Нелюдь (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 34

Бросила взгляд на часы и мысленно прокляла Адама, безбожно опаздывающего на встречу. Я понятия не имела, что ему скажу, но пока мне не к кому было обратиться. У меня были знакомые программисты, молодые и опытные хакеры, работавшие в различных крупных фирмах...но я не доверяла ни одному из них настолько, чтобы рассказать о Джокере. По большому счету, я и Адаму не должна была доверять. Но когда у вас закрыты все двери и выход наглухо замурован, лучшее, что вы можете сделать – это начинать разбирать по кирпичику стену. И сейчас я намерена была снести ко всем чертям ту стену, которую выстроил передо мной Джокер.

Задумалась так, что даже не заметила, как Адам отодвинул стул напротив меня. В своей черной кожаной куртке поверх черной водолазки и со своей вечной ухмылкой на губах. Он громко поздоровался и, улыбаясь, подозвал двумя пальцами официантку, которая, схватив меню едва не полетела к нам. Какая всё же открытая у него улыбка, задорная, заразительная…Будь это при других обстоятельствах, я бы непременно ответила на нее своей. Стиснула пальцы, вдруг подумав о том, что так и не узнаю, как улыбается ОН.

- Гордеев, о том, что у тебя нет предков англичан, я догадывалась…Но опоздать почти на час? На целый час? Совесть – то должна быть?

***

Я опоздал намеренно. Хотел, чтоб она меня ждала. Эдакое паршивое вранье самому себе. Что будет ждать именно меня, а не его. Хотя бы раз. Пусть из-за него, но МЕНЯ.

Я прекрасно понимал, о ком пойдет речь. И проклинал ЕГО как мог. Сука! Надеюсь, он знает, где я и зачем. Пусть корчится от боли. Живой мертвец. Я смотрел на него и наслаждался его муками. Его дрожащими пальцами, стиснутыми до скрежета челюстями. Я тащился от его невыносимой ломки по ней. Жри, ублюдок, свое собственное дерьмо. Ты же этого хотел. Я смаковал горы окурков в пепельнице, смаковал нетронутую постель, пустые бутылки и грязные чашки из-под чая. Неотправленные смски. Сбитые костяшки пальцев. И этот его вой наркомана, который загибается без дозы, он эхом пульсировал у меня в висках. Загибайся. Так тебе и надо! Я рад, что ты по уши в этом болоте, как и я. Прочувствуй, каково было мне, когда ты хвастался своими гребаными победами.

А когда увидел ее, сердце грохнулось к дьяволу на паркетный пол кафе и укатилось к ее ногам. Валяться там, у носков ее туфель. И я знал, что через пару слов она пройдется по нему грязной подошвой. А оно...оно все равно останется у ее ног. Еще один живой мертвец, и я на собственных похоронах между ними. Потому что холодею, глядя на ее бледное лицо, на синяки под глазами и покрасневшие белки. Плакала. Из-за него.

Она даже не заметила, как я вошел. Только когда отодвинул стул и швырнул на спинку куртку, она подняла голову и посмотрела на меня. Я подозвал официантку:

- Два кофе. Как обычно. - повернулся к Мире, - Привет. Нет, не англичанин, а работающий офисный червь. Мне закончить надо было. Давай излагай, и я погнал. У меня до хрена дел.

Говорю, а сам слежу за ее пальцами, теребящими салфетку. Невыносимо захотелось их накрыть своими и сильно сжать, чтоб успокоить. Я её истерику кожей почувствовал. На каком-то гребаном астральном уровне. Словно это меня всего скручивает.

«Бывает ли у тебя такой страх, что ты не можешь одолеть,

Такой, что никак не отстанет, будто что-то застряло в зубах?

Есть ли у тебя еще пара козырей в рукаве?

Ты и не догадываешься, что ты влипла по уши?

Я мечтал о тебе чуть ли не каждую ночь на этой неделе».

***

Конечно, ему надо было работать...Сказал таким тоном, упрекая, мол, ты можешь себе позволить прогуливать работу, а я нет. А мне закричать вдруг захотелось ему в лицо, то единственное, что мне действительно важно, я себе позволить не могу. Неделю не появляться в офисе даже без объяснений – могу, не работать каждый день с утра и до вечера, чтобы получить в конце месяца зарплату, тоже могу, вот это чертово кафе, в котором сидим с ним вдвоем, купить могу прямо сейчас...А вернуть другого, того, кто ни разу вот так не посмотрел, как он...с таким интересом, с какой-то страстью, сменяющейся на неожиданную нежность, тоже не могу. И забыть его – тоже нет. А если я не могу позволить себе того, кого хочу на самом деле, то зачем мне всё остальное?

Следит за движениями моей руки, и я схватила эту злосчастную бумажку и спрятала в карман пальто.

- Мне помощь твоя нужна, Адам, - посмотрев в его лицо, отмечая, как сузил глаза, откинувшись на спинку стула.

***

Помощь. Так типично для женщин искать в каждом мужчине рыцаря. Тонкий психологический ход, используемый веками. Срабатывает даже с отъявленными мерзавцами при правильной интонации и подходящей ситуации. И самое паршивое она, как истинная женщина, чувствует, что мне не безразлична. Знает, что нравится…Не знает, насколько, но это уже мои проблемы. Я и не хочу, чтоб знала, как меня ломает по ней с самой первой встречи. Хочу её, как оголодавший зверь. Трясет от звука ее имени. От взгляда, блядь, сердце в горле бьется.

- Помощь, значит. Какая? Чем смогу, так сказать…

Я не мог сдерживаться. Не мог это контролировать. Оно вырывалось наружу само – раздражение от понимания, чего она хочет. Глухая ярость и ревность. Я не мог их скрыть. Они, как лезвия, вспарывали мою показную невозмутимость и лезли наружу с каждым сказанным словом.

***

- Сможешь, я уверена, - положила свою руку на его ладонь и сжала, удерживая взгляд. Да, пусть это было нечестно, но я бы не выдержала его отказа. - Мне нужно найти одного человека. У меня есть его аккаунт, у меня есть его номер телефона...был номер телефона. Но я не знаю ни его имени, ни фамилии. Адааааам, мне нужна любая информация о нём. Пожалуйста, я прошу тебя. Помоги мне. Я больше никому не могу доверять.

И плевать, если станет презирать. За эти дни я дошла до той точки, когда гордость и чувство собственного достоинства стали значить не больше, чем красивые слова. Внутренне мутировала настолько, что перестала ощущать их на уровне эмоций. А, впрочем, сейчас я не чувствовала ничего, кроме отчаяния и опустошенности.

***

Усмехнулся...А ведь все же больно. Знал, что будет хреново понять, насколько она любит этого урода, но надеялся, что сам увяз не настолько. Надежда сдохла только что. Беззвучно. Окоченела и разложилась за считанные секунды. Даже праха не осталось. Достаточно в глаза эти посмотреть, увидеть в них бездну отчаяния и понять, что это тупик.

Обхватила мои пальцы, а я резко их выдернул, накрыл ее руку ладонью и сам сжал.

- Знаешь, Мира. Я, конечно, все понимаю. Не мое это дело. Но и ты все прекрасно понимаешь. Не дура ведь. Вроде как. Я не горю желанием искать твоего виртуального любовника и тратить на это свое время.

Сжал её ледяные пальцы сильнее и наклонился вперёд.

- Ты себя в зеркале видела? Из-за чего? Потому что тебя кинули в вирте? Ты серьезно из-за этого дерьма не ходила на работу и сидишь тут дрожишь с опухшими от слез глазами?

«Она — одинокий рейнджер, несущий надежду, скачущий

В моей пустой голове, когда она не со мной.

Я схожу с ума, потому что я не хочу быть здесь,

Я уже и не помню, когда последний раз был счастлив».

***

Резко выдохнула, убирая свою руку. Будто пощёчину мне влепил. Каждый вопрос отпечатался на коже обжигающим красным следом. Опустила голову, пытаясь сдержать непрошеные слезы. Только не при нем. Не при всех этих людях. Мне надоела за это время жалость. Жалость мамы, жалость самой к себе. Мерзкое чувство, от которого тошнило и кружилась голова.