Буря (ЛП) - Дьюал Эшли. Страница 34

— Хотя бы назови свое имя, вмешался Ксеон, лениво листая книгу с позеленевшими от старости страницами. Земля не содрогнется, если ты скажешь, как тебя зовут.

— Знаешь, я ведь могу найти стеллаж с книгами об Эридане, и там, конечно, окажется карта с древом Полуночных. Так что…

Риа лишь вскинула подбородок. «Пусть ищет», подумала она.

— Да уж, усмехнулся Аргон и взлохматил черные волосы девчонки, бросать тебе вызов определенно не стоит. Видимо, теперь мне действительно придется искать карту.

Он обернулся, чтобы в очередной раз оценить масштабы обители Ордэта, как вдруг заметил главного масона. Он возвращался к ним, медленно переставляя ноги. Улыбки на его лице не было. Предводитель настороженно прищурился: что они такого сделали, что уже разозлили самого умного человека Калахара?

— Прошу меня простить, воскликнул мужчина, взмахнув рукой, так прискорбно отвлекать людей от чтения! Но у меня не было вариантов. Совсем не было. Он замер в шаге от Аргона и свел серебряные брови. Предводителю показалось, что масон был чем-то крайне огорчен. Ужасные вести. Вам стоит присесть, мой друг.

Едва ли Аргон считал этого безумца своим другом. Он выпрямился и ответил:

— Весть не собьет меня с ног, я вам обещаю.

— К райне сомневаюсь.

— Что случилось? Ксеон подошел к другу. Он всегда воспринимал слова о бедах не так, как Аргон. Он сразу чувствовал, что жизнь стягивает петлю вокруг его горла.

— Вчера утром. Плохие переговоры.

— Переговоры?

— Ваш отец. Мужчина указал на Аргона. Его больше нет.

Предводитель застыл. Он прошелся пальцами по заросшему подбородку и внезапно усмехнулся. С чего бы его отцу погибать? С ним все в порядке. Он ждет его на утесе.

— Вы ошибаетесь. Юноша взглянул на главного масона. Это невозможно.

— Он сразился против Осгода Беренгария и проиграл. Вам, наверняка, известно, что Эстоф из клана Утренней Зари собирался на переговоры с Алманом Многолетним.

— Чушь.

— Он отказался выполнять условия короля Вудстоуна, и тот…

— Это подлая ложь! Взорвался Аргон, шагнув вперед, и тут же крепкая рука Ксеона оказалась на его плече. Мой отец жив!

— Мне очень жаль.

— Он жив! Он не… Предводитель откатился назад. Он не мог.

Стены неожиданно закружились. Земля все-таки исчезла из-под ног. Аргон моргнул, пытаясь прогнать темноту, окружающую его, словно туман, но ничего не вышло. Дышать стало трудно, юноша схватился пальцами за горло и сдавил его изо всех сил.

— Аргон! Ксеон грубо разнял оковы, выкрикнув что-то, но предводитель попятился назад, словно от пламени. Он сгорбился, оперевшись ладонями о край дубового стола.

— Что же это… прошептал Аргон, слыша, как внутри завывает вихрь. Какой же отец болван, раз решился на переговоры с Алманом! Ему нельзя доверять, ему нельзя верить! И Аргон предупреждал его, говорил, что король Вудстоуна мерзавец, для которого жизнь едва ли что — то стоит. Осгод Беренгарий. Аргон со свистом выдохнул и зажмурился. Скоро он пожалеет о том, что родился на свет. А затем умрет и Алман. Они все умрут.

— Аргон, неожиданно прозвучал голос отца в его голове. Юноша очутился посреди Долины Ветров. Они с отцом охотились, тогда еще стада не покинули Фиэнде-Фиэль. Я чему тебя учил? Спросил отец, прячась рядом с ним за кустами. Главное, что?

— Правильно дышать, вслух ответил Аргон.

— Верно. Вдох?

— Выдох.

— Давай еще раз. Вдох?

— Выдох, прорычал предводитель и стремительно выпрямился. Ксеон, Риа и масон наблюдали за ним округленными глазами. Но какая теперь разница? Что теперь вообще в его жизни было важным? Аргон шмыгнул носом и сдавил переносицу. Нам пора.

— Что?

— Мы уходим. Прямо. Сейчас.

Юноша кивнул сам себе и опустил руки. Они дрожали, но он сжал их в кулаки. Ему нужно было вернуться в Дамнум, он должен был убедиться, проверить, увидеть.

— Хорошо. Ксеон послушно кивнул. Полетели домой.

Риа посмотрела на рыжеволосого предводителя и стиснула зубы, едва сдерживаясь от слез. Как же больно терять близких, как же больно слышать о чьей-то смерти. Почему люди теряют так много, не причинив богам боли, не бросив им вызов? Девочка смахнула пелену с глаз и вдруг поняла, что больше не будет прежней жизни. Боги наказывали всех. Не только Эридан. Но и Дамнум. Скоро очередь дойдет и до Вудстоуна.

Главный масон прощался с гостями, желая им удачной дороги, а Риа неожиданно спрятала Книгу Стихий под клетчатую накидку.

Вряд ли Боги ее осудят. Теперь неважно, какими способами выживать.

Главное просто выжить.

ЭЛЬБА

В Эридане существовала древняя традиция: если молодой человек намеревался взять в жены молодую девушку, он должен был на рассвете преподнести на крыльцо ее жилища корзину со свежей рыбой. Если родители избранницы не хотели, чтобы девушка выходила замуж, они оставляли еду не тронутой. Если же они были согласны, они забирали дары, а вечером жених разделял с ними трапезу, чтобы просить благословения у Пифии и у главы семейства. Позже, во время свадебного обряда, молодожены обменивались своей кровью: смешивали ее через глубокие порезы на ладони. Знахарка велела им опуститься на землю и дать обет верности. Ветер разносил их слова по всему Эридану. Если клятву нарушали, провинившегося заставляли приклонить колени перед второй половиной, и пока вторая половина рассуждала о помиловании, эриданцы закидывали предателя грязью.

Эльбу древние традиции Эридана теперь не касались. Вместо того, что облачить ее в традиционный белоснежный, шелковый хитон, собранный на талии в волны, ее облачили в ярко-золотистое бархатное платье с кровавыми маковыми лепестками на подоле. Корсет безжалостно сдавливал талию, угольные волосы собрали в высокую прическу, украсив ее ветвями цветов и драгоценностями, а на шею повесили бронзовый торквес.

Немая и растерянная она шла по багровой дорожке к трону в окружении незнакомых лиц. Эльбе почему-то казалось, что она ступает не по красному ковру, а по окровавленной каменной плитке. С каждым шагом все ближе к своей погибели. В величественном зале ни одного теплого взгляда. Даже Атолл Полуночный стоял у подножия каменных ступеней с угрюмо нахмуренным лбом. Мгновение назад он сжимал ее за руку в ее покоях и просил прощения. Он подарил ей серебряный браслет Морейн Полуночной.

— Ты никогда не была озером, Эльба. Сказал он тогда, обрушив не нее пристальный, тяжелый взгляд. Ты всегда была бурной рекой. Такой же, как мать.

Браслет Морейн представлял собой чешуйчатого дракона, пытающегося проглотить свой хвост. Народ Эридана считал уробороса символом бесконечности. С имволом жизни и смерти, созидания и разрушения, постоянного перерождения и гибели. Сейчас серебро неприятно жгло кожу. Девушка чувствовала, как рука дрожит от непривычной тяжести.

Вольфман Барлотомей стоял на самом верху пирамиды из обсидиановых ступеней. В его глазах считывалась уверенность, несмотря на болезненный вид кожи. Позади короля и перед кровавым троном притаился Пастор Висконсий облаченный в черную ризу. Никто и никогда не смотрел на Эльбу таким уничижительным взглядом, будто она не имела права находиться в обители Барлотомеев и связывать с ними свою судьбу. Сгорбленный, худой, с уродливым носом, таким же огромным, как у старой вороны, он с прищуром наблюдал за девушкой, пока она поднималась по ступеням в такт оглушающей музыке органа.

Вольфман протянул Эльбе руку. Она нерешительно приняла ее и остановилась перед Пастором Висконсием. Ее подбородок взмыл вверх.

— Мы стоим здесь, прохрипел старик и поднял перед собой морщинистые ладони, под взором ушедших предков, чтобы запечатлеть союз этого мужчины и этой женщины.

Милена Барлотомей сжала в пальцах обручальное кольцо Вигмана Многолетнего, на сердце женщины покоилась невероятная, удушающая тяжесть, и она не могла шевелиться. Рядом с Миленой стоял Атолл Полуночный. Она слышала, как тяжело он дышит. Люди за их спинами застыли в благоговейном ужасе. О ни и представить не могли, к чему приведет союз благородного потомка первого человека и наследницы речных шутов Эридана.