Тропой лекаря - 2. Дар смерти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 59

Вскоре во дворе закипела бурная деятельность.

Аристократок учат распоряжаться людьми.

Не стоило бы, да не до конспирации сейчас, людям же плохо!

Так что я указывала, как привыкла, раздавала приказания, кому-то влепила здоровенную оплеуху, чтобы слушались без пререканий - и ее приняли, как заслуженное... я еще воду тут варить буду на тему 'могу ли я распоряжаться'? А ну, пошла, ослица!

Мужчины раскладывали во дворе костры и таскали воду из колодца, грея ее, в чем получится - хоть бы и в жестяных тазах. Мне нужен кипяток, много кипятка. Много горячей воды...

Рядом несколько женщин рвали тряпки, еще пятеро, под командованием Линды, заваривали травы для кровеостанавливающего компресса...

Еще в одном котле спешно грелась вода для бульона, а в сам котел летели травы для желудка и кишечника... если работорговцы, если рабы, им, наверняка, требуется восстанавливающее питье, и хоть какая еда для начала.

Запас рыбы у нас был, он и ушел в котел. Варится быстро, пятнадцати минут хватит, хоть по чашке бульона, да выдадим...

А потом начался кошмар.

Они шли и шли.

Мужчины, женщины, нескольких детей принесли на руках, все в ужасном состоянии, в грязи и нечистотах, с кровоточащими ранами, истощенные...

Дар просто взвыл, требуя выпустить его наружу, но здесь и сейчас я не могла этого сделать.

О, нет!

Выплеснуть все на одного человека, свалиться в бессилии, и не помочь еще сотне?!

А ну молчать!

И впервые я ощутила свою силу, как бушующий внутри меня поток, но - покорный мне. Здесь и сейчас я была хозяйкой своей силы, своего разума, своего тела...

Люди шли и шли.

Я командовала, приказывая ложиться на тюфяки, тем, кому вовсе уж плохо, вот сюда, слева, где Линда, остальным сюда. Сейчас им помогут раздеться, вымыться, потом дадут чашку бульона, и я тоже подойду...

Больные не протестовали. Помогали все, как могли. Здесь и сейчас люди столкнулись с громадной бедой, и какие там личные обиды? Какие склоки?

Потом, все потом.

А сейчас - хоть чем-то, да помочь!

Я сортировала больных, а дар помогал мне в этом, шепча, кем надо заняться в первую очередь, кем во вторую, и можете меня казнить - сначала я занялась ранеными солдатами.

Там требовалось и остановить кровь, и шить - и быстро. А рабы нуждались в первую очередь в мытье, чашке супа и перевязках ран от кандалов. Это не смертельно, хотя и болезненно.

Линда распоряжалась, как могла.

Один за другим люди подходили к ней, их окатывали теплой водой, быстро мылили серым едким мылом, не обращая внимания на ложную стыдливость - стой и молчи, голая, голый - все равно! Грязь в раны попадет, заражение начнется, тогда скулить будешь!

Намылили?

Теперь стой, водой окатим...

На вымытых людей надевались рубахи - попросту простыни, с прорезанной посередине дырой, ничего другого я придумать не успела, пока хоть так, и они направлялись дальше. Получали чашку супа, и переходили в руки Линды. Тех, что попроще, могла перевязать и она, что посложнее - доставалось мне.

А я работала...

Рваная рана, колотая рана, рубленая рана, резаная рана...

Промыть, остановить кровь, перевязать на скорую руку, и никто даже не замечал, что под кончиками моих пальцев исчезают в ранах крохотные золотые искорки.

Эти люди справятся, они выживут, еще как выживут!

Я никому не дам уйти...

Ой!

Канцлера я даже сначала не признала.

В простом темном камзоле, с раненым плечом...

- Ваша светлость?

- Здравствуйте, госпожа...

- Ветана, - привычно произнесла я. - Как же вы так?

- Клинок хороший оказался. Так и...

Руку поднимите. Солдат, подержи ему руку, чтобы сам не напрягался, - привычно кивнула я.

Дар горел и полыхал... оххх!

А рана-то плохая!

Не знаю, что за оружие было у противника герцога, но кольчугу острие пробило. Сама рана не слишком глубокая, но в ней осталось несколько кольчужных колец. Надо чистить, резать, промывать иначе получим горячку, которая лишит нас канцлера за пару-тройку дней.

Не хотелось бы.

Сын у него хороший...

- Ваша светлость, доверитесь? Резать надо, грязь вынимать, срочно?

Канцлер испытующе посмотрел на меня, и махнул рукой. Здоровой. Зря он это сделал, тут же скривился.

- Делай.

Я достала из кармашка склянку с маковым молочком, накапала несколько капель в поднесенную мне чашку с водой.

- Обезболивающее. Подействует - начну. Пейте - и ждите. Солдат, как только его светлость уснет - звать меня.

И дальше, дальше.

Рваная рана, нехорошая, но заживет. Промыть, стянуть края, оставить дренаж...

Резаная рана, тут лучше, просто перевязать, этим сейчас займется девушка господи Рионы. Пусть косо-криво, но сделает...

Когда во двор ворвался Карнеш Тирлен, а за ним следовало трое уче7ников, я чуть не разрыдалась от радости.

- Вы пришли?! Слава Светлому!

Карнеш окинул взглядом весь двор.

- Вета... герцог?

- Рана плохая, в ней грязь. Надо резать, чистить...

- Ладно, я этим займусь, а ты здесь. Справляешься?

- Учеников оставите?

- Разумеется...

Я перевела дух - и принялась за работу.

Карнеш забрал герцога в здание, не кромсать же его на улице, как какого-нибудь босяка? Хотя перед болью все равны...

И я работала и работала.

Перевязать, осмотреть, приказать дать настойку, зашить, обработать, опять перевязать...

Помощь лекаря здесь была так же нужна, как и талант командовать и распоряжаться людьми. Что бы я делала, будь обыкновенной травницей - не знаю. Наверное, растерялась бы, и моя растерянность убила бы несколько людей так же верно, как клинок врага.

Я справлялась.

Никто не остался без помощи, никто не был забыт, никто не умер...

Мы работали все - и лекари, и служители, и сами больные, и гвардейцы, которые держались на ногах, даже они, высокородные, не считали за труд принести ведро с водой или помочь с перевязкой. Здесь и сейчас все были равны, потому что справиться можно было только вместе. В эту ночь я окончательно срослась с Алетаром, а он со мной.

Глазами людей, ждущих помощи, кровавыми ранами, криками и стонами боли, звездами в ночном небе, огнями костров и запахом вареной рыбы и карболки, он вполз в меня и навсегда остался, ставя свою печать.

И, в свою очередь, принял меня в свои объятия - потому что все, что могла я сейчас отдавала людям.

Алетар не был добрым или злым, как не бывает добрым или злым каждый человек, но он был моим, а я принадлежала ему.

Я не заметила, когда наступил рассвет, я только в какой-то момент пошатнулась - и стала падать, вычерпав себя не то, что до дна - еще глубже, и Бертен, которого я так и не заметила раньше, подхватил меня, и устроил в комнате для лекарей. Домой я бы сейчас не дошла. Линда поставила рядом кружку с отваром, но я уже спала, спала, спала...

***

- Ваше величество...

- Рамон, прекрати. Мы здесь без всего этого сборища, разговаривай нормально!

Его величество Эрик только что выслушал доклад герцога, и был весьма доволен.

- Слушаюсь, дядя Эрик.

- Уши оборву, сопля!

- Не достанете, - ухмыльнулся Рамон.

Королевская семья не отличалась высоким ростом. Уж Рамон точно был повыше короля, и подшучивал привычно. Моринары и Раденоры роднились между собой веками, им ли считаться титулами?

Особенно если Моринары бегут от короны, как демон от храмовника?

В его величестве кровь предков проявилась особенно ярко. Большие голубые глаза, светлые волосы, собранные в хвост, и другой хвост, проявляющийся в демонической ипостаси, острый подбородок, крючковатый нос, четко очерченные скулы...

Поставь его рядом с портретами предков, любой скажет - Раденор.

- Табурет подставлю, - и уже другим, полукоролевским тоном. - Вы хорошо поработали. Теперь ими займутся палачи. Уж они все вытряхнут.

Моринар поклонился.