Основной инстинкт - Осборн Ричард. Страница 3
— Вам назначено на три часа. Вы обязаны появиться в это время.
— Забудь, Фил. Я не прав, но разве мы уже поймали убийцу? Ты хочешь, чтобы я занялся расследованием преступления, или предпочитаешь, чтобы я встречался с этими проклятыми психоаналитиками из департамента?
— Встреча состоится, расследование — тоже. Но сделай доброе для нас всех дело — смени позу.
Карран осклабился!
— Как насчёт двух, а не трёх?
— Ник, если ты хочешь сохранить работу, приедешь на встречу в три часа. Усёк?
— Ага. О’кей, всё понял.
— Мне уже лучше, — сказал Фил Уокер. — Надеюсь, и тебе полегчает.
— Чёрт возьми, Ник, — произнёс Гас, — у тебя дар — куда бы мы не двигались, ты всегда захватываешь с собой весёлый солнечный свет.
— Ты прав. Двинем-ка в сторону Дивизадеро.
Глава вторая
Дом двадцать два — тридцать пять по Дивизадеро был достоен своих соседних собратьев — более крупный, чем городской дом, с тем же запахом денег, который так и витал в последнем пристанище Джонни Боза.
Ни для одного из двух полицейских не было неожиданным то, что они были встречены прислугой, и они не были бы удивлены, если бы та направила их к заднему входу, которым пользуются разносчики и домашние. Горничная была узкоглазой и, более чем наверняка, нелегальной иммигранткой; она узнала власти в лицо сразу, как только их увидела. И она не выглядела осчастливленной.
Они вытащили свои значки:
— Я — детектив Карран, это — детектив Моран. Мы из департамента полиции Сан-Франциско.
На лице горничной вспыхнуло выражение страха.
— Полиция, — утешительно пояснил Моран. — Полиция, а не La Migra [4].
Горничную, похоже, это успокоило не полностью.
— Да, — произнесла она. — Входите.
Прислуга провела их в дом и оставила в гостиной одних.
Это была величественная, элегантная комната с высокими сводчатыми окнами, выходящими на восток в сторону голубой долины Сан-Франциско-Бея. Карран и Моран были впечатлёны — убийцы нечасто допускают копов в свои столь шикарные норы.
На правой стене висела картина, и Гас Моран, приблизившись, исследовал её с видом знатока.
— Разве это не привлекательно, — начал он, — у Боза Пикассо и у Трамелл тоже. Его и её Пикассо.
— Я и не подозревал, что ты знаешь, кто такой Пикассо, Гас. Не предполагал, что сможешь отличить его картину от полотен других живописцев.
— Это просто, — с усмешкой рассказал Моран. — Надо только знать, чего искать. Как, например, большую подпись. Смотри: здесь внизу в углу написано: «Пикассо», и это ясно как день. Это посмертное разоблачение.
— Но его картина кисти Пикассо больше, чем её, — заметил Ник.
— Говорят, это не имеет значения, — пояснил молодой женский голос.
Моран с Карраном обернулись. В шаге от лестницы стояла прелестная блондинка, чьи чистые голубые глаза были широко расставлены. Её скулы вызвали бы зависть у любой манекенщицы. Она была одета в вышитый чёрным и золотым цветами жакет, плотно облегающие чёрные джинсы и чёрные ковбойские ботинки. Она походила на тот тип женщин, на которых мог положить свою лапу рок-звезда.
— Мы просим прощения за беспокойство, — начал Карран, — но нам бы хотелось задать вам несколько…
— Вы могли бы покороче? — хладнокровно прервала она. Если она и была испугана появлением полицейских, то очень уж хорошо скрывала свой страх.
— Убийство, — продолжил Ник.
Женщина кивнула самой себе, будто Карран только подтвердил что-то, в чём она уже была наполовину уверена.
— Что вы желаете?
— Когда вы в последний раз виделись с Джонни Бозом? — спросил Гас.
— Он мёртв?
— А почему вы так думаете? — Гас не сводил глаз с её лица с тех пор, как она появилась в комнате.
— Ну, иначе вы вряд ли пришли бы сюда, не так ли?
«Счёт один — ноль в пользу этой малышки», — подумал Ник Карран.
— Где вы были прошлой ночью? — спросил он.
Она пожала плечами:
— Думаю, вам нужна Кэтрин, а не я.
— Разве вы не…
Ник Карран прервал своего напарника:
— А вы кто?
— Я — Рокси.
— Вы живёте здесь? Вы проживаете с Кэтрин Тра-мелл?
— Угу. Я здесь живу. Я её… Я её подруга.
— Это хорошо — иметь друзей, — похвалил Гас.
— И где же мы можем найти вашу подругу, Рокси?
Она ответила не сразу, но посмотрела на них. Карран с Мораном почти видели, как происходит её мыслительный процесс, как она просчитывает свой следующий шаг, раздумывая, как лучше защитить себя и свою «подругу». Над Рокси почти витал дух непогрешимости. Она, видно, принадлежала к тем людям, которые всячески стараются оставить полицию на голодном информационном пайке. Она молчала из принципа.
— Ну, так что, собираетесь говорить? — спросил Гас. — Или раздумываете, как самой же себе сделать хуже?
Рокси сопротивлялась ещё некоторое время, но затем сдалась:
— Она на пляже. У неё домик на Стинсон-Бич.
— Стинсон-Бич слишком большое место, — заметил Ник. — Не могли бы вы сказать несколько определённее?
— Сидрифт, — ответила Рокси. — Сидрифт, дом четырнадцать ноль два.
— Ну вот, это было не так сложно. Ну, ведь правда? — сказал Ник. Оба копа собрались уходить.
— Вы только зря потеряете время, — решительно окликнула их она. — Кэтрин не убивала его.
— Я и не говорил, что она его убила, — парировал Ник. — Но, может быть, она подбросит нам идею, кто это сделал. Конечно, если это были не вы.
Рокси встряхнула головой и расплылась в усмешке:
— Не считаете ли вы, что вам пора уходить? До Стинсона неблизкий путь.
— Ага, — согласился Гас, — но и погода сегодня располагает к небольшим путешествиям.
Гас был прав. День располагал к поездкам, а поездка в Стинсон сопровождалась многочисленными ландшафтами и прекрасными видами: Голден-Гейт-Бридж, затем через Саусалито по сто первому хайвею на хайвей номер один — знаменитую дорогу, проходящую по берегу в тесных объятиях скал, которая изгибалась и вела на север.
Городок Стинсон-Бич ничего особенного из себя не представлял. Пара бакалейных лавок, парочка баров, несколько обслуживающих туристов магазинчиков по продаже самопальных сувениров.
Население его представляло из себя весёлую комбинацию богачей, имеющих пляжные домики, наподобие тех, что в Малибу, некоторых хиппующих типов, свято хранящих свои ценности, воспоминания которых слегка одурманены шестидесятыми, и простого рабочего класса, родившегося и выросшего здесь, но менее других групп приспособленного к здешней жизни.
Кэтрин Трамелл, судя по всему, была одной их тех, кто использовал Стинсон в качестве своеобразной площадки для игр. Её дом находился вдалеке от первого хайвея. Он несколько рискованно выдавался над водами океана, предоставляя импозантные, будто с театрального балкона, виды на пляж и Тихий океан.
На стоянке перед домом были припаркованы два «лотуса-эспритса». Один был житейского чёрного, а другой житейского белого цвета, словно их владельцы не хотели привлекать к себе внимание, даже если и сидели за рулём двух наиболее экзотичных автомобилей.
Гас Моран бросил взгляд на машины и усмехнулся.
— Следует, — произнёс он.
— Что следует?
— После картин Пикассо у него и у неё, два «лотуса», опять же его и её, это следующий логический шаг.