«Лимонка» и пять «лимонов» (СИ) - Волознев Игорь Валентинович. Страница 53

— Идти больше некому, — почти ласково проговорил Гнутый. — Так что топай, дружбан. Это твой шанс заработать конкретные бабки. Или хочешь пулю в тыкву?

Савик, обжигая пальцы, докурил бычок и выплюнул.

— Ну что встал? — В его голосе было столько злости и нетерпения, что Анатолий Михайлович встрепенулся.

— Да, да, я пойду…

Он засуетился, его руки задрожали. Он сделал пару шагов вперёд, потом вернулся назад, снова направился было вперёд, но, не доходя до страшной воронки, опять вернулся и вдруг опрометью бросился бежать — только не вперёд, а назад, по тому пути, которым они только что прошли.

— Стоять, падла! — заорал Гнутый. — Стоять, замочу!

Но полковник бежал со всех ног, как заяц. Гнутый выстрелил ему вслед.

— Стоять, кому говорят! — заревел он и, матерясь, бросился за ним.

— Гнутый, возьми его живьём! Живьём! — визжал Савик.

Глава 36

Полковник бежал с невероятной для себя скоростью. Но бандит был моложе и быстрее. Расстояние между ними сокращалось.

— Стой, не уйдёшь, — хрипел браток. — Урою, сука, мусор…

Анатолий Михайлович задыхался. Обернувшись, он убедился, что бандит уже в пяти шагах.

Гнутый снова нажал на спусковой крючок, но вместо выстрела раздался сухой щелчок. Бандит нажал ещё пару раз, и опять безрезультатно. В «Вальтере», доставшемся ему от «доктора», кончились патроны.

Щелчки услышал и Анатолий Михайлович. Сознание, что его противник безоружен, заставило его несколько приободриться. Он резко остановился, приготовившись к отпору.

— Всё, пидор, кранты тебе! — подбегая, рявкнул бандит.

Анатолий Михайлович стоял рядом с тем местом, где погибла старуха. Прямо перед ним, на дороге, лежала её оторванная голова и смотрела на него вытекшими глазницами. А ещё дальше, за деревьями, темнел дом, окутанный клубами дыма. Вид этого мрачного здания заставил полковника содрогнуться. Оно вызвало в нём ещё больший ужас, чем зрелище оторванной головы.

Налетевший сзади Гнутый выкинул кулак, но полковник увернулся.

— Чего? — Бандит разозлился, встретив сопротивление. — Рыпаться будешь? А ну, пошли!

Он дёрнул Анатолия Михайловича за куртку. Но тот, вместо того, чтобы покорно побрести туда, где поджидал их Савик, вдруг перехватил руку бандита и борцовским приёмом опрокинул его на землю.

Блюститель порядка был слишком измотан, чтобы провести приём чисто. Бандит успел вцепиться в него и увлёк за собой. Они покатились, сжимая друг друга в объятиях. Полковник, стиснув зубы, нащупал парализующую точку у противника под ухом и, не обращая внимание на удары, принялся изо всех сил давить на неё. Гнутый заорал от боли. Забыв о приказе Савика доставить пленника живьём, он в слепой ярости начал бить его рукояткой пистолета по голове. Из проломленного виска хлынула кровь. Полковник разжал пальцы и отшатнулся, но разъярённого бандита уже невозможно было остановить. Ревя от бешенства, с перекошенным лицом, он поднялся, чтобы одним ударом прикончить залитого кровью противника, как вдруг выпучил глаза, захрипел и начал оборачиваться. Полковник тоже замер, увидев, что на Гнутого напал невесть откуда взявшийся карлик…

Перепачканный грязью, копотью и кровью, Муса бесшумно выскользнул из-за дерева и набросился на Гнутого сзади, пользуясь тем, что бандит был захвачен дракой. Муса бил шилом — как всегда, в сонную артерию, чтобы прикончить мгновенно, — но не рассчитал удара. Шило впилось Гнутому куда-то под затылок.

Браток взвыл от нестерпимой боли и рванулся. Шило осталось торчать у него в шее.

Муса, оставшись без оружия, не обратился в бегство, а ринулся под ноги братку. Тот упал, потеряв равновесие. Первоначальное изумление бандита прошло. Гнутый, оскалившись, схватил свирепого человечка за горло. Тот вцепился своими острыми, как ножи, зубками ему в пальцы, и спустя секунды послышался хруст перегрызаемых костей. Гнутый начал бить его кулаком здоровой руки.

— Гнида, — ревел бандит. — Так это ты?…

Анатолий Михайлович не стал дожидаться конца их драки. Превозмогая боль, он отковылял к кустам и затаился в них, лёг, ощупывая руками свою проломленную голову. Кровь сочилась не переставая.

Раненому Гнутому и одной рукой удалось стряхнуть с себя карлика, но Муса в последний момент дотянулся до шила в его шее и выдернул своё излюбленное оружие. Из раны на шее Гнутого хлынула кровь. Муса, сжав в кулачке рукоятку, принялся наносить быстрые, сильные удары. Гнутый не успевал реагировать на них и в конце концов попятился. Но было уже поздно. Очередной удар шилом пришёлся ему в живот, затем оно впилось под ребро, затем снова в живот. Гнутый пытался отбиваться рукояткой пистолета, но почти всё время промахивался, лишь один удар пришёлся по уху Мусы, заставив чеченца взвыть от резкой боли и отскочить. Но и Гнутый уже не мог держаться на ногах. Исколотый шилом, он несколько секунд стоял, шатаясь и мутнеющими глазами следя за карликом, потом тяжело опустился на колени и рухнул в траву ничком. Муса, победно заверещав, подбежал и два раза подряд ударил острием в сонную артерию.

Глава 37

Савик посмотрел на часы. Гнутый уже должен был вернуться с ментом, а его всё не было.

Главарь сжимал в руке пистолет и вглядывался в ту сторону, куда убежали эти двое. Долгое отсутствие сообщника его тревожило.

Солнце поднялось над верхушками деревьев и рассеяло последние остатки утреннего тумана. Залитый светом лес щебетал, стрекотал и свистел на разные голоса. Но на душе у бандита было далеко не так лучезарно. В этом звенящем лесном хоре ему постоянно чудились какие-то посторонние, пугающие звуки. В мозгу у него вертелась мысль, что Гнутый мог напороться в лесу на неведомого минёра и погибнуть. Главаря пробирала дрожь. Он машинально тянулся за сигаретами, но их больше не было. Если Гнутый погибнет, то он останется один на один с неуловимым убийцей…

Наконец, не вынеся неизвестности, он зашагал обратно к дому.

Заметив распростёртого на земле человека, он остановился. Вокруг не было ни души. Ещё не видя за травой лица, он узнал тёмную куртку Гнутого…

Оглядываясь, с пистолетом в одной руке и чемоданом в другой, Савик подобрался к трупу. Трава тут была измята и забрызгана кровью. Он поставил чемодан и перевёл дыхание. А когда вгляделся в убитого, то на мгновение лишился рассудка от ужаса. Оправдались его худшие ожидания! На шее Гнутого зияла глубокая колотая рана, какую получили все погибшие от руки неизвестного убийцы!

Главарь в смятении огляделся. Сердце билось в груди как бешеное. Палец словно прирос к спусковому крючку.

Жалости к погибшему Савик не испытывал. В эти минуты он вообще не думал о нём. В его голове бился один только страх, сковывающий сознание и заглушающий мысли. Савик был настолько парализован страхом, что, выскочи сейчас Муса из кустов, он вряд ли бы даже сообразил нажать на крючок.

Ему понадобилось целых пять минут, чтобы отдышаться, прийти в себя и убедиться, что на него никто не собирается нападать.

— Ты, сука! — крикнул он. — Слышишь меня?

Он хотел прокричать это громко, на весь лес, но голос сорвался и получилось какое-то невнятное карканье.

Ответом ему была тишина. Только кузнечики буйствовали в траве и где-то вдали перекликались птицы.

Взбадривая себя, он снова закричал:

— Подойдёшь — замочу! Понял, нет?…

Не дождавшись ответа, Савик поднял чемодан, решив вернуться в дом, как вдруг встал как вкопанный. В глаза ему бросилась оторванная голова старухи. Сквозь спутанные седые космы на бандита пялились пустые глазницы.

Содрогнувшись всем телом, он взглянул на тёмное здание. Оно даже в утреннем свете навевало жуть. Костёр там всё ещё дымил.

Бандит стиснул зубы так, что хрустнули челюсти. Неужели тупик?

Водя пистолетом из стороны в сторону, он сделал ещё один шаг по направлению к дому, а потом, словно опомнившись, повернулся и медленно зашагал вспять. Впрочем, ничего другого ему не оставалось. Шансов пройти через мины было немного, но ещё меньше их было выжить в этом страшном задымленном здании, где за каждым углом таилась смерть.