Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир". Страница 26

– Прииск «Рисковый». – Улыбнувшись, добавил: – Заходите в гости.

– Благодарю. В следующий раз непременно зайдем, – ответил Адэр. – Как проехать к дому начальника прииска?

Селянин принялся водить протянутой плашмя ладонью из стороны в сторону, будто елозил тряпкой по столу:

– Поворот сюда, потом туда. Раз-два. Третий поворот сюда, а там и дом. Увидите резной конек на крыше – значит, не ошиблись.

Вскоре Адэр вел машину по нужной улице, выискивая конька. Хорошо, если он будет большой и сразу бросится в глаза. Нет, все-таки маленький – старик сказал бы «конь», а не «конек».

Достигнув конца улицы, Адэр развернул автомобиль и поехал еще медленнее, барабаня пальцами по рулю. Терпение иссякало.

– Заходите в гости, – раздался женский голос.

Адэр ответил селянке: «Непременно», – и поинтересовался, где дом начальника прииска.

– Вы его проехали. – Селянка вскинула руку, указывая назад. – Видите крышу с резным коньком?

Должно быть, этот злополучный конь совсем крошечный, раз он его не заметил.

– Я плохо вижу, – четко выговаривая каждое слово, промолвил Адэр. – Просто скажите, какой по счету дом.

– Четвертый, – пробормотала селянка и торопливо пошла вдоль забора.

Никаких коней на доме не было, зато к верхнему углу крыши была прибита тонкая доска – полукруглая, как раскрытый веер, с вырезанными насквозь завитушками. Это он?..

Адэр пробежался взором по низкой изгороди из прутьев, по старым каменным стенам в трещинках и расколах, по ситцевым занавескам в сборочку и глиняным горшкам с цветами. Сбоку дома под навесом из парусины стоял видавший виды мотоцикл.

Между дощечками калитки протиснулась маленькая собачка – ушки надломленным зонтиком, хвостик торчком – и мягко так: «Тяв».

Из окна выглянула женщина. Отодвинув цветок с разлапистыми листьями, спросила:

– Вы к Анатану?

Адэр смотрел в простоватое, в оспинках лицо, силясь вспомнить, от чьего имени приходили отчеты, а хозяйка, приподняв белесые брови, добродушно улыбалась. Ну, если веер с узорами – конек…

– К нему, – ответил Адэр и заглушил двигатель.

– Он на прииске.

– Папа на работе, – прозвучал детский голосочек.

Над изгородью показалась голова девчушки с тонкими, как карандаши, косичками.

– Аля! – окликнула ее мать.

Девочка уселась на крыльцо, уперлась кулаком в щеку.

– Заходите в гости, – пригласила хозяйка.

Девчушка взяла со ступени трещотку, крутанула.

– Аля! – Мать постучала пальцем по подоконнику. – Не видишь, мы разговариваем?

– Где контора вашего мужа? – поинтересовался Адэр.

– Где ж ей быть? На прииске. А зачем вам?

– Хотим посмотреть.

– Анатан ждет вас? – с тревогой в голосе произнесла хозяйка. – Подождите, я сейчас. – И скрылась за занавеской.

Над изгородью вновь появилась голова девчушки с круглыми от притворного страха глазками.

– Там чудища! – Аля подняла над прутьями трещотку. – Возьми.

Адэр щелкнул зубами, чем вызвал у девочки радостный визг, и завел машину.

На крыльцо выскочила хозяйка:

– Постойте! – Припустила к калитке. – Подождите!

Адэр вдавил педаль газа в пол. Посмотрел в зеркало заднего вида. Жена начальника со всех ног бежала за ними по улице, размахивая руками. Все повторялось, разве что распорядитель прииска додумался не выставлять напоказ свои доходы, а значит, придется потрудиться, чтобы уличить его в воровстве.

***

Всё вокруг казалось враждебным и лживым. Не желая разговаривать с криводушными селянами, Адэр разузнал у детворы, в какой стороне находится прииск. Из множества тропинок, уводящих от поселка в нужном направлении, выбрал самую протоптанную. Вполне возможно, что именно по ней сотни рабочих добираются до месторождения рубинов – одних из наиболее дорогостоящих драгоценных камней.

Адэр неторопливо объезжал валуны и ямы, кусты с колючками и засохшие деревья, стараясь не потерять из виду дорожку, бегущую через непривычно желтую с бронзовым отливом пустошь. Вдали виднелись туманные очертания холмов.

В песке появились странные серые нити – точно седые волоски в золотистой шевелюре. С каждой минутой нити делались шире, длиннее. И вскоре по пустоши потянулись дымчатые полосы-пряди.

Адэр затормозил. Открыв дверцу, набрал полную пригоршню седой пыли. Пепел… Отряхнул руку. На коже осталась скользкая, маслянистая пленка.

– Как думаете, о каких чудищах говорила девочка? – прозвучал взволнованный голос.

Вытирая ладонь тряпкой, Адэр покосился на Малику и промолчал. С недавних пор от ее черного взгляда нет-нет да и пробежит мороз по коже. Или он это придумал? Истосковался по нежному взору Галисии, по гибким рукам, тонкой талии и горячему дыханию на своих губах? Возможно. В Тезаре редкая ночь проходила в холодной постели. И чаще всего в ней была его хрупкая и кроткая Галисия Каналь…

Меньше чем через час Адэр заглушил двигатель примерно в сорока шагах от сторожки – к ней вела слишком узкая для проезда тропа, по бокам которой то там то тут темнели участки земли, покрытые пеплом. Дощатое строение с одним оконцем стояло на деревянных сваях. Высокие ступени взбегали к прочной двери. Ветерок перебирал на крыше темно-золотую солому. Чуть дальше – за домиком – возвышались кучи песка и камня.

Из сторожки вышел старик и, поигрывая трещоткой, направился к автомобилю. Местный дурачок? Хорош же начальник, если доверил охранять государственное добро больному человеку.

Адэр достал из бардачка блокнот, открыл дверцу.

– Что это с ним? – обеспокоенно произнесла Малика.

Старик опрометью несся к машине, лихорадочно дергая шнур с деревянными пластинками. Над пустошью летел сухой звонкий треск.

От вида сумасшедшего сторожа сердце ёкнуло и забилось где-то под коленками. Адэр захлопнул дверцу.

– Какого черта вам надо? – крикнул старик, прильнув к окну морщинистым лбом. Дурацкая детская игрушка в его руках не переставала трещать. – А ну вон отсюда!

Адэр сжался как пружина. Стиснув зубы так, что сам увидел на скулах собственные желваки, припечатал к стеклу предписание о проверке прииска.

– А ты мне бумажку не тычь, – не унимался старик. – Проваливайте! Живо!

Еще пытаясь совладать с рвущейся наружу яростью, Адэр толкнул дверцу, но сторож, видимо, подпер ее коленом.

– Проваливай и баста! Не то собак спущу.

– Он не шутит, – прошептала Малика. – Давайте уедем.

Пружина внутри Адэра резко распрямилась, даже показалось, что в ушах взвизгнула сталь витков. Он опустил стекло, схватил сторожа за ворот рубахи. Сделав молниеносный оборот кистью, намотал ткань на кулак и по плечи втянул горлодера в салон. Обветренное, с дряблой кожей лицо покраснело как переспевший арбуз, рот искривился ржавым гвоздем, глаза вылезли из впадин и стали похожи на глаза бульдога. Странное дело, но трещотка продолжала звонко трещать. И совсем уже странно: Адэр четко ощущал, как ему в спину бьется волной страх Малики.

Он ослабил захват и процедил сквозь зубы:

– Мне нужен начальник.

– Так бы сразу сказал, – прохрипел сторож. – Я провожу вас.

Адэр оттолкнул старика от машины:

– И выбрось эту идиотскую игрушку.

– Нельзя. Ады проснутся.

– Это кто?

– Собаки.

Пока, хлопая ладонью себя по груди, старик прокашливался, Адэр смотрел по сторонам, пытаясь не встречаться с Маликой взглядом.

– Я не горжусь собой, – неожиданно для себя промолвил он. – Но иного способа взять себя в руки я не нашел. – Открыл дверцу. – Можешь остаться.

Он шел, глядя Малике в спину, и усмехался. Как, должно быть, нелепо смотрится их маленькая компания, шагающая по извилистой дорожке между большими пятнами пепла, расплескавшимися точно грязные лужи. Впереди полоумный дед раскручивает трещотку, за ним идет Малика. Вертит головой туда-сюда, высматривая обещанных собак. И он – в рубашке, пожелтевшей от стирки дешевым мылом, в сморщенных, не первой свежести штанах, и в припыленных сапогах, по которым стоит пройтись щеткой, и в носках отразятся плывущие по небу облака.