Там, где сердце (ЛП) - Уайлдер Джасинда. Страница 3

Карлос, Мэл и Вик — все трое туристы, зависающие на Британских островах: неделя солнца и веселья, включая много выпивки и секса. Кажется, Карлос из Испании, Мэл — откуда-то из Великобритании, а Вик из Италии. Это все, что я знаю. И это все, что мне нужно знать.

Как только все оказываются на борту, я поднимаю якорь и ловлю попутный ветер. Карлос знает толк в парусах, поэтому сразу же направляется к ним, помогая мне с отплытием. Прелесть конструкции «Скитальца» в том, что я могу управлять им полностью самостоятельно, но лишняя пара рук никогда не повредит. Как только паруса подняты и установлены должным образом, у меня рождается потрясная идея: шестнадцатилетний «Лагавулин»! (Прим.: известная марка шотландского односолодового виски) После совершенного прыжка я чувствую, что заслуживаю награды.

Мы направляемся в Тортолу, а конкретнее — в Роуд Таун. Путь туда займет не один час, а это значит, что у нас достаточно времени поразвлечься. Я наполняю здоровенные бокалы охрененным шестнадцатилетним напитком со льдом для парней и протягиваю по бутылке пива Мэл и Лианне. Ли пьет виски только тогда, когда мы вдвоем, а в компании предпочитает пиво.

Естественно, Карлос и Вик начинают оживленно спорить о футболе. Эти двое готовы обсуждать его от рассвета до заката, а если им добавить немного выпивки, то дело доходит до жарких споров. Тем не менее, всем весело. Лианна и Мэл держатся вместе и разговаривают… не знаю, о чем. Остальные однодневные друзья — Джон и Лэйси — пара из Коннектикута, проводят здесь медовый месяц. И еще одинокая девушка. В добавок ко всему, чертовски сексуальная одинокая девушка. Платиновые волосы, идеальная кожа, потрясающее тело и милый легкий скандинавский акцент. Ее зовут Астрид.

Я предлагаю ей пиво, но она приподнимает бровь и просто спрашивает:

— А нельзя ли мне виски? Или это только для парней?

— Ты хочешь виски?

— Пиво для малолеток или для тех, кто уже напился.

Я смеюсь.

— Ну, тогда ладно. Чистый или со льдом?

— Со льдом, пожалуйста.

— Сию минуту, — я наполняю бокал льдом, наливаю виски и вручаю ей.

— Итак, Астрид. Как тебя сюда занесло?

Она быстро пожимает плечами.

— Я только что закончила учебу в университете. У меня каникулы перед поступлением в докторантуру.

— Да что ты? Докторантура? По какой специальности?

Она отхлебывает «Лагавулина» и глотает его, даже не поморщившись. — Медицинские исследования. Точнее говоря, исследования в области онкологических заболеваний.

— Черт. Впечатляет.

Она улыбается — не слишком робко, не слишком гордо. Нечто среднее.

— Наверное. А чем ты занимаешься, Лахлан?

— Зови меня Лок. Лахланом меня зовет только мама, — держа стакан с виски, я жестом обвожу свою лодку. — Этим. Хожу под парусом туда, куда хочу, и выпиваю с друзьями. Спонтанные приключения, когда душа их просит.

Теперь она смотрит задумчиво.

— Так ты ничем не занимаешься?

— Не все из нас могут быть исследователями рака, Астрид, — я встряхиваю свой стакан, чтобы перемешать лед.

— Не пойми меня неправильно, пожалуйста. Это замечательно, — она облокачивается на перила и щурится за солнцезащитными очками от яркого солнечного света, заливающего ее лицо. — Ты плывешь туда, куда хочешь, и делаешь все, что пожелаешь? В этом вся твоя жизнь?

— По большей части.

— Как тебе это удается?

Теперь моя очередь пожимать плечами.

— Ответ на этот вопрос только вызовет в тебе еще больше раздражения.

— Я не раздражаюсь. На самом деле, немного завидую, — она поднимает свой бокал, и мы чокаемся. — Итак, за счастливую жизнь!

— За счастливую жизнь, — соглашаюсь я.

Естественно, я о многом умалчиваю. Есть моменты, о которых я не рассказывал никому, даже Лианне. Она плавает со мной с тех пор, как четыре с половиной месяца назад мы познакомились в Южной Африке, но даже ей некоторые подробности неизвестны. Нет никакого смысла грузить кого-то своими проблемами, которые все равно не изменить.

— Тем не менее, я не думаю, что смогла бы сделать то же самое, — говорит Астрид. Она делает глоток, подтягивает лямку купальника, приподнимая груди вверх, а затем расправляет на них эластичную ткань, идеально размещая в чашечках эти большие бледные дыни. Я не могу не смотреть и знаю, что Астрид наблюдает за мной.

— Сделать что? — спрашиваю я.

Она делает такой же, как и я, жест стаканом.

— Жить, как ты. Я вынуждена работать. Мне нужно чувствовать себя полезной. Кроме того, мой выбор исследований рака — это не душевный порыв.

— Нет? Тогда что?

— Мой отец умер от рака. Как и моя тетя. Ужасно наблюдать, как кто-то умирает от рака. Я хочу внести свой вклад в разработку лекарства.

— Превосходно.

Я чувствую, как взгляд ее васильково-синих глаз перемещается ко мне — пронзительный и испытывающий.

— Превосходно? Почему это звучит как насмешка?

— Клянусь, вовсе нет. Это действительно превосходно. Я уважаю тебя за то, что у тебя есть цель и за то, как упорно ты к ней продвигаешься.

— Я много работаю. Мне двадцать три года, я закончила университет и аспирантуру. К двадцати пяти годам у меня будет степень доктора. К тридцати я стану самым востребованным диагностом в Европе. Вот увидишь.

— Черт возьми, девочка. У тебя есть цель. Такое действительно заслуживает уважения. И это не просто слова.

Она кивает.

— Конечно. Не имея цели, как ты узнаешь, какое направление выбрать для своей жизни? Ты будешь просто плыть по течению — бесцельно, как сбившийся с курса корабль, — она говорит это, глядя на меня. Это камень в мой огород. Завуалированный, но камень.

— Не все такое, каким кажется, Астрид, — бормочу я. Я не обязан ей ничего объяснять. — У меня есть цель.

— Например?

Дожить до тридцати одного года или умереть, пытаясь сделать это. Но я не говорю этого.

— Моя цель — это совсем не то, что ты вкладываешь в это понятие. Не сочти за обиду, но жизнь и ценность человека не может измеряться тем, что он сделал и чего достиг. Все не так просто, чтобы… — я делаю круговой жест рукой, — стричь всех под одну гребенку.

— Пожалуй, нет.

Мы с Астрид беседуем на протяжении всего пути до Тортолы, переводя темы разговора от философии и религии к политике и даже к обсуждению своих бывших. «Скиталец» подходит к берегу, я осторожно подвожу лодку к пристани и привязываю. К этому моменту «Лагавулин» закончился — по крайней мере, эта бутылка — и вечеринка как-то сама собой прекращается. Мэл, Вик и пара из Коннектикута отправляются на поиски новых развлечений. Карлос увлек Лианну какой-то неправдоподобно звучащей историей о дельтапланеризме в Бразилии. Лианна бросает взгляд в мою сторону, и я понимающе киваю. Она начинает ловко спускаться со «Скитальца», и Карлос тоже, помогая ей сойти на причал. Я наблюдаю, как они исчезают в толпе — Калос по-прежнему жестикулирует с типичной для латиноса экспрессией.

Астрид пьет уже третий стакан и выглядит расслабленной и довольной. Я сажусь рядом с ней на длинную, обитую подушками скамью у камбуза и закидываю руку ей за спину. Она наклоняется ко мне.

— Я думала, что вы с Лианной… — она делает неопределенный жест рукой, — что между вами что-то есть.

— На самом деле, нет. Нечто похожее, но не совсем.

— Что это значит?

— Это значит, что между нами существует договоренность.

— Между вами что-то есть, когда вам двоим это удобно?

— По большей части, да, — я поворачиваюсь, прижимаясь спиной к подушкам, и притягиваю ее ближе. — Просто это означает, что у нас свободные отношения. Она ушла с Карлосом. Утром вернется. Или решит, что хочет некоторое время побыть с ним на Тортоле, тогда… на здоровье. Завтра днем я отплываю на Сент Томас, и ей об этом известно. Если она остается здесь, на Тортоле, то зайдет забрать свои вещи.

— И ты не будешь по ней скучать? — Астрид упирается своим запотевшим, практически пустым стаканом мне в грудь и с любопытством смотрит на меня. — Вы, кажется, очень близки.