Кардинал Ришелье и становление Франции - Леви Энтони. Страница 9

Анри, родившийся в 1580 г., стремился достичь официальной, законной независимости, и к 1595 г., по-видимому, уже на протяжении нескольких лет был пажом при дворе Генриха IV. Когда бы это ни произошло, его вхождение в состав королевской свиты стало возможным благодаря содействию влиятельных друзей его отца, а может, даже милости самого короля. Анри получил придворный чин (gentilhomme ordinaire) с жалованьем в 3000 ливров в год, затем стал командиром (mestre de camp) Пьемонтского полка, а с 1617 г. — генералом (maréchal de camp).

В середине 1598 г. он отказался от своих притязаний на наследование отцовского поместья и получил королевские грамоты, освобождавшие его из-под родительской опеки и дававшие ему право действовать от собственного имени, без посредничества взрослых, которое обычно требовалось до двадцатишестилетнего возраста. Это разрешение было зарегистрировано в Сомюрском сенешальстве (sénéchaussé) вопреки засвидетельствованному письменно возражению матери, которую Анри также вынудил в 1610 г. передать ему унаследованное поместье Шатонёф. [34] Как глава семьи, преуспевший в восстановлении ее благосостояния, он, по-видимому, хотел, чтобы все дела родственников находились под его контролем, но возможно также, что это была попытка законным способом не допускать мать до наследства Рошешуаров и таким образом оградить его от отцовских кредиторов.

Освобождение от опеки дало Анри возможность действовать как основному кредитору своего отца, а не как наследнику его долгов, — и это был лишь один из нескольких удачных способов, свидетельствующих о наличии умного советчика и неизменной королевской благосклонности. Расположение со стороны короля, возможно, потребовалось и для того, чтобы передать дело о ликвидации имущества его отца большому совету (grand conseil), который был более подвержен королевскому влиянию, нежели обычные гражданские суды. Известно, что Анри в целом выкупил иски к отцовскому имуществу на сумму 192 000 ливров или более. [35]

Он приобрел только одно поместье, не принадлежавшее до этого его отцу, и с 1602 по 1615 г. умудрился, потратив около 73 000 ливров на землю, выкупить все семейные владения, за исключением самого поместья Ришелье, которое до смерти Анри так и не выставлялось на торги. Его купит Ришелье в 1621 г. за 76 000 ливров. Труды Анри были завершены, когда, за два дня до свадьбы с Маргаритой Гюйо в 1615 г., они подписали документ о взаимном дарении земель. Поскольку его жена умерла раньше, 15 октября 1618 г., собственность, которую он передал ей, вернулась к нему, и в то же время он сохранил то, что получил в дар от нее. Стоимость земель Анри к моменту его смерти в 1619 г. составляла более 200 000 ливров; капитал, увеличенный благодаря его покупкам, заметно возрос еще и вследствие благосклонности двора.

С 1595 г. Арман Жан получает среднее образование в Наваррском коллеже в Париже, намереваясь впоследствии сделать военную карьеру. В этом коллеже, одном из четырех, где можно было изучать теологию, ученики говорили по-латыни. Арман Жан, возможно, даже не закончил курса гуманитарных наук, который обычно завершался философией, риторикой и получением диплома магистра искусств. В 1601 или 1602 г. он был отправлен в престижную и дорогую академию Антуана де Плювинеля — военизированный пансион, основанный в 1594 г. для честолюбивых пажей и придворных и сходный по типу с тюдоровскими школами барристеров в Англии. Молодых дворян обучали математике, хорошим манерам, верховой езде, фехтованию и музыке. Это было светское воспитание, основанное на представлениях о чести, превалирующих при довольно грубом дворе Генриха IV.

В течение недолгого времени Арман Жан, чтобы отличаться от братьев, носил титул маркиза дю Шиллу, по названию поместья, доставшегося семье Ришелье в результате брака его прадеда в 1506 г. Из его поведения в этот период явствует, что последующие обвинения в женолюбии, выдвигавшиеся против него, главным образом, беспощадным памфлетистом Матье де Моргом, были вполне обоснованными. [36] В мае 1605 г. он становится пациентом королевского врача Жана де Ла Ривьера, а также упоминается в «Эфемеридах» Теодора Майерна наряду с другими известными лицами, лечившимися от «gonnorhea inveterata». Майерн был специалистом, собиравшимся написать книгу об этой болезни. [37] Многими другими докторами случай Армана Жана был признан безнадежным.

Именно в ранние годы своей жизни в Париже Арман Жан наладил прочные отношения с семейством Бутийе — четырьмя братьями, сыновьями адвоката, который работал на Франсуа де Ла Порта и передал им практику по наследству. [38] Он также установил отношения с Мишелем ле Малем, который был на три года младше его; впоследствии тот стал его секретарем и доверенным лицом в финансовых вопросах. Ле Маль уже в 1600 г. был petit valet («маленьким лакеем»), носившим за Арманом Жаном школьную сумку. Он оставался с ним на протяжении всей своей жизни. [39] Арман Жан был также очень близок с Жаком де Бурже, адвокатом Парижского парламента, который действовал в интересах семьи Ла Порт, и его женой, Жанной де Сен-Жермен, мадам де Бурже, дочерью аптекаря и вдовы лакея Генриха III. Возможно, в течение некоторого времени он даже жил вместе с ними. Никто из его близких друзей не происходил из семей, относившихся к «дворянству шпаги» (noblesse d’éрéе).

Когда Арману Жану было восемнадцать, ему пришлось согласиться на уговоры родственников и стать кандидатом на должность епископа Люсонского взамен Альфонса. Семье Ришелье удалось в 1592–1593 гг. поставить епископом сразу после Жака дю Плесси (дяди главного прево) местного приходского священника Франсуа д’Ивера в надежде на то, что он сохранит эту должность для Альфонса до тех пор, пока тот не достигнет нужного возраста. Этот маневр вызвал вполне понятное сопротивление капитула и Рима, не желавших одобрять назначение епископа, произведенное гугенотом Генрихом Наваррским между 1591 и 1596 гг., тем более что до 1595 г. у него не было ни отпущения грехов, ни даже твердого королевского положения. Д’Ивер, чье епископство необходимо было подтвердить как королевскими верительными грамотами, так и папскими буллами, [40] даже не показывался в своей епархии, доходы от которой поступали Анри. Соответствующие буллы были получены только в марте 1599 г. после прямого вмешательства Генриха IV, уже ставшего католиком, и д’Ивер вынужден был сложить с себя сан, чтобы освободить место для Армана Жана.

Соборный капитул, еще в 1584 г. возмущавшийся фактом дарования семье Ришелье права выдвигать претендента на кафедру, и сейчас продолжал чинить препятствия, избрав своего декана вместо назначенного королем и даже усомнившись в законности избрания собственного епископа. Именно скрытая война этого капитула с семейством Ришелье привела к кризису в 1603 г., когда капитулу удалось добиться от большого совета исполнения ранее игнорировавшегося постановления (от 1593 г.) Парижского парламента, тогда находившегося в Туре, о направлении трети доходов епископства на ремонт собора. Их другие уловки, вроде попытки лишить Альфонса членства в капитуле, не увенчались успехом.

Семья вынуждена была прибегнуть к тому, чтобы добиваться официального назначения Альфонса в епархию, и именно тогда, когда перед ним открылась перспектива церковной карьеры, приносящей не только обязанности, но и легкий доход, Альфонс решил вступить в Гран-Шартрез. Из переписки папского нунция мы узнаем, что к февралю 1604 г король намеревался назначить епископом Люсона не Альфонса, а Армана Жана. Капитул продолжал время от времени бунтовать в течение всего 1604 г., после чего между ним и семьей было достигнуто соглашение о третейском суде, который, однако, так и не положил конца недовольству.