Кто поверит эху? - Часть 4 (СИ) - Дильдина Светлана. Страница 47

Остановившись на середине очередной гладкой фразы - кажется, что-то о торговле, сам он не вдумывался в то, что говорил - заметил тревогу в ее глазах, они сейчас казались черными. Лайэнэ чуть подалась вперед, словно спрашивала - все ли в порядке? Как-то очень искренне это у нее получилось, можно подумать, и впрямь беспокоится. Хотя почему бы и нет? Она - флюгер, а он - ветер, надо же понимать, куда он подует.

Жаль все-таки, что ей можно верить только с оглядкой.

Сапфиры качнулись, при свете свечей в них заплясали алые искры. Как рубины тогда, во время встречи, которой она так настойчиво добивалась.

Спросил неожиданно для себя:

- Тебя не пытались выкупить из Квартала, пока ты еще не освободилась?

- Мне предлагали. Но никто из них не привлекал настолько, чтобы я согласилась стать чужой игрушкой надолго и с неясным концом. Так что мне удалось их убедить - на самом деле им это не нужно, - она поколебалась, потом продолжила: - Один человек не спрашивал, он просто явился к нашей хозяйке с деньгами и предложением. Этого я совсем не хотела. Говорить такое негоже, но я была рада, когда дела неотложные и неприятные сорвали его с места, и он покинул провинцию. Я была очень рада.

- Ты, когда отказывалась от будущего с теми людьми, уже надеялась сама собрать деньги?

- Скорее, я мечтала об этом. Ведь мы, пока не свободны, имеем право лишь на те подарки, которые идут сверх отданного "наставнице". И, если этих подарков много и они дорогие, их попросту отберут - кто ж пожелает терять девушку, приносящую большой доход? Остается дешевка или один-два дорогих, это придает особую ценность красавице, когда надевает...

- Вот как. Не знал.

- Увы, это правда. Мне просто повезло в итоге, и я умела прятать свои сокровища. И нашелся помощник, - она вздохнула, - Но ведь многие годами не могут накопить нужной суммы, и, даже если все идет хорошо, они могут заболеть или родить ребенка.

- Я думал, у вас не оставляют детей при себе.

- Чаще всего да. Но порой родить его все же приходится... чтобы потом отдать.

- Что ж, зато теперь ты знаменитость провинции.

...И будет сиять еще лет десять, если повезет. В Столице, скорее всего, даже ей бы выпал меньший срок - там слишком много юных красоток, а ценителей настоящего не так уж часто встретишь.

Настоящего ли? Чего бы сейчас ни потребовал, она так же улыбнется, будто счастлива это слышать, и тут же постарается угодить. Так почему бы и нет? Не он первый, не он последний. И не следует забывать - она помощница лишь потому, что старается для себя.

Ощутил почти злость на Лайэнэ, а она приподнялась, чуть растерянной стала улыбка: перемену настроения ощутила, но еще не поняла. Замерла, и, кажется, перестала дышать.

Вежливый, но настойчивый стук в дверь будто выдернул его из темного и тесного колодца. Показалось - все свечи лишь теплились, а теперь вспыхнули разом. Ариму, всегда ловкий, теперь чуть не оборвал занавесь над входом, и возвышался на пороге сине-красной сигнальной башней, разве что дым и огонь из него не шел.

- Донесения из Ожерелья. Из крепостей Шин и Северной. Сразу два голуби принесли.

Прокашлялся, выразительно посмотрел на гостью.

- Говори при ней.

Ариму помялся пару мгновений, и заявил от души, уже не обращая внимания на присутствие женщины:

- Ваш брат и остальные позволили этому проходимцу У-Шену обвести их вокруг пальца. У крепости Шин окружили рухэй, только там на убой оставили небольшой отряд, а остальные, видно, проскользнули мимо Черностенной, в драку не ввязываясь, и взяли нас за горло. Ожерелье прорвано, Северная пала.

Глава

"В последние дни месяца Угря-Шаанэ войска У-Шена, захватив Северную крепость, соединились с войсками железного вепря Мэнго, и вместе полностью захватили север гор Эннэ и половину долины Трех Дочерей. Саму крепость окружить им не удавалось, как ни старались. Ценою больших потерь проход в долину оставался свободным.

Со дня на день все ждали помощи - отрядов генерала Таэна. Но они замешкались, отвлеченные обманным маневром У-Шена.

И человек с генералом было меньше, чем хотелось бы - большая часть и так уже сражалась на севере. Ждали и новобранцев из Сосновой и Лаи Кен, а от Ожерелья больше ждать было некого - не оставлять же восток провинции совсем без защиты. И без того заслон был подобен нитке, дерни посильнее - порвется.

Мэнго привел свою конницу; поговаривали, что ездят рухэй на мохнатых горных духах, потому что лошади эти были неутомимы и бегали по снегу так, словно крылья росли из их копыт. Будь сейчас сухие теплые дни, наши кони в скорости превзошли бы чужих, но не мы выбирали, когда начаться войне".

Яари Эйра, летописец Сосновой.

Если в крепости Трех Дочерей поначалу надеялись на быструю победу, сейчас начали опасаться уже не просто затяжной войны, но самого худшего. Если вдруг у клятых рухэй найдутся силы таки прорвать Ожерелью сбоку и двинуть на столицу провинции, помощь может и не придти, развернуться обратно к Осорэи.

Так говорили тайком, но часто. Пойманных за подобными речами ждало суровое наказание.

Акэйин не менее сурово пресекала такие слухи среди своих подопечных, хоть и без смертных приговоров:

- Чтобы генерал отдал север, отвоеванный его предками? Да он скорее позволит разграбить Осорэи, все равно чужаки там не задержатся, негде им закрепиться.

- Там и его дом, - как-то заикнулась было одна из девушек, но хозяйка труппы ее прервала:

- Дам можно другой построить. И золота нажить. А вот потерянную землю трудно вернуть.

- Толку от той земли, раз умирают люди, - угрюмо возразила Сэйэ. - Ради чего это всё? Отдали бы долину, стране земель хватит.

- Если не противостоять врагу, то и вовсе последней нитки лишишься, и свободы, и жизни в конце, - неожиданно мягко сказала Акэйин. - А вот чтобы и крестьяне могли без опаски сеять, и женщины детей рожать, и мы выступать... поэтому не бежит наше войско, напоследок ворота врагам открыв.

Хоть и ждали подмогу, верили в силу и счастливую звезду генерала Таэна, все-таки настроения мрачнели день ото дня. Новых беженцев почти не приходило, а те, что добирались до крепостных ворот, рассказывали страшное. Захватчики никого не жалели, убивали и младенцев, и женщин, как следует позабавившись. Вместо деревень оставались горелые развалины.

Даже Акэйин вздыхала порой - хорошо бы все же поскорее подоспела помощь, а то рухэй хорошо подчистую разорять округу, а когда свои подоспеют, им с провизией туго придется. Не заниматься же грабежами в свою очередь. Хотя раньше такое часто водилось - деревень новых настроят, крестьяне новые народятся, а победить надо сейчас...

Актрис не миновали общая тревога и ожидания. Даже покладистая приветливая Юмиэ приуныла.

- Толку от наших представлений, - говорили, когда выдавались пустые часы и собирались в маленьком своем, но уютном жилище. - Никому не нужны. И в сказки о знамениях больше никто не верит. Какая уж тут вера, если вон - глянешь со стен, а чужие кони на горизонте.

Когда в очередной вечер сидели, нахохлившись, как пестрая стайка птиц при свечах, и чесали языки, Сэйэ не выдержала. Сама не знала, что нашло на нее - как-то сразу все накатило, и дрянная краска для лица давно была меньшей из бед.

- Идиотки, - Сэйэ взмахом рукава сбросила со столика флакончики и коробочки с притираниями. - Мозги куриные. Ты, Айрин, страдала, помнится, что женщина, а так бы хотела серьезные пьесы играть. Легенды! Вот вам легенда, курицы щипаные! Даже если возьмут крепость - вернут ее рано или поздно, и надолго запомнят про эти дни!