Буря (ЛП) - Дьюал Эшли. Страница 27

Эльба судорожно выдохнула и покачнулась, не в состоянии нормально дышать. Она посмотрела вверх, куда-то сквозь шатер, и сжала пальцами дрожащие плечи. Остались ли у нее силы, чтобы бороться дальше? Имела ли она право бороться дальше?

Внезапно в палату кто-то зашел. Девушка стремительно обернулась, в надежде, что молодой рыжеволосой юноша вернулся за ней. Но на пороге оказался вожак дикарей. Все внутренности сжались, огнем вспыхнули кулаки, лицо, мысли. Эльба попятилась назад, а Ровен оскалил зубы и громко зарычал, отчего шатер заходил ходуном.

— Что он сделал! Мужчина кинулся вперед. Где он? Я оторву ему голову!

Ровен размахнулся и с такой силой ударил Эльбу по лицу, что она рухнула на землю. Тысячи звезд взорвались перед глазами, и она застонала от боли. Эльба жмурилась, Эльба выплевывала кровь и пыль, Эльба думала об отце. Почему его не было рядом? Почему он не мог ее спасти? «Папа!» закричала она в мыслях, когда дикарь опустился на колени и с силой дернул ее на себя. «Отец, пожалуйста, помоги мне!» Он не приходил. «Помоги!» В иступленной злости, яростно и одержимо дикарь разорвал накидку на теле девушки, и на ее лице отразился вселенский ужас, слезы реками заливали лицо.

— Нет! Верещала она, отбиваясь от монстра. Не смей! Не смей!

Ровен рассмеялся. Он сжал пальцами ее шею, прошелся ими вдоль ключиц. Ровену нравилось то, что он видел: гладкая, упругая кожа, изящный изгиб талии. Он улыбался и не обращал внимания на крики девушки, приближаясь к ней все ближе и ближе.

Внезапно мужчина почувствовал, как что-то холодное коснулось руки. Он замер на мгновение, перевел взгляд на запястье и увидел, как черная змея ползет по его локтю.

— Что за…

Эльба завопила, будто обезумевший зверь. Она нащупала пальцами острый камень, который едва не лишил жизни спасителя сестры, кинулась вперед и со всей силы вонзила его в горло Ровена. Он упал на спину с глухим стуком, а она порывисто села сверху.

— Н-н-е-ет, булькающим голосом прохрипел он.

— Да.

Он округлил отвратительные, маленькие глазенки, а она вновь замахнулась и грубо проткнула его яремную впадину, потом еще раз и еще. Кровь заливала локти, она рычала и била по груди мужчины, представляя мертвого Фьорда, испуганную Рию. Эльба рыдала. Ее слезы падали на изувеченное лицо Ровена, а она все равно продолжала уродовать его уже мертвое тело. Он заслужил, он мерзавец, он убийца! Сил больше не осталось. По лицу девушки скатывались кровавые полосы. Она с трудом поднялась на ноги и застыла. Труп мужчины лежал прямо перед ней, а она не ощущала вины, не ощущала ничего.

Девушка выронила камень, растерянно дыша. Она стояла посреди кровавой лужи и смотрела перед собой, не понимая, что только что натворила. Быть может, она поступила правильно. Быть может, у нее не было выбора. Эльба нашла связку ключей, открыла замок на своей шее и откинула в сторону тяжелые кандалы, она поправила разорванную накидку и медленно вышла из шатра; однако как только Эльба распахнула шторы, она увидела, что на земле лежат десятки мертвых дикарей.

— О, боже мой, сорвался шепот с губ девушки; она в ужасе округлила глаза, а потом заметила, как гадюки расползаются по норам. Змеиные хвосты исчезали под землей.

Но как такое возможно? Почему они спасли ее? Почему оказались здесь?

«Эльба Полуночная, дочь вождя и змеиной жрицы», прозвучал голос знахарки из поселения, и девушка бесстрашно расправила плечи. Неужели ей помогла родная мать?

Она стерла с подбородка кровавые разводы, подошла к телеге, нашла атласный плащ и накинула его поверх нагого тела. Она должна была прибыть в Станхенг.

О на сдержит обещание.

Девушка кивнула сама себе и, хромая, сошла с места.

ВОЛЬФМАН

Молодой король Станхенга остановился, чтобы перевести дыхание и набраться сил. Недуг постиг его три осени назад. Тело подводило Вольфмана, голова кружилась, дышать было трудно. Если он начинал болеть, боги смерти из различных религий, из Эридана и из Дамнума, выстраивались в очередь, чтобы первыми принять его в свою обитель.

Но он не умирал.

Вигман Барлотомей никогда не говорил, что сын его обуза, хотя Вольфман знал об этом и иногда хотел облегчить жизнь рыцарю и главнокомандующему, воину и храбрецу. Н о смелости занести нож не хватало. Он думал о матери, которая говорила, что она умрет, если он умрет, и сделать шаг в пропасть становилось в разы сложнее. Вольфман привык к тому, что он просто находился рядом, просто слушал отца, просто надеялся проснуться на рассвете, а теперь у него на плечах скопились все беды Станхенга и проклятья Вудстоуна. Ему приходилось иметь дело с тем, о чем он раньше и не слыхивал, и с каждым разом его попытки проигнорировать болезнь с крахом проваливались. Вольфман хотел привнести в этот мир что-то хорошее, хотел отомстить за отца и уничтожить Алмана Многолетнего, а сил в его крови оставалось все меньше. Что он мог против судьбы? Кем он был в борьбе с течением времени? Он отчаянно искал противоядие, но болезнь пожирала секунды.

Дело в том, что в Вудстоуне королевская кровь считалась чистейшей, античной. Ни одна женщина не могла стать частью королевской династии, если она хотя бы косвенно к ней не принадлежала. Потому поговаривали, что все Барлотомеи отчасти родственники, и именно по данной причине их род настигали болезни, недуги и другая хворь.

Станхенг был невероятно большим городом, покой которого охраняли две статуи: статуи Алмана и Вигмана Барлотомеев, высеченные из серого камня. Люди собирались снести одну из статуй, но не могли сойтись во мнении, какую именно: статую предателя или статую мертвеца? Вольфман склонялся к первому варианту.

Кирпичная дорога пролегала вдоль витиеватых улиц. Ш умный народ продавал мясо и еду на рынке, а у основания величественного каменного замка располагались кузницы и гончарные мастерские, где ковались лучшие мечи Вудстоуна, и создавалась красивейшая посуда Калахара. Вольфман любил выйти на площадь перед замком, чтобы полюбоваться простором родного города. Каменный замок находился на возвышении, откуда виднелись даже могучие, вековые деревья Арбора. А по обратную сторону, сокрытые за холмами и туманами, расстилались опаленные руины Халласана земли огненных людей.

Вольфман встряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями, и продолжил медленно спускаться вниз по винтовой, широкой лестнице. Внизу его, как всегда ждала мать, она не любила наблюдать за тем, как у него сбивается дыхание, но юноша велел не подниматься в его покои. Он считал себя еще достаточно сильным, чтобы пройти до кровати и обратно самостоятельно, без помощи слуг или беспокойной матери.

— Ее нашли на дороге, заявила Милена, как только сын оказался рядом; на ней было золотистое платье, расшитое знаменитыми вудстоунскими колосьями.

— Как она?

— Напугана. Летающие люди убили ее родного брата. Боюсь, данная весть придется Атоллу Полуночному не по вкусу. Ты должен быть готов к тому, что он передумает.

— Не передумает. Иначе его сын умер напрасно. Вольфман взял матушку под руку, и они одновременно сошли с места. Ты уверена, что это были люди из Дамнума?

— Так сказал Догмар.

— А что насчет наших воинов?

— Мертвы. Милена поджала тонкие губы и вздернула подбородок. Мы отправили за ней молодого командира, мы совершили ошибку.

— Я не догадывался, что воры из Долины Ветров доберутся до севера нашей страны.

— Впредь будем рассматривать все варианты. Даже невозможные. Как бы эта девочка не нарушила наших планов, Вольфман. Она подавлена.

— Она не просто гостья, она будущая королева Станхенга, и ей придется позабыть о боли, чтобы помочь своему народу. Как бы трудно ни было переставлять ноги, юноша держался прямо. Он посмотрел на мать и кивнул. Я поговорю с ней.

— Попробуй. Златоволосая женщина выдохнула и потерла пальцами ладонь сына. Возможно, тебя она послушает. Вы с ней оба потеряли близких людей.

— Но я не видел, как Алман убил отца.