Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ) - Крымов Илья. Страница 7

По воле волшебника земля обхватила и сковала правую руку пленника, ритуальный нож был извлечен, его зачарованное бронзовое лезвие легко срезало с груди нежити блестящую кирасу и распороло одежду. Созданные опытными некромантами лермазу лишь имитировали людей, но под одеждой, в груди у них не находилось места ни для сердца, ни для других человеческих органов. Их туловище являлось полым сосудом, каркасом из черных ребер, покрытых полупрозрачной зеленой плотью, похожей на стекло, перевитое венами, а внутри, в призрачном котле некротической магии, беззвучно стенали души, отнятые у живых.

Волшебник медленно протянул руку к некротканям, но отдернул ее, когда изнутри навстречу подалось нечто похожее на лицо. А потом эти "лица" начали "всплывать" тут и там, натягивая полупрозрачную плоть в бессильных попытках вырваться из того ужасного места, в котором оказались. Где-то там томились души Миклоя Зданека и его домочадцев, а также разбойников, убитых вчера.

— Нагляделся? Что дальше?

Тобиус не умел изгонять нежить, в лучшем случае он мог ее уничтожить, если она была материальна. Он медлил, размышляя о том, что станет с душами, если просто уничтожить лермазу? Взгляд упал на арбалет, и маг поднял оружие. Черное изящное ложе одновременно и восхищало, и пугало сложностью посеребренных рельефных украшений в виде переплетения костей и черепов с изображениями червей, мух и стервятников, а также изысканно изящными строчками восточной вязи. Приклад был особенно красив, хотя его искусно вырезали в виде распахнутой шакальей пасти. В ложе покоился острый штырь, точная копия того, что Тобиус украл у стражников.

— Почему ты перестал улыбаться? — спросил маг, наводя артефактное оружие на мертвеца.

Щелчок, громкий чавкающий звук. В ушах взорвалась какофония десятков голосов, и перед глазами промелькнули спутанные переплетенные картины из чужих жизней. Это продлилось всего лишь миг, но Тобиус рухнул на колени рядом с упокоенным трупом. Так он и лежал несколько часов, будто парализованный, без сил.

Когда желание жить хоть немного проявило себя, волшебник поднялся, с трудом управляя телом. Во вскрытых фургонах он обнаружил трупы, наполненные консервирующими бальзамами. Отряд нежити, рыскавший по Диморису, собирал для кого-то не только души, но и рабочий материал. Поскольку слабость не позволяла сосредоточиться и воспроизвести нужное заклинание, он достал из сумки три колбы с белым фосфором и закинул по одной из них в каждый фургон. Вернувшись к мертвой оболочке лермазу, серый маг обыскал ее. Вся добыча составила артефактный арбалет, кожаный ремень с шестью гнездами, четыре из которых занимали блестящие серебром стержни, перевязь с обычной, но качественной стальной шпагой, дорогой с виду пистоль, небольшой запас пуль и пороха. Два оставшихся стержня были возвращены в гнезда на ремешке, после чего волшебник вспомнил кое о чем. Когда лермазу узнал его, он отставил арбалет и достал пистоль. В этом пороховом оружии не чувствовалось магии, но, разрядив его в ствол ближайшего дерева и выковыряв пулю, Тобиус понял подвох. На его перчатке лежал шарик, но не свинцовый, а керберитовый. Засядь пуля в теле — он бы лишился доступа к Дару, а судя по небольшому количеству пороха, именно на это и рассчитывал заряжающий.

Достав из сумки синий свиток, Тобиус пробудил его чары — синяя бумага на глазах удлинилась и, извиваясь змеей, свернулась вокруг трофеев, после чего они исчезли из привычной реальности, будучи упакованными в двухмерную реальность синего свитка.

Когда фургоны догорели, волшебника уже и след простыл.

Чтобы добраться до Спасбоженя от юго-западных пределов Димориса, следовало сначала достичь вод великой Вейцслы и подняться по ее течению вверх. Как и большинство столиц Вестеррайха, стольный град Димориса стоял на судоходной артерии, крайне важной для торговли. В прежние века город был деревянным и часто горел, но к году одна тысяча шестьсот сорок первому столичный детинец, а также обширные центральные районы уже давно были сплошь одеты в белый камень, а многие важные улицы застелены брусчаткой.

Ладья, на которой Тобиус купил себе место, благополучно миновала охранные суда и вскоре вошла в порт Спасбоженя. Продолжая находиться под присмотром орудийных бойниц высокой белой башни, она подошла к причалам, встала на прикол среди десятков подобных судов и начала выгружать товар. Волшебник спустился по сходням, притворно хромая и опираясь на вилы как на посох. Голову он держал низко, чтобы поля шляпы скрывали глаза, от ложной личины отказался, боясь, наоборот, привлечь ею внимание других магов, а вот ауру себе подправил. Медитируя на корабле, он загнал вглубь и временно притушил сияние магического дара, чтобы хоть на первый взгляд сойти за простого смертного.

Тобиус умел временно деформировать свое астральное тело и считал это небольшим преимуществом мутировавшего генома. Когда-то, приплыв на Ору, он некоторое время успешно выдавал себя за безобидного целителя, скрывая, что является еще и боевым магом, а решив уйти от мира, серый волшебник постоянно поддерживал иллюзию своей обычности.

На воротах, отделявших порт от собственно города, пришлось незаметно передать стражнику лишнюю серебряную полумарку, чтобы не рисковать с созданием иллюзий несуществующих документов, — ведь на каждых воротах такого большого и важного города, как Спасбожень, должны были дежурить волшебники и, возможно, представители Церкви.

Еще в порту Тобиус почувствовал на себе чье-то назойливое внимание. На привозе всегда ошивалась куча соглядатаев, докладывавших различным господам, кто приплыл в столицу, а господа могли быть самыми разными — к примеру, торговцы, церковники, аристократы и, прямо скажем, самые обычные шпионы. Ни с одной из этих категорий серый маг до поры не желал иметь никаких дел, а потому, миновав ворота, сделал все, чтобы затеряться. Шагая по грязным улицам припортовых районов и дыша запахом рыбы, древесины, скота, лярда, смолы, сточных канав, он уже мечтал о том, чтобы поскорее убраться подальше.

Тобиус был вынужден податься в столицу по нескольким причинам: во-первых, у него было мало денег и много вещей, которые он мог бы обменять на недостающие деньги; во-вторых, если по его следу шли некроманты — Кузнец ведает, что им от него понадобилось, — то спрятаться в большом городе, где много источников жизни, от них было бы проще. Лишь обзаведясь деньгами, он мог броситься на юго-восток Димориса и покинуть Папскую Область, после чего до гор было рукой подать. Драконий Хребет очень велик, в этом царстве пропастей, долин, плато и пиков, грозящих небу снежными остриями, хватало места для тысяч разнородных племен, и один маленький волшебник легко потеряется там навечно. Но для путешествия нужны были деньги.

— Геть с дороги, мелкота! — басовито рявкнул мохобород, проходивший мимо с огромной бочкой на плечах.

Представителей этого вида вблизи порта крутилось огромное множество, так же как и гномов, гоблинов и даже невысокликов (в Диморисе и Шехвере обычно именовавшихся кротинцами). Но если малорослых нелюдей держали возле реки дела торговые, то мохобороды работали исключительно грузчиками, носильщиками да охранниками и справлялись со своим делом в разы лучше кого угодно. Они были гигантами высотой в полтора человеческих роста, очень похожими на самих людей, разве что довольно уродливыми, четырехпалыми и клыкастыми, с гротескно утолщенным и массивным телосложением.

Углубляться в город не следовало, потому что белокаменные кварталы встречали нищих простолюдинов без особого радушия, и Тобиус, пропетляв вонючими проулками плотно застроенных окраин, нашел наконец маленькую занюханную гостиницу. Кормилен, борделей, подпольных игорных домов и особенно съемных жилищ близ порта было великое множество, от выбора рябило в глазах, но волшебник постарался найти такую дыру, о существовании которой давно забыли бы даже мытари. Он нуждался не в комфорте, а в скрытности, так что "Хромая собака", приютившаяся в лабиринте грязных окраинных улочек, вполне его устроила.