«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович. Страница 27

Машина приезжала, как правило, поздно вечером или ночью, а перед этим «доктора» подсыпали Екатерине Алексеевне в чай снотворного. Она засыпала и не слышала, как во двор въезжал медицинский микроавтобус, снабжённый всем необходимым для операции по изъятию органов, и холодильной камерой, где эти органы должны были храниться при транспортировке в клинику. В микроавтобусе, кроме шофёра, находились хирург Гагик и санитар. Этот Гагик был старым Жориным знакомым. Он-то и привлёк приятелей к этому промыслу. За каждого добытого «кролика» они получали вполне приличные деньги. Гагик тут же, на месте, умерщвлял жертву, вырезал у неё почки, печень, яичники, лёгкие, селезёнку, глаза — всё, что требовалось клиентам «Медикон-плюса», и уезжал обратно в Киржач, а зловещие «доктора» упаковывали выпотрошенный труп в полиэтиленовый мешок и относили в подвал. Там они вынимали из пола доски и зарывали тело. Доски потом аккуратно ставили на свои места.

Хозяйка, подпаиваемая снотворным, целыми днями пребывала в расслабленном полудремотном состоянии, много спала и не замечала того, что творили жильцы под самым её носом. Зато её собака, жившая во дворе — большая тёмно-серая овчарка, — каждый раз встречала «докторов» ворчанием, а когда те относили очередной труп в подвал, выла на всю округу. В конце концов «доктора» её отравили. Старуха была безутешна. По её просьбе любезные эскулапы похоронили Трезора в лесу, под берёзой, насыпав холмик на этом месте. Екатерина Алексеевна каждую неделю приходила туда и клала на холмик свежую косточку в память о своём любимце.

У «докторов» по поводу трупов не раз возникали споры. Лёва доказывал, что лучше их зарывать в лесу. Жора не соглашался, говоря, что в лесу их найдут грибники или охотники, которые имеют привычку брать с собой собак. Лучше всего, по его мнению, закапывать трупы в подвале, где их уж точно никто не найдёт. Хозяйка заходит туда редко. Тем более в мешках трупы не пахнут. «Докторам» рано или поздно придётся отсюда уматывать, они уже и срок назначили для отъезда — начало осени, а тогда они устроят в доме хороший пожар. Всё сгорит дотла, от здания останутся руины и никому и в голову не придёт что-то искать на этом месте. Лёва, хоть и продолжал сомневаться, всё-таки согласился с приятелем. Зарывать трупы в подвале было намного удобнее, чем тащить их в лес, рискуя быть замеченными.

Сейчас, когда в дом нагрянули неожиданные гости, Лёва вспомнил о своих сомнениях.

— Я как чувствовал, подведёт нас этот подвал, — шептал он, оглядываясь на дверь. — В лесу зарывать надо было!

— Ничего пока не случилось, что ты волнуешься, — Жора подошёл к шкафчику, где хранились шприцы, упаковки с таблетками и ампулы.

— Тебе просто лень тащить трупы в лес, — бурчал Лёва.

«Кролик» пришёл в себя окончательно. Лёвины удары не угомонили его, он продолжал мычать и постепенно выбирался из шкафа.

Жорина игла впилась ему в артерию на шее, и он задрожал. Его большое раскрасневшееся лицо напряглось. Глаза, казалось, вот-вот выкатятся из орбит…

Жора с ухмылкой потрепал его по небритому подбородку.

— Ничего, сейчас поспишь пару часиков, и всё кончится.

Ещё сегодня утром бедняга мирно сидел на берегу озера и варил ушицу в котелке, когда к нему подошли двое незнакомцев. Судя по одежде и экипировке, они тоже были рыболовами. Улыбаясь, они начали интересоваться, какой здесь клёв, и вдруг заломили ему руки. Мужчина опомниться не успел, как ему в шею вонзился шприц.

По документам, которые у него нашли, звался он Нефёдовым Степаном Николаевичем. Работал на стройке экскаваторщиком. «Доктора» отконвоировали бессмысленно мотавшего головой Нефёдова поближе к дому и, дождавшись, когда Екатерина Алексеевна после обеда ляжет спать, привели его в свою комнату, связали скотчем и запихнули в шкаф. Затем по радиотелефону созвонились с Гагиком. Тот ответил, что подъедет, как всегда, к полуночи. После этого «доктора» с сознанием хорошо сделанного дела пообедали сами и улеглись спать.

— Гагик может задержаться, — сказал Жора, глядя на дождь за окном. — А то и совсем не приехать. Видишь, как поливает?

— Приедет, — уверенно ответил Лёва. — Гагик точен как часы, к тому же им позарез нужны почки. Примчится как миленький!

После укола кровь отлила от лица экскаваторщика. Он глубоко дышал, сопел, а потом вдруг шевельнулся всем телом. Из распахнувшейся дверцы вытянулась его нога. «Доктора» согнули её в колене и затолкали обратно в шкаф. Прикрыли дверцу.

— Сколько кубиков было в шприце? — спросил Лёва.

— Два. До полуночи должен продрыхнуть.

Засовывая пистолет в карман, Лёва подошёл к двери и прислушался.

— Старуха заснёт через полчаса. Надо воспользоваться моментом, пока эти двое пьют чай!

Жора кивнул, соглашаясь. Он взял горящую свечу и вышел на лестницу. Напарник последовал за ним.

Глава 4

Вытирая мокрое от пота лицо, Хлопенков пил уже вторую чашку.

— Как я и думал, окно осталось открытым, — сказал Жора, подсаживаясь к столу. — Подоконник весь залило.

— Раму хорошо бы закрыть на верхние шпингалеты, — сказала хозяйка.

— Я так и сделал, — заверил её «доктор».

Лёва заглянул в чайник для заварки.

— Тут уже пусто, надо свежего заварить.

— Ладно, не суетись, — проурчал Хлопенков, поглощая варенье.

— Ничего, это минутное дело.

Заваривая чай, Лёва незаметно бросил туда снотворных таблеток.

Екатерина Алексеевна, видя, что приезжие и в самом деле голодны, принесла хлеба и колбасы. Хлопенков набросился на угощение с жадностью и через пять минут они с Оксаной выпили по третьей чашке чаю. «Доктора» многозначительно переглядывались.

— Что-то меня в сон клонит, — сказала хозяйка, зевая. — Сегодня спала после обеда, а всё равно не выспалась.

— И отправляйтесь спать, — с ласковой улыбкой ответил Лёва — «Илья Сергеевич». — А мы с Вячеславом Дмитриевичем проследим, чтобы всё было в порядке.

— Но если доски будут из пола вынимать, то я должна присутствовать. Шуточное ли дело. Их ведь надо потом на место ставить…

— Ерунда, — Хлопенков поморщился. — Поставлю в лучшем виде.

— И с чего это вашему Елисеевичу взбрело на ум зарывать свои вещи у меня в подвале? — ворчала хозяйка.

— Значит, несподручно было брать их с собой, — ответил зек, тоже зевнув. — Вот и зарыл. Что тут особенно?

— Ложитесь, Екатерина Алексеевна, — уговаривал Лёва, — не нарушайте режим.

— Нет уж, — упорствовала хозяйка. — Лягу только когда провожу их.

Оксана все это время молчала, стыдливо пряча глаза. Бесцеремонное вторжение её любовника в чужой дом ей не нравилось, и теперь она чувствовала себя неловко.

Хлопенков доел бутерброд, допил чай и, отдуваясь, откинулся на спинку стула. Вытер рукой сальные губы.

— Вещички буду искать я один, — и он посмотрел на «докторов», давая понять, что эти слова относятся главным образом к ним. — В подвал не суйтесь.

— Как это — не суйтесь? — воскликнула возмущённая Екатерина Алексеевна. — Вы тут не у себя дома!

Жора сделал примиряющий жест.

— Не заходить, так не заходить, — сказал он и обернулся к гостю. — Только вы уж копайте там аккуратно, после себя оставьте всё как было.

— Я же сказал — всё будет в ажуре, — заверил зек.

— Я в этом почему-то очень сомневаюсь, — сурово сдвинув брови, сказала хозяйка.

Лёва наклонился к уху напарника.

— Выпил две чашки, — шепнул он. — Значит, ещё минут двадцать…

— Зря беспокоитесь, — убеждал хозяйку Хлопенков. — Я доски на место поставлю. Всё нормально будет, зря вы это.

— Я вот что подумал, — продолжал шептать Лёва. — Может, сдадим Гагику не две почки, а шесть, включая ихние? — И он показал глазами на приезжих.

Жора чуть заметно усмехнулся.

— А что, идея…

Хлопенков, загремев стулом, встал из-за стола.

— Ладно, я пошёл в подвал. За мной не ходите, я знаю, где это. Был тут. Только скажите, где у вас лопата? И ломик желательно.