Безумное притяжение (СИ) - Караюз Алина. Страница 24

Спустя час Северин, наконец, смог отделаться от стражей порядка, заполнив все необходимые документы и связавшись со своим адвокатом. Тот был человеком, посредником между лугару и людьми, и специализировался как раз на таких вопросах, когда сталкивались интересы двух рас. Адвокат заверил, что возьмет на себя вопрос со страховкой.

Что касается полиции, то Северин предпочел не распространяться о том, что лично знает поджигателя. Пожав плечами, заявил, что спал и ничего не видел. А проснулся от взрыва. Доказать это или опровергнуть полицейские не могли.

Когда они ушли, Северин покинул номер, снятый для всей компании, и направился к домику Мирославы. Едва он приблизился, с крыльца, выплевывая травинку, поднялся Йен.

— Как она? — Северин кивнул на двери.

— Мне не открыла. Напугана очень.

— Где остальные?

— Игорь уехал, Алекс и Ром ушли осмотреть территорию.

— А ты что обо всем этом думаешь?

Йен задумчиво почесал коротко стриженый затылок.

— Не знаю. Не нравится мне все это. Странный поджог какой-то. Бессмысленный.

— А поконкретнее? — нахмурился Северин.

— Ну, такое ощущение, будто это отвлекающий маневр — и не больше. Чтобы мы не заметили чего-то другого, более важного.

— Мирослава?! — альфа дернулся к дверям, едва не снеся с ног не успевшего отскочить Йена.

— Нет, она там, все в порядке.

В окне показался женский силуэт. Девушка, видимо почувствовав присутствие Северина, подошла к стеклу с той стороны.

Да, она была там. Испуганная, все еще дрожащая от страха, но живая и невредимая. Это было главное, что его волновало сейчас.

— Есть еще кое-что, — голос Йена заставил остановиться, хотя все, о чем Северин думал в этот момент, это желание увидеть Мирославу собственными глазами, дотронуться до нее, убедиться, что она не пострадала.

— Что еще? — он нетерпеливо глянул на Йена.

— Я все думаю, почему он не тронул байк? Какой смысл поджигать машину и оставлять мотоцикл невредимым? Они же стояли практически рядом.

В словах Йена была доля истины.

— Случайность?

Нет, Северин и сам в это не верил. Таких случайностей не бывает, здесь действовал тонкий расчет. Влад умышленно уничтожил автомобиль и не тронул «Кавасаки», стоявший буквально за пару метров.

— Я думаю, он отключил сигнализацию в пикапе, выдавил стекло и облил салон горючей смесью. А потом подпалил. Поэтому машины, стоявшие рядом, не пострадали.

— То же самое, почти слово в слово, написано в акте пожарной службы, — Северин оглянулся на стоянку, где сновало несколько людей в синей форме МЧС. — Черт, если он хотел, чтобы мы здесь застряли — у него получилось.

Когда он вошел, Мирослава стояла посреди комнаты, сцепив руки в замок. Северин в одно мгновение охватил взглядом всю ее тоненькую фигурку. И легкие синие бриджи, облегавшие стройные бедра, будто вторая кожа, и белые носочки, и такого же цвета футболку, придававшую ей по-детски невинный вид. На худеньком личике, в ореоле растрепанных волос, светились огромные перепуганные глаза.

Северин на секунду зажмурился. Черт, она же ребенок! Просто ребенок, попавший в беду.

— Нам придется остаться здесь еще на день, — сказал он в ответ на ее немой вопрос.

— Он тоже здесь, — ей не нужно было уточнять, кто именно. Северин и так понял. — Он пришел за мной.

— Не бойся, я же сказал, что смогу тебя защитить.

Это было невыносимо. Стоять вот так, в пяти шагах от нее, и не сметь приблизиться. Не сметь коснуться ее, зарыться носом в ее пушистые волосы, втянуть ее аромат, который теперь был необходим ему, будто наркотик. О, да, альфа Гервазы подсел на маленькую омегу, как самый обыкновенный наркоман.

— Я хочу знать… — она склонила голову на бок, одновременно обхватывая себя за плечи. Северин напрягся, ожидая чего угодно. — Кто вы… Ты и твои приятели. Вы не люди… Вы… оборотни?

Ну вот, она это сказала. И сразу, словно что-то тяжелое свалилось с души.

— Нет, — он с облегчением улыбнулся, делая осторожный шаг к кровати. Мирослава так же медленно отступила на шаг назад. — Я сяду, можно? — он дождался ее настороженного кивка. — Просто сидя удобнее говорить, а рассказ будет долгим.

Мирослава в этом не сомневалась. Она все еще не была уверена в том, что все происходящее — правда. Иногда ей казалось, что все это не более чем затянувшийся кошмар. И ее похищение, и бегство из лесной сторожки, и встреча с белым волком, и дальнейшая погоня в поле… Даже сейчас она не была уверена, что не спит.

— Для начала, мы не оборотни.

Что ж, если он хотел убедить ее в своей безобидности, то ему это не удалось.

— А кто вы? — она встала так, что теперь между ними был стол.

— Лугару.

— Лугару это миф.

— Я похож на миф? — он вытянул руки, и Мирослава увидела, как его кожа от кончиков пальцев до самых локтей покрывается бледным сиянием. Как в этом сиянии трансформируются очертания ладоней, укорачиваются пальцы, удлиняются когти, появляется серебристая шерсть. — Троя тоже была мифом, пока ее не нашли.

— Так не бывает! — она мотнула головой, не желая верить своим глазам.

— Но это есть. Посмотри на меня. Что ты видишь?

Мирослава медленно подняла голову. Вот он, абсолютно реальный, сидит напротив нее. И она чувствует тепло, идущее от его тела, и даже запах, к которому почти привыкла за эти дни. И здравый смысл подсказывает, что надо бы заорать, позвать на помощь, ведь этот мужчина монстр, хищник, и, может быть, даже пострашнее того, с которым она уже столкнулась… Но вместо этого ей вдруг безумно захотелось дотронуться до него. Так сильно, что она даже спрятала руки за спину.

Северин заметил ее нервный жест. Его губы дрогнули в полуулыбке.

— Хочешь потрогать?

Она мотнула головой.

— Почему ты пришел сюда ночью? — задала следующий вопрос.

— Тебе снился кошмар, — он пожал плечами. — Ты кричала. Я всего лишь хотел помочь.

Тут он кривил душой.

Отослав Алекса спать, он еще около часа бродил вокруг домика, тщетно пытаясь заставить себя уйти. Аромат омеги притягивал его так, как шмеля, проснувшегося от зимней спячки, притягивает аромат первоцвета. Около получаса он метался возле ее дверей, не в силах совладать с внутренним зверем. И, наконец, сдался. Нашел компромисс. Если он не может найти в себе силы, чтобы уйти, значит, останется.