Кесарь земли русской. Трилогия (СИ) - Высоченко Александр Валерьевич. Страница 6

- А тебе то что, пусть встают, ты их своими рабами сделаешь - махнул рукой дед.

Во дает дед.

- И как я их своими рабами сделаю - спросил я я - я же не ведун и не колдун.

- Ты не колдун, ты демон.

- Ты старый совсем ума лишился, если бы я был демоном, зачем бы мне их сжигать, я бы их сожрал и делов то.

- Так жри, а то ночь скоро, время духов - с издевкой проговорил старикан - вернутся души в тела и мертвецы встанут.

- А не боишься, что я и тебя съем.

- Меня не съешь, я под защитой священного дуба и его желудей.

Так вот почему он там сидит в кустах, он под защитой дуба прячется, наивный человек этот старый ведун.

Я протянул руку взял старика за хламиду и вытащил из кустов - ну и что твой дуб, помог он тебе?

Глазки у старика забегали, он что то забормотал, а потом стукнул меня по голове своим посохом.

Удар был не сильный, но обидный, у меня и так голова гудела, а тут этот блаженный, и я долго не думая саданул старика локтём в челюсть, тот осел, а его палка осталась у меня в руке. Эх, зря я так, аж жалко стало старика, я нагнулся и похлопал его по щекам.

- Эй старый ведун вставай, хватит валяться и предупреждаю сразу, не вздумай бить меня своей палкой, а то я сегодня нервный.

Старик открыл глаза и посмотрел на палку в моей руке. Потом что то пробубнил и, не увидев моей реакции медленно встал

- Это не палка, это посох из ветвей столетнего дуба.

- Дааа - я посмотрел на палку - ну тогда держи, а зачем ты меня стукнул этим посохом.

- Ты не демон - уверенно заявил старик.

- Откуда ты знаешь? - переспросил я.

- Тебя священный дуб принял, ты посох в руке держал и не отправился за кромку в ирий.

- Ирий, это что такое, ад что ли?

- Ад, что такое ад? Не знаю, а ирий это мир где души обитают после смерти.

- А, тогда понятно - махнул я рукой - слышь дед, а ты шить умеешь.

Дед не понял, я залез рукой в кармашек пояса и достал шило с мотком жил.

- Вот - я подал приспособление старику - мне рану зашить надо.

Я развязал примитивный бинт на голове и показал пальцем на рану.

- Плохо дело - сказал старик - нужно срочно сжечь тела, а то мертвецы придут на запах крови.

- Так ты зашей мне рану и запаха крови не будет.

- Будет, запах крови мертвецы чувствуют за несколько поприщ.

- А что такое поприщ? - спросил я.

- А ты точно не демон? Такие дела все знают.

- Я не демон, но я был в ирие, и сбежал от туда - я показал пальцем на землю, но понял, что накосячил.

- Дед недобрым взглядом посмотрел на меня и спросил - ты от туда сбежал - и показал пальцем на землю.

- Так, а где по твоему ад, тьфу твой ирий, там под землей в гиене огненной.

- Ты, наверное ромей - спросил старик - а то я смотрю, что ты вообще наших обычаев не знаешь и богов наших не ведаешь, хотя говор у тебя наш, хоть и чудной.

Интересно, чей это наш, и где я. Шума машин не слышно, поляна в лесу слишком уж заброшенная, то есть я таких валежников и не помню, лесники все вычистили бы давно или дачники на дрова для бани распилили бы все. А тут такой лес глухой, что в десяти шагах ничего не видно. В детстве сказки про Ивана Царевича видел, там такой же бор был и избушка бабы-Яги была. Я покрутиг головой, нет избушки, и это хорошо.

И что мне делать, прикинутся чужаком, а если тут чужаков не любят. Но что то такое у меня в голове было, типа памяти, что ли и эта память мне показывала весла, весла, весла. Река и судно большое, намного больше морской шлюпки, но в основном весла. Я посмотрел на ладони и увидел достаточно плотную кожу натруженных рук, как у настоящего галерного раба. Интересно, а может я с галеры сбежал, и что сказать старику. И ответ пришёл сам собой.

- Я на судах по реке ходил с купцами, а тут недалеко на нас напали и ладьи наши захватили, вот эти люди - начал сочинять я.

- Я сбежал, а они за мной и вот - я показал рукой на трупы - мы по реке Днепр плыли - ляпнул я первую большую реку, что всплыла в памяти.

- Не знаю я никакого Днепра, где это?

Я вспомнил, что Днепр раньше назывался Борисфеном и сказал - по Борисфену.

- По какому Борисфену - дед прищурился - а ты не из Алан часом, это они нашу реку глубокой называют. Дана Апр - это по ихнему Река-Глубокая будет.

- А Дон по твоему дед, что просто река будет по алански - спросил я.

- Не знаю, что за Дон - ответил старик - бери секиру и руби дерево, сожжем мертвецов, а потом я твою рану посмотрю, а река наша Славутич называется.

Дерево оказалось крепким, но за час сдалось, после чего я располовинил ствол и еще раз пополам, и еще, потом нарубив толстых веток и накидав их на стволы, мы сложили трупы поверх костра и старик прочитав какую то молитву, поджег кресалом огонь.

Рану дед сшил быстро просто сказал, держи. Я свел кожу пальцами и старик деловито заработал шилом. Минут через 10 все было закончено, но боль не отпускала еще долго, тогда дед сунул мне какой то корешок и сказал, ешь.

Это была, какая то местная замена дурман травы, голова загудела сильнее, но боль отступила, а я в таком дурмане поплелся за ведуном по лесу, а справа горело красное закатное солнце.

- Слушай дед, а люди, какого рода племени тут живут, и вообще где мы находимся?

Дед посмотрел на меня с подозрением - так это милок, Оковский лес тут, его так называют потому, что он оковывает своими могучими деревьями перекресток миров.

- Какой такой перекресток? - не понял я.

- Тык дороги тут в разные страны ведут, хошь иди в земли Ховалинские, хощь в земли свейские, а хошь иди в земли ромейские.

Понятно, что ничего непонятно, полумал я.

- Так ты дед не сказал, какие тут люди живут?

- Где тут? - не понял ведун.

- Ну в этом твоем оковском лесу, куда мы с тобой идем, вот там какие люди живут?

- Там куда мы идем живут разные людишки, только мы уже уходим из священного леса - нехотя ответил дед - на этой земле живет народ чудной, глаза как небо синие, сами маленькие, вон тебе по плечо будут, не опасны они, простые как дети. Занимаются охотой, да собирательством.

- Ооох - мечтательно проговорил старик - а какой сладкий мед они по лесам добывают, только не принадлежит теперь эта земля им, пришли сюда люди злые, что с полдня бежали в леса, а теперь вот - дед махнул рукой - живут по болотам, а самые смелые и по рекам селятся. Есть еще те кого вендами зовут, они по берегу моря Белого да по рекам живут, иногда их поморянами называют, так как на закате у моря Белого живут, но вожди у них разные, а язык один. Народ сильный и горделивый, там камень солнечный добывают. Те поморяне от ворога отбились, но не все. Есть те, что не стали воевать и в болота ушли. Слабые людишки никчемные, их купцы заморские песьеголовыми дикарями зовут.

- Но есть люди злые, сильные как медведи, они всех бьют, кто к ним на землю придет и чужих и своих - грустно проговорил старик - их так и кличут 'лютыми'. Есть еже народы 'маары' - дед махнул рукой примерно на восток - там живут, а меж ними и народом синеоким живут разные роды, аж до самого моря студеного доходят и рыбий зуб добывают, так те и не люди вообще, живут так звери и со зверями. Их весь народ разным богам поклоняется, но живут как и синеокие, только еще пужливее, от всех прячутся, всех боятся, бывает уходят так далеко, где и солнце на небо не всходит.

- А ты кто - спросил я у ведуна - ты какого рода, племени будешь и откуда так хорошо все народы знаешь?

- Я ведун, я многое знаю.

- Ну если ты такой умный, то скажи какого рода племени я - попытался подколоть я старика.

- Тати, вы - сплюнул старик - нет у вас ни роду ни племени, лешаки болотные ваши родичи.

Я остановился и показал старикану кулак.

- Раньше ты был от рода Бусова, что служили Германариху, мы их так и зовем германцы, по имени вождя своего. А когда вождь германцев убил вашего вождя Буса и всех старейшин родов, вы перестали быть единым народом и как стадо лишившиеся вожака разбрелись по полям. Самые слабые ушли к нам в леса и болота, других слабых захватили вожди германские и заставили служить себе, а такие как ты стали татями. Ходите на своих ладьях по рекам, нападаете на своих бывших родственников и в полон их беря, продаете в рабство тем же германцам, или вот теперь с дикарями погаными людьми торгуете.