Пилсудский (Легенды и факты) - Наленч Дарья. Страница 5

Вероятно, именно тогда Пилсудский познакомился с известной своей красотой Марией Юшкевич (урожденной Коплевской) [20] — «прекрасной пани», как ее называли окружающие. Эта женщина была неординарной во всех отношениях, выделяясь не только внешностью, но и интеллигентностью. Очаровывала также бескомпромиссностью в поведении, кстати, она арестовывалась за конспиративную деятельность. Впрочем, эта деятельность и явилась причиной ее появления в Вильно. Ибо она оказалась здесь не по собственному желанию, а в результате депортации.

К моменту поселения в Вильно у нее уже был приличный стаж конспиративной деятельности. В ее биографии было зафиксировано и первое неудачное замужество. Однако недостатка в поклонниках не испытывала. Оказался среди них и Пилсудский. Его наиболее серьезным соперником, добивавшимся взаимности от прекрасной Марии, оказался Роман Дмовский, будущий руководитель национальной демократии [21].

Эта борьба за сердце женщины обросла своей легендой. Апологеты Пилсудского придерживались мнения, что Мария не отвечала взаимностью на чувства Дмовского. Поэтому, отвергнутый, он не мог простить, что она решилась на брак с соперником. Это обстоятельство должно было привести к сохранявшейся до конца жизни враждебности, разделявшей обоих деятелей.

Противники же Пилсудского, хотя и не подвергали сомнению факт, что именно он оказался окончательным победителем в этом соперничестве, подчеркивали, однако, сильные чувства Марии к Дмовскому. Этот роман и ревность к прошлому избранницы, по их мнению, должны были определить неприязненное отношение Пилсудского к Дмовскому.

Наверное, мы уже никогда не узнаем, какая из этих версий была ближе к истине. Но даже если они обе придуманы, то это убедительно показывает, каких интимных тем касалась легенда с целью возвышения своего героя и принижения его оппонента.

Виленская конспирация, с которой связался Пилсудский, была одним из узеньких ручейков социалистической агитации, очень несмело пробивавшихся в польской действительности. Рабочее движение, переживавшее дни успеха и героизма более десяти лет назад, в период активности «Великого Пролетариата» [22], сейчас приутихло из-за понесенных неудач. Однако его возрождение было делом времени. Из года в год на польской земле развивалась промышленность. Росли ряды занятых в ней рабочих. Усилилось недовольство несправедливостью и эксплуатацией. В сознании сохранились недавние события в Лодзи, когда в 1892 году под воздействием первомайской агитации город охватила забастовка, в которой приняло участие около 60 тысяч рабочих, — масса, которую по тем временам трудно представить [23].

Наряду со стихийным рабочим протестом появились новые инициативы организационного порядка. В ноябре 1892 года дошло до объединения этих усилий. В эмиграции, в Париже, был создан Заграничный союз польских социалистов [24], ставящий своей целью создание в стране единой, сильной социалистической партии.

Именно с такой миссией в январе 1893 года в Варшаву был направлен один из столпов польского социализма того времени — Станислав Мендельсон [25]. Ему удалось добиться цели — объединить местные рабочие организации и создать Польскую социалистическую партию [26].

В ходе этой работы Мендельсон установил контакт с группой виленских конспираторов, в том числе с Пилсудским. Беседы были непродолжительными, но в итоге неоформленная до тех пор конспиративная организации преобразовалась в Литовскую секцию ППС. Впрочем, это не повлекло за собой ни заметного оживления деятельности, ни количественного роста группы.

Для Пилсудского это событие имело огромное значение. В конце концов он обретал цель своей запутанной ссылкой жизни. Правда, открывавшийся путь означал переход к противозаконным действиям, которые он так решительно осуждал в письмах к Леонарде, однако с теx пор многое изменилось. Более ясным взглядом оценивая отношения в стране, он пришел к выводу, что все шаги, выходящие за рамки ненавидимого народом соглашения, находятся в коллизии с законами, установленными захватчиком. Этот риск брали на себя многие поляки, и, озаренный в кругу знакомых ореолом сибирской ссылки, Зюк даже и не мыслил, чтобы он мог выглядеть хуже, чем они.

Может быть, он также хотел понравиться прекрасной Марии? Неизвестно. Но нельзя исключать и такую мотивировку, памятуя, на какие большие самопожертвования Зюк был способен уже в детстве, только бы достичь возлелеянного в мечтах первенства.

Даже если исключить эти сугубо личные мотивы, то и так с ППС его связывало многое. Прежде всего идейные взгляды. В своей программе партия объединяла национальные и социальные лозунги. Боролась за независимую Польшу, одновременно обещая ликвидировать социальное угнетение в воссоединенной родине. Эти принципы соответствовали убеждениям молодого конспиратора. Они представляли венец семейной традиции борьбы за независимость и в то же время апеллировали к привитому в период сибирской ссылки общественному радикализму с его главным принципом, признающим пролетариат в качестве движущей силы истории.

Не последнее значение имело также то, что в создающейся партии можно было быстро сделать карьеру. Следовательно, Пилсудский не должен был настойчиво карабкаться по ступенькам организационной иерархии. Сразу мог достичь самых высоких постов, руководить, правда, еще немногочисленными группами, поскольку движение только делало первые шаги. Но перспективы представлялись слишком заманчивыми. Зюк же никогда не жаловался на отсутствие амбиций.

Продвижение было, однако, вопросом будущего, хотя, как показало время, в целом не такого уж далекого. Но и сегодняшний день подбрасывал дела, которые еще недавно, в грустных сибирских раздумьях, казались совершенно неосуществимыми. Начал исполняться сон о литературной карьере.

Мендельсон предложил новоиспеченному товарищу стать корреспондентом «Пшедсвита» — печатного органа ППС, издававшегося в Лондоне. Пилсудский взялся за дело с задором, характерным для большинства начинающих. Первую корреспонденцию, датированную 1 февраля 1893 года, Вильно, он посвятил отставке местного генерал- губернатора. С тех пор почти в каждом номере можно было найти его публикации, подписанные псевдонимом Ром. Неизвестно, что должно было обозначать это сокращение, однако нельзя исключать гипотезы, объясняющей его происхождение от слова «романтик», что великолепно характеризовало тогдашние настроения молодого публициста и деятеля, более связанные с повстанческой идеей, любимой прорицателями, чем со стремлением к социальному освобождению народа.

Уже первые тексты, помещенные в «Пшедсвите», показывали, как быстро созрел интеллектуально их автор. Стиль и внутренняя конструкция статей были свободны от ошибок, часто встречавшихся в тех, уже отдаленных во времени письмах к Леонарде. Хотя на первой стадии журналистского творчества можно было найти и очевидные слабости. Одна из них — приоритет личных дел. Например, Пилсудский писал о смерти директора гимназии, которого несколько лет назад частенько посещал. Он не скрывал злорадного удовлетворения, написав, что это событие «было принято с настоящей радостью, люди поздравляли друг друга в связи со смертью этого пана» Предпринял также достаточно наивную попытку прийти на помощь Брониславу. В письме в редакцию, в котором он представлялся как хороший приятель Бронислава, Зюк пространно объяснял, что тот, в сущности, имел мало общего с покушением на царя. Выполнял только просьбы своих коллег, а в итоге «был подлейше предан и выдан полиции теми, которым помогал». Такое суровое наказание ему вынесено незаслуженно.

Пилсудский совершенствовал свои писательские способности. За этим стоял солидный труд, тем более изнурительный, что ему сопутствовало все большее втягивание в другие сферы партийной деятельности.