Заповедник Сказок 2015 (Том 5) - Лебедев Валентин Витальевич. Страница 10
В дипломный день «Д» Костя встал, как всегда, пораньше. Пошёл умываться и ставить чайник, стараясь не громыхать дверями — тётя Сима рано не просыпается. Алиса вышла с хозяином, попить воды из-под крана — свеженькой. Костя умылся, побрился и вдруг заметил, что кошки рядом не видно. «Странно, обычно она крутится под ногами и пытается залезть в ванну…», — Костя тихонько заглянул на кухню.
— Ну что, кис-кис-кис, ты же можешь, скажи бабушке, будь добренькая, — тётя Сима уже встала и что-то показывала сидящей на табуретке Алисе. Кошка внимательно рассматривала пластиковый пакет. В пакете лежали какие-то бумаги с печатями. «Ну и дела, — подумал Костя, — а тётя Сима-то тоже верит!» — Пожал плечами и поспешил к себе, одеваться.
Уже выходя из квартиры, услышал, как в кухне упало что-то тяжёлое, и тетя Сима крикнула: «Ах ты, мерзавка! Ну-ка, брысь отсюда, гадалка меховая!»
«Ну вот, не понравилось… — догадался Костя, аккуратно прикрывая дверь. — Кстати, надо было кошку спросить, как мне сегодня диплом защищать. Но ладно, и без этого суеверия справимся. Не забыть бы Ал иске корма купить, там у неё уже мало…» — И Костя вынул из кармана ручку — поставить на руке крестик.
Вечером он вернулся поздно: пока сдавали, пока отмечали, потом ещё с Дашкой шли пешком до её дома, гуляли — не торопились. Аписа его у дверей не встретила. «Спит уже», — подумал Костя. Прошёл в комнату, разделся, взял кошачью миску, насыпал сухого корма.
— Ну, извини, кошка, задержался, бывает. Иди кушай, гордое животное, кыс-кыс-кыс!
Кошка не вышла. Не вылезла из-под дивана, как обычно, потягиваясь, не спрыгнула из-за шторы с подоконника, не прошла от стола, высоко держа хвост. Костя выглянул в коридор:
— Тётя Сима, Алису не видели? Может, в кухне торчит? Так я уже дома, пускай приходит!
— Нужна мне твоя Алиса, — отозвалась тетя Сима. — Нету её, и нечего ей тут делать. Я ей не сторож, откуда мне знать, где она!
Костя начал тревожиться: за Алисой не водилось желания выпрыгнуть в форточку и уйти бродить на улицу, но всё когда-то начинается. Он вышел во двор, позвал в подвальное окошко, оглядел кусты и деревья: может, залезла и сидит, не в силах спуститься? Алисы нигде не было. Тревога усиливалась. Костя подумал о собачниках. Особенно, с бойцовыми или просто дурными псами. Например, того же Абрека. Хотя его-то уже отучили хватать кошек, и всё-таки… Костя побродил по тёмному двору, позвал Алису ещё минут десять, потом вернулся домой — к утру, может быть, найдётся, вылезет…
Костя не нашёл её утром, Алиса исчезла. Искал всю следующую неделю, замучил вопросами всех знакомых и незнакомых. Бабушки во дворе создали инициативную группу и искали вместе с ним, даже прочёсывали квартиры в своих подъездах: не прихватил ли кто чёрно-рыжую магическую кошку? Позарился на её экстрасенсорные способности и украл, принёс к себе и пользуется… Но бесполезно — Алиса пропала. Дашка плакала, Костя злился — какого лешего он шлялся по улицам, лучше бы кошку покормил! Мало-помалу, конечно, все успокоились, но без двухцветной пушистой кошки на окне чего-то очень сильно не хватало…
Осенью тётя Сима собралась ложиться в больницу. Пришла к Косте в комнату с ключами от квартиры и наказом поливать фиалки. Костя обещал присматривать, а Дашка спросила, куда ездить навещать и что привозить. Тётя Сима тяжело вздохнула и ответила, что позвонит, когда сама узнает. «Пока на обследование, а там переведут», — горько сказала тётя Сима.
Дашка насторожилась: куда переведут? Тётя Сима махнула рукой: «Да уж туда и переведут…» Костя усадил тётю Симу на диван: «Рассказывайте уже».
— Онкология у меня, подозрение такое, — отвернулась тётя Сима и заплакала.
Дашка тут же обняла её и стала утешать: мол, это же всего лишь подозрение, не найдут ничего, не переживайте. Костя ушёл в кухню и принёс оттуда большую кружку с чаем. Тётя Сима взяла кружку и вдруг сообщила:
— Ой, да найдут! Кошка сказала, найдут! Всё, помирать поеду.
— Ну-ка, с этого места подробно! — потребовал Костя.
— Я ж этой твоей паразитке показала все выписки и говорю: «Скажи, кошечка, как оно будет: хорошо или плохо?» А она ко мне чёрной стороной повернулась и сидит. Я уж её и так, и сяк — хоть бы раз хороший ответ мне дала, — тётя Сима взяла Костю за руку, — ты прости меня, сынок!
— Я-то за что?
— А вот ушёл ты тогда, я с Алиской поговорила, и так она меня напугала… Сам посуди: я её чуть не час мурыжила, уж как только не спрашивала: буду я жить дальше? А она всё чёрным, всё черным — значит, нет у меня ничего впереди, — тётя Сима всхлипнула. — Ведь понимаю умом, что это кошка, просто кошка, не кукушка какая, чтобы её спрашивать…
— Ну, да, глупости всё это, — поддакнула Дашка, — я же шутила про неё, чтобы веселей было.
— И тут взяло меня за живое: какая-то тварь хвостатая будет мою жизнь решать! Вот я её в сумку запихала и — на Птичий рынок… — тётя Сима ревела, не стесняясь. Дашка протянула ей полотенце, но тётя Сима ничего не замечала. — Продала я её! Вот за пять рублей и продала, да быстро так. Как знали и специально за ней пришли! А вы убиваетесь тут, ищете! Как же мне жить теперь, и так недолго осталось, виновата я перед всеми…
— Да, дела… — нахмурился Костя. — Хорошо, что сказали, давно надо было…
— Вы не переживайте, — утешила Дашка, — может, ещё Алиса не права была. Хотя…
— Ну, что ж. Надо надеяться, — сказал Костя.
Тётя Сима кое-как успокоилась и уехала. Потом позвонила и попросила кое-чего. Костя с Дашкой собрали, отвезли. Вечером шли из больницы и раздумывали: где сейчас их чёрно-рыжая сверхкошка, как она там устроилась, хорошо ли ей и найдётся ли она когда-нибудь?
— Её, наверно, уже не вернуть, — грустно сказала Дашка. — Может, потом… детей её или внуков встретим? Вдруг расскажет им про нас и пришлёт, чтобы мы не скучали?
— А то, — серьёзно согласился Костя, — будем ждать.
Наталья Голованова
Под музыку сиреневых лун
— Павлентий.
Сан Саныч внимательно посмотрел на Виктора и нравоучительно произнёс:
— Никогда на нашем корабле не будет члена экипажа с таким именем.
— Да почему? Что в имени евойном вам? — Виктор попытался переиначить строку классика, дабы шуткой разрядить обстановку. Строка переиначиваться не желала. Шутка не получилась. — И потом, он временный член экипажа. Во как парнишке работа нужна. На один рейс всего.
— Ни одного, — отрезал кэп.
— Ну, вы хоть с ним познакомьтесь, — упрашивал Виктор. — Ручаюсь, он вам понравится.
— Он не девушка на выданье, чтобы с ним знакомиться, и не червонец, чтобы мне нравиться!
— Зато он специалист по космоакустике.
— По космоакустике? На кой ляд тут вообще нужна космоакустика?! — заорал капитан. — Что мне эту его космоакустику — солить? Жарить? Варить? К больному месту прикладывать?
— К месту — не надо, — согласился Виктор. — А вы не забыли, что в грузовом отсеке валяются два робота производства исчезнувшей цивилизации змеекотов? И их никто так и не смог отремонтировать, как и разобраться во всём змеекотском наследии?
Сан Саныч насторожился:
— Ну?
— Так вот, — торжественно произнёс Виктор. — Павлентий — может.
Кэп усмехнулся и презрительно глянул на Виктора:
— Это ты так пытаешься меня обмануть? Впихнуть своего протеже в экипаж всеми возможными средствами?
— И не думаю. Просто Павлентий ещё и биоинженер. У него вообще-то три высших, какое третье — не знаю. Но по-моему, нам и второго достаточно.
— А по-моему, нет, — отрезал кэп.
— Хорошо. Тогда последний довод. Один из далёких предков Павлентия — из той самой вымершей цивилизации.
Космоакустик, биоинженер и змеекотский потомок оказался невысоким пареньком с крепкими мускулами — Сан Саныч имел возможно разглядеть экстерьер молодца, так как на том были всего лишь ботинки на толстенной платформе, яркие клетчатые шорты и майка-борцовка. Кэп ненавидел борцовки. Сам он всегда ходил в алкоголичках и считал их самой удобной одеждой. Виктор не ошибся — в лице парнишки определённо было что-то от змеекотов — то ли выдающийся вперед подбородок, то ли крючковатый нос, то ли острые хорошо очерченные скулы. А, может, это был цепкий взгляд холодно-голубых глубоко посаженных глаз. Но больше всего кэпа поразила татуировка новенького — змеекот во всей своей красе обвивал левую руку Павлентия, переходя на плечи, а уже оттуда на правую руку.