Нелюдь (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena". Страница 39

В тот день вернулся домой и долго старался отмыть с себя вонь проститутки. Пропах ею весь. От этого запаха тянуло выблевать собственные кишки прямо в прихожей Адама. А, может, и не от него вовсе. А от осознания, что начинаю терять контроль над самим собой. А это значит, что времени осталось мало. Слишком злая усмешка судьбы. Куда уж больше-то, будь она проклята?!

Однако, эта тварь, видимо, услышала мои проклятия и решила протащить по полной через Ад, показать наглядно всё, на что способна. Только чуть позже.

Это случилось после ссоры с Адамом. Через некоторое время. Я долго стоял после душа перед зеркалом ванной. Пытался понять, что конкретно во мне изменилось. Тщетно. Только при взгляде в зеркало гнетущее ощущение безысходности и злости. Бешенства. Дикого желания убивать. Причем долго и с особым садизмом.

Я проснулся с ощущением тревоги. Так бывает, даже когда вы впервые за долгое время не видите свой самый «любимый» кошмар с трупом вашей сестры в главной роли. Наверное, моему сознанию просто понадобился отдых от самого себя, и оно решило позволить мне набраться сил для следующего круга пыток. Ведь так намного интереснее – мучить сильного соперника можно долго, продлевая его страдания и собственное удовольствие.

Тревога подтвердилась смской от скотины Адама: «У нее невероятно вкусная кожа на затылке…Решил просто напомнить, Джок. С добрым утром, дружище!».

Взревел, швырнув телефон об стену, испытывая потребность свернуть ублюдку шею, вырвать язык и губы, которыми касался ее. Подонок! Я бы вырезал их ножом и нарисовал им же улыбку. А после отрезал по одному пальцы, которыми набирал это долбаное сообщение. И глаза…Выколоть глаза, которыми он смел смотреть на нее с похотью. Звал его, матерясь и выбивая двери в квартире ногой. Но его не было.

Ледяной душ не помог, я по-прежнему хотел только одного – убить его как можно больнее, чтобы прощения просил окровавленным ртом и со слезами в лживых глазах.

Раздался звонок в дверь, и я невольно вздрогнул. У меня никогда не было гостей. И не должно было быть их и у Адама.

Завязать полотенце вокруг бёдер и подойти к двери. Открыть ее и шумно выдохнуть, чувствуя, как уходит из-под ног земля и шумит в висках. Вот она, очередная ухмылка небес. Стоит напротив меня. Стиснув пальцы и вздернув кверху подбородок с вечным вызовом в глазах. Моя Принцесса. Мирослава.

Подошла вплотную и поставила ногу в проём.

- Здравствуй, Адам! Ты один? Можно войти?

ГЛАВА 15. Бес.Аля

Я долго не решалась подняться к Адаму. Стояла внизу, потирая замерзшие пальцы и переминаясь с ноги на ногу. Посмотрела на его окна и снова на свою машину – хотелось уехать. Унижения и так предостаточно. Я себя смешала с грязью еще в первый раз, когда попросила о помощи…а сейчас это высшая степень мазохизма - просить Гордеева добыть еще информации. Он прислал мне достаточно, чтобы любая другая, нормальная женщина перестала искать. Чтобы смирилась с тем, что ею бессовестно поиграли и вышвырнули. Да, больно. Но жизнь не кончается. У нормальной. А я ненормальная. У меня она закончилась. Я все равно люблю Джокера. Не верю, что бросил. Не хочу верить. Я бы почувствовала. Я его настроение угадывала по пробелам и паузам. Я знала, когда он улыбается, а когда злится. Я чувствовала малейшее изменение в интонации текста. Пусть кто-то скажет, что это бред…но мы были связаны на каком-то ментальном уровне, невидимой нитью, цепью, леской. Нас резало на части без общения. И я ощущала его раны вместе со своими. Не мог он так со мной. Тот, кто через час моего молчания писал мне, что у него ломка и искал меня по всем соц. сетям и мессенджерам, чтобы просто спросить, скучала ли я по нему. ДЖОКЕР НЕ МОГ МЕНЯ БРОСИТЬ! Тот, кто включал мне музыку перед сном или сидел со мной до утра онлайн, когда мне было страшно уснуть. Тот, кто научил меня этому особенному жесту, означающему «я с тобой». Там, в номере отеля он показал мне его вживую, прижимая мои руки сначала к моей груди, а потом к своей, так чтоб я слышала сердцебиение. «Я с тобой»… писал он мне, если мне было страшно или я скучала по нему и ждала его возвращения.

Так не притворяются. Есть что-то еще. Есть какая-то проклятая причина, по которой он ушел, и я найду ее… и его найду. Потому что ненормальная. Потому что моя жизнь без него больше не продолжается. На месте стоит. Как часы без батарейки. Она показывает без пяти шесть утра…то самое время, когда он ушел из отеля, чтобы больше никогда со мной не встречаться.

Но я хотела знать…хотела знать, что Джокер не предавал меня. Это было важно. Настолько важно, что я приехала сюда без приглашения и собиралась унизительно просить Адама помочь мне еще раз…Просить не переставать искать. Просить несмотря на то, что понимала – я ему нравлюсь. Поднялась наверх и уже снизу услышала, как орет музыка в подъезде. Чем выше этаж, тем отчетливей грохот сумасшедшего звука… а потом в удивлении поняла, что эти бешеные басы доносятся из-за двери Адама. Того, кто никогда не слушает музыку.

***

Если бы в этот момент надо мной разверзся потолок и появился какой-нибудь старикан в белых одеждах и с длинной бородой, я бы удивился меньше, чем сейчас. Когда передо мной стояла она. Автоматически отошел назад, пропуская ее внутрь и думая о том, что не просто убью Гордеева...я этого урода в такой Ад погружу, что он захлебнется в собственном дерьме.

«В чьих-то крошечных руках - острая игла

И серебряная нить наши шьют сердца,

Взлетают в небо и к ногам падают цветы.

Мы разрываем пополам этот мир - Я и Ты».

- Привет! Проходи, - жестом поманил ее за собой и направился в зал к ноутбуку, сделал музыку, оравшую так, что стекла дребезжали, тише и прошел в спальню к шкафу. Успокоиться. Мне нужно было успокоиться и думать о том, что делать. А не о том, как буду резать на лоскуты этого гребаного козла за то, что приводил ее к нам. Ведь приводил - слишком уверенно она прошла в комнату. И плевать я хотел на то, что больно будет самому - лишь бы знать, что истекает кровью наравне со мной. Накинул на себя свободную рубашку и натянул штаны, понимая, что намеренно оттягиваю время встречи. Наша, бл**ь, первая с ней встреча лицом к лицу.

Выдохнуть медленно и глубоко, будто перед прыжком с парашютом, и пойти к ней. Остановиться в дверях, жадно впитывая в себя ее образ. Такая красивая вблизи, несмотря на усталый и обеспокоенный вид. Слишком красивая. Темные волосы затянуты в тугой хвост, побледневшее, осунувшееся лицо горит болезненным румянцем. Подняла на меня взгляд, и я мысленно застонал, рассыпаясь перед ней на осколки собственной гордости. Каким идиотом нужно быть, чтобы столько времени запрещать себе видеть её? Тонуть в этом зеленом омуте, на дно которого отбрасывала густые темные тени грусть?

- Будешь кофе? Я чайник ставлю.

***

Мне почему-то показалось, что он какой-то не такой. Какой-то взбудораженный моим приходом. Словно никогда в жизни не ожидал меня снова здесь увидеть. Где-то неприятно кольнуло, что я далеко не желанный гость в его доме. Впрочем, я такой же нежеланный и в своем собственном. Можно было привыкнуть. Прошла в прихожую, осматриваясь по сторонам. Ничего не изменилось с моего ухода. Странно, Адам сказал, что живет с соседом, но я почему-то не вижу чужих вещей, взгляд зацепился за обувь у входа, за куртку на крючке. Снова посмотрела на Адама, который прошёл в соседнюю комнату. У него красивое тело. В меру накачанное, подтянутое, скорее худощавое, чем плотное. На коже поблескивают капли воды. Я подошла к окну, раздвигая шторы и выглядывая во двор. Унылое место. Все какое-то серое, незаметное, потерянное. Но мне уже второй раз казалось, что оно какое-то честное. Намного честнее, чем в дорогих кварталах или фешенебельных спальных районах за городом, где все отдает дорогой мишурой, а внутри... внутри постановочные декорации красивых фильмов о правильных людях. Перевела взгляд на рисунки и вздрогнула...Сверху лежал новый эскиз. На нем не было той жуткой девочки, на нем были изображены два человека. Как черное и белое, и они словно сливались друг с другом, только черное перетекало в белое, отбирая пространство себе, оплетая тонкой сеткой паутины. И там, где линии паутины впивались в "белого" человека, видны алые подтеки крови.