Наследие Мрака (СИ) - Чувашов Вячеслав Игоревич. Страница 4

Размышления девушки были прерваны внезапным оглашением приговора, что было само по себе странным явлением. Обычно верховные эльфы перемещались на полчаса в тихое, ничем не осквернённое местечко, где наслаждаясь гармонией, они могли, спокойно, прейти к общему знаменателю.

- Властью дарованной мне могущественным источником и с позволения моих верховных собратьев, я, Магну-О-Ран повелеваю: "Изгнать законную жительницу Горинэйма-тёмную эльфийку Эль-А-Нур из города. Она будет прибывать в изгнании до тех пор, пока не приведёт в город мастера клинков, целого и невредимого",- отчеканил Магну. В зале наступила абсолютная тишина. Она была не видимой, не осязаемой и не весомой, но девушке казалось, что весь мир сейчас медленно сжимает её хрупкое тело.

- Вам понятно решение верховных эльфов?

- Да, ваше древнейшество, - Эль на мгновение замялась.

- Превосходно! Тогда будьте так любезны через двадцать четыре часа, покинуть этот город. В противном случае, вы незамедлительно станете частью источника,- сказав это Магну, взмахнул рукой, и девушка моментально оказалась у себя дома.

При этом Эль ощущала сильное жжение на правой щеке. Дотронувшись рукой, эльфийка вскрикнула от резкой боли, на глазах появились маленькие слёзки. Она подняла сиротливо валявшееся на полу зеркальце. В треснувшем стекле на девушку смотрели множество девичьих лиц, а на правой щеке чернел рунированный символ.

Эль-А-Нур до боли в груди знала этот знак. В последний день, когда она видела свою маму, на её щеке чернела точно такая же метка. Мама успокаивала свою дочь и обещала, что скоро обязательно вернётся, но суровый отец вырвал Эль из материнских объятий и навсегда запретил общаться с ней. На следующий день мамы не стало.

Каждый последующий день, Эль-А-Нур жила с мыслью о том, что когда-нибудь встретится с ней и вот жизнь сама предоставляет девушке такую возможность. Наверное, именно поэтому она не боялась изгнания и оставалась совершенно спокойной на суде Тёмных.

Менее трёх часов ушло на приготовление. На полу угольком был отчерчен круг, занимавший чуть ли не половину её комнаты. Все съестные припасы, которые только оставались, были принесены и аккуратно размещены в самом центре круга. Здесь же была сложена кухонная утварь, вешалки с вещами Эль, хотя это была одна восьмая часть, так-как всем вещам не суждено было уместиться в круг. Рисовать круг побольше не имело смысла, ведь у девушки попросту не хватило бы энергии. С этого момента она официально находилась в изгнании, а значит и лишена поддержки "источника тьмы". Теперь нужно было привыкать к экономии и рациональному использованию магических знаний.

Уникальность круга имущества, как базового заклинания школы эльфийской магии заключалась в невероятной практичности при сравнительно невысоких затратах энергии. Где бы Эль не находилась, в пределах материка, она всегда могла призвать или отозвать любую вещь расположенную в круге имущества. Теоретически дальность действия круга была безгранична, но, увы, энергетический потенциал живых существ, в большинстве случаев сильно сковывался окружающими обстоятельствами.

Когда все приготовления остались позади, Эль поспешно выбежала из дома, закрыв за собой дверь, не забыв наложить при этом оберегающее заклятье, снимающееся только его создателем. Эль не боялась оставить отца без крова, так как знала, что в их домик на деревьях он больше не вернётся. Слишком уж много тяжёлых воспоминаний связано у него с этим домом. Наверняка теперь он будет жить у своего родного брата и втайне от высших коротать вечерок другой за игрой в "кокер" и кружкой "Эльфийского сна".

С этими мыслями девушка дошла к подножию гор, что в юго-западном направлении от Горинэйма. Она села передохнуть лишь тогда, когда самые высокие шпили башен города скрылись за горизонтом.

4

Пятидесятый страж ворвался в зал суда, когда Эль уже была телепортирована. Верховные эльфы успели покинуть "лучи решения", и стояли в самом центре зала сгрудившись над прозрачной сферой, угрюмо нависавшей над полом. Завидев стража, они все, как по команде кивнули, затем Магну-О-Ран подался на два шага вперёд. Его холодный взгляд буквально пронзал юношу.

- Это хорошо, что вы пришли добровольно, страж. Мы уже собирались доставить вас в этот зал принудительно,- молвил Магну.

- Это как-то связано с Эль-А-Нур, ваше старейшинство?

- И да, и нет...,- на мгновение в зале повисла тишина, но лишь на какие-то секунды: Эль-А-Нур, утверждает, что убила орка-бафура, виновного в таинственном исчезновении нашего мастера клинков. Когда мы с братьями отправились на место преступления, от предполагаемой стычки не осталось и следа. Ни орка, ни мастера, ни капли крови - ничего,- седовласый старец продолжал сверлить юношу взглядом.

- Хм...,- нахмурился молодой эльф.

- Даже если девушка говорила нам правду, то каким образом наши прямые враги расхаживали у нас под самым носом в ваше боевое дежурство?

- Мимо меня никто и никогда не проходил незамеченным, если противник и пробрался, то здесь не обошлось без потустороннего вмешательства, ваше седовласие,- сказав это страж коротко кивнул.

- Вы, слишком много о себе думаете, страж. Мы до сих пор не осудили вас из-за отсутствия прямых доказательств,- Магну самодовольно ухмыльнулся. В его поведении отчётливо прослеживалось нескрываемая гордыня.

- Вы осудили Эль?

- Да, мы изгнали её из Горинэйма до тех пор, пока девушка не приведёт мастера клинков.

- Вы же сами утверждали, что прямых доказательств пока - что нет! - не унимался Пятидесятый.

- Решения высших эльфов сомнению не подлежат! - голос Магну становился всё громче.

- Но за стенами города, она погибнет.

- Вы можете последовать за ней, хоть прямо сейчас. Подобное действие мы будем трактовать, как акт попирания наших священных законов. Вы навсегда станете врагом не только этого города, но и всей нашей расы. Помните об этом! - когда последние слова Магну прокатились гулом по залу, неведомая сила вытолкнула Пятидесятого на улицу.

Прошло около пяти минут, а тёмный эльф всё ещё продолжал стоять возле дверей. Его сознание металось, подобно молекулам необузданной тёмной энергии. С самого раннего детства Пятидесятого готовили быть опорой своего народа. Каждый священный закон, годами вбивался в его разум. Вся его размеренная жизнь, до этого момента, была идеально вымерена. Теперь весь его внутренний мир буквально протестовал, душа рвалась прочь из этого, уже чужого ему города. Но тлеющий уголёк здравого смысла подавлял эти сумасшедшее порывы. Ему ни за что не дадут приблизиться к Эль в этом городе. Идти сейчас к её дому было чистым безумием. Оставалось отправляться к хижине старого мастера и попытаться разобраться во всём самому.

На месте преступления, как и следовало ожидать, не нашлось не единой зацепки, ни даже намёка. Пятидесятый сел в позу лотоса и слегка прикрыл свои большие карие глаза. Механизм реальности мгновенно остановился. Не стало слышно щебетание птичек, ручеёк, бивший в фонтане внутреннего двора замер, а серебристые капли причудливо зависли в пространстве. В этой кромешной тьме эльф отчётливо уловил предсмертный возглас и шумный грохот падающего тела. Это действительно происходило здесь, сомнения напрочь развеяны, но кому мог принадлежать этот предсмертный стон? Тёмный эльф открыл глаза, всё вокруг продолжало жить своей прежней, неторопливой жизнью. Казалось, что ничего в действительности не претерпело изменений, разве что карие глаза Пятидесятого постепенно застилала белая пелена. Он почувствовал приятное покалывание в кистях и тёплую волну, плавно окутывающую его ноги и подбирающуюся к самому сердцу. Как же давно, он не ощущал этого прилива, высвобождающейся из под контроля тёмной энергии. Она дика и неподвластна простому смертному. Губы эльфа едва шевелились: " Цэтус Мортэйл". Страж вновь и вновь нашёптывал это древнее заклинание. А между тем ветер всё усиливался и стал, завихрятся, образуя небольшую воронку. Через мгновенье воронка рассеялась и на пороге хижины можно даже сказать "стоял" самый настоящий призрак ныне почившего орка.