Гарем Пришельца (Сборник) (СИ) - Волознев Игорь Валентинович. Страница 40

— В конце концов, капитан, вы имеете право знать обо всём, что творится на корабле, — раздражённо говорил высокий.

— Поймите, Гредир, когда мы брали его на борт, мы обязались не совать нос в его каюту и не трогать его багаж, — возражал второй астронавт, которого назвали капитаном. — Это специально оговорено в контракте. Ведь, в сущности, только за это нам уплачены такие деньги!

— Вы правы, деньги он заплатил хорошие, — не унимался Гредир. — Но что если его багаж угрожает безопасности корабля? По всем галактическим законам мы имеем полное право на обыск.

— Только в том случае, если действительно есть угроза, — ответил капитан. — А если её нет? Представьте, мы вламываемся к нему в каюту, а там всё в порядке. Что нам в таком случае делать, по-вашему? Нам придётся вернуть ему деньги, да ещё заплатить крупный штраф… Наши дела и без того ни к чёрту, который месяц гоняем корабль порожняком. Если так будет продолжаться, то мы разоримся. Чем ворчать, лучше поблагодарите судьбу, которая послала нам такого щедрого пассажира.

Они остановились возле моей цистерны и некоторое время стояли, наблюдая за погрузкой контейнеров.

— Как хотите, а я бы высадил его прямо здесь, — пробурчал Гредир.

— Вас здорово смутил тот сыщик, который явился к нам на Сольде, — ответил капитан.

— Он следил за нашим пассажиром всю неделю, пока мы там стояли, — заметил его собеседник.

— И все его старания оказались пустой тратой времени, — возразил капитан. — Ничего конкретного он не раскопал. Ни одного факта.

— Дыма без огня не бывает, — Гредир мрачно качал головой. — Печёнкой чую, что дело тут нечисто. Экрогианец мне с самого начала не понравился, да ещё его багаж — десять громадных тяжеленных ящиков, которые он потребовал внести в свою каюту… Почему в каюту, а не в багажный отсек?

— Это его право, Гредир, и оно, кстати, оговорено в контракте.

— Контракт, контракт… Дался вам этот контракт! А сказано в нём, что из пассажирской каюты будет доноситься вой, грохот и рычание, словно там беснуется тысяча чертей?

— Это нас не касается. Мы подрядились доставить профессора с его багажом на Эргальс, и всё.

— Но конверт, капитан! Что вы скажете о конверте, который дал нам сольдийский детектив?

— Конверт передан нам с условием вручить его властям первой же планеты, на которой мы сделаем остановку на пути к Эргальсу. Как видите, он предназначен не нам.

— И что ж! — в сильном волнении воскликнул Гредир, едва не выронив фонарь. — Ни на Ресатантере, ни на Тэнее мы остановки не сделали — горючего хватило; получается, что этот захолустный астероидишко — наша последняя остановка на пути к Эргальсу. Не собираетесь же вы передавать конверт здешним неотёсанным фермерам?

— Вы правы, толку от этого, наверное, будет немного, — ответил капитан. — Но и вскрыть его я тоже не могу.

Гредир нервно рассмеялся.

— Вы щепетильны, точно везёте дипломатическую почту. Хотите, я сам его вскрою? И вся вина за возможные последствия ляжет на одного меня.

— Дорогой Гредир, если бы вы полетали с моё, вы бы не были таким нетерпеливым, — сказал капитан. — Поймите, всё это может быть вульгарной мошеннической уловкой — и таинственный грохот в пассажирской каюте, и странный детектив на Сольде с его конвертом… Ведь не исключено, что за этим кроется только одна цель, очень простая: пассажир хочет прокатиться до Эргальса бесплатно, и груз провезти, да ещё денежки с нас содрать в качестве штрафа за нарушение условий контракта… И тогда мы окончательно прогорели!

Свет фонаря, который Гредир вертел в руке, промахивал всего в нескольких сантиметрах от меня, и я замирал, прижимаясь к металлическому боку цистерны. Я боялся пропустить хоть слово — до того интересным казался мне разговор звездолётчиков!

— И всё же я полагаю, что дело гораздо серьёзнее, — настаивал Гредир.

— Если вас беспокоит шум в пассажирской каюте, то затыкайте уши, когда проходите мимо, — отмахнулся капитан. — В конце концов, профессор Лестис, как к нему не относись, ведёт себя вполне пристойно. Во время полёта ни разу не высунулся из каюты. А что до подозрений сольдийского детектива, который так смутил ваш покой, то мы вскроем его конверт при подлёте к Эргальсу и радиограммой ознакомим с его содержимым диспетчера космодрома. Если там будет что-то действительно серьёзное, то при приземлении нас встретят полицейские.

— Воля ваша, капитан, а я бы вскрыл конверт уже давно!

В эту минуту начался подъём контейнеров в грузовой люк, и оба звездолётчика направились к кораблю. Я же остался стоять совершенно ошарашенный. На борту звездолёта находится какой-то загадочный профессор, которого в чём-то подозревают! На меня это произвело необыкновенное впечатление. Захватывающие догадки одна за другой лезли в голову. Фантазия, как это часто бывает со мной, разыгралась и понесла на своих крыльях.

Я уже воображал себя втянутым в одно из самых увлекательных космических приключений, как вдруг раздался громкий голос Гредира, вернувший меня с небес на землю:

— Четырёх контейнеров мало! Нужен ещё один!

— Позвоните оператору, пусть даст соответствующую команду роботу, — услышал я ответ капитана.

Гредир несколько минут переговаривался с кем-то по телефону.

— Пятый контейнер будет готов не раньше чем через час, — доложил он. — Оператор сейчас свяжется с роботом…

Они скрылись в люке звездолёта, а у меня чуть не треснула голова от тысячи мыслей, вдруг нахлынувших на меня.

Пятый контейнер, который должен приготовить робот, — это же отличное убежище для контрабандного путешественника, прекрасная возможность ввязаться в приключение с финалом на сказочном Эргальсе! И я заторопился домой, на ходу обдумывая план побега.

Дома у меня в этот час никого не было — все, кто постарше, пошли к трактиру, где было устроено что-то вроде праздника в честь космических гостей, а мой младший брат Пит будет до полуночи торчать в кинотеатре. Дом был тёмен и пуст. Белый свет искусственного солнца струился из окон и пятнами лежал на стенах и на полу. У себя в комнате я первым делом взломал обе копилки — мою и Пита. Я был уверен, что платиновые монеты, которых навезли с Тэнеи мои старшие братья и знакомые, в ходу и на Эргальсе, и семидесяти с лишним штук мне хватит и на житьё там, и на то, чтобы заплатить за место на звездолёте, который доставит меня обратно. Монеты я пересыпал в рюкзак и туда же уложил свою самую красивую одежду, в которой я щеголял лишь в особо важных случаях. Я живо представил себе, каким франтом я пройдусь по улице эргальского города в этом бежевом свитере, связанном мне матерью к дню рождения, в этих широких жёлтых штанах и в мягких ботинках с большими помпонами, очень модными сейчас у нас и на Тэнее. В таком наряде я без труда смогу познакомиться с любой эргальской девушкой. Они все будут заглядываться на меня, как заглядываются здесь, в нашем посёлке. Ещё я уложил в рюкзак кислородную маску (она должна пригодиться мне во время перелёта на Эргальс), запас бутербродов, флягу с водой, фонарик и, после некоторого раздумья, засунул туда ещё бутылку с арбузной водкой. Отец всегда брал с собой в космические путешествия выпивку. Это, по его словам, помогало ему быстрее адаптироваться на чужих планетах.

В короткой записке я сообщил, что заночую у приятеля. У меня должен быть запас времени, чтобы стартовать на эргальском звездолёте и удалиться от астероида на расстояние, с которого меня уже не смогли бы вернуть, послав вдогонку радиограмму.

Я шёл к космодрому безлюдными огородами, стараясь держаться подальше от трактира. На полпути я оглянулся на посёлок. Мне ещё видны были полускрытые деревьями окна нашего дома и его островерхая крыша. Одна половина дома была освещена «солнцем», другая тонула в тени. У меня защемило сердце. Мне вдруг подумалось, что я никогда больше не увижу этой крыши, этих окон и сада, с которыми связано столько воспоминаний. Тоска нахлынула до того сильная, что мне даже захотелось отказаться от своей затеи. Но тут я перевёл взгляд на маячивший вдали серебристый диск звездолёта, и тяга к приключениям взяла верх. Я ускорил шаг.