Столпы вечности - Бейли Баррингтон Дж.. Страница 12

Корабль уведомил Вооза, что здесь предлагают информацию. Потягивая молочный коктейль с кокаином, который поставил перед ним робот, Вооз заметил рядом движение. Коротышка, закутанный в полосатое одеяние цветов апельсина и буйволиной шкуры, опустился на стул напротив. Воозу он сразу не понравился. Улыбка коротышки показалась ему чересчур дружелюбной.

— День добрый, кораблеводец! — воскликнул незнакомец. — Ищете пути на Мейрджайн?

— А тебе какое дело? — Вооз понял, что коротышка следует за ним от самого космодрома.

— Большинство людей прибывает сюда именно с этой целью. Вы же знаете, что здесь ценится выше всего?

— Нет.

— Числа. Координаты. Они укажут, где и когда появится Мейрджайн.

Коротышка развернулся и указал на столик в центре зала, где приземистый женоподобный человек в тоге вяло переговаривался с двумя другими и одновременно возился с набором игральных костей. Глаза его были затуманены. Вооз подумал, что он большую часть времени проводит в ожидании. Ждет своего клиента.

— Видишь вон того чувака? У него числа есть. Он один из, может быть, десятка людей на Сарсусе, кто имеет к ним доступ. Но его информация стоит дорого.

— А почему? Мейрджайн вскоре станет заметен.

— Не так скоро. Ты разве не слышал? — Коротышка вскинул брови. — Странника хотят заключить под стражу. К нам летит эконосферный крейсер. Никому не удастся высадиться на Мейрджайне, если только вдруг не узнает координат этого места загодя и не опередит крейсер. Так что... либо координаты, либо шиш с маслом.

— Странная история. Я тебе не верю.

Другой вздохнул.

— Глупо. Но ты почти забавен в своей эксцентричности, чесслово. Ты не обязан мне верить. — Он полез в одежду и выудил оттуда новостную карточку; провел пальцем по круговому сенсору и толкнул к Воозу. — Сам погляди.

Вооз поднял со стола тонкую карточку. Головспышка ударила по сетчатке. Тревожный цветастый шрифт:

ВСЕМ ГРАЖДАНАМ НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТСЯ ДЕРЖАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ ОТ ПЛАНЕТЫ, ИЗВЕСТНОЙ КАК МЕЙРДЖАЙН, А ТАКЖЕ СФЕРЫ, ВРЕМЕННО АССОЦИИРУЕМОЙ С ЭТИМ СТРАНСТВУЮЩИМ МИРОМ В ПРЕДЕЛАХ СИЯЮЩЕГО СКОПЛЕНИЯ. ПРИКАЗОМ ДЕПАРТАМЕНТА НАВИГАЦИИ ДОСТУП ТУДА ЗАПРЕЩАЕТСЯ. ВЫСАДКА НА ВЫШЕНАЗВАННЫЙ МИР ИЛИ ПОПЫТКА ЕГО СКАНИРОВАНИЯ ЗАПРЕЩАЮТСЯ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОФИЦИАЛЬНЫХ МИССИЙ. НАРУШЕНИЕ НАСТОЯЩЕГО ЭДИКТА КАРАЕТСЯ ДВАДЦАТЬЮ ГОДАМИ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ ИЛИ ШТРАФОМ В РАЗМЕРЕ ПЯТИСОТ ТЫСЯЧ ПСАЛТЫРЕЙ.

Вооз задумчиво отложил карточку. Кара, которой стращает новость, явный блеф; эконосфера, как именовала себя огромная, разросшаяся сверх пределов космическая империя человечества, пребывала в стадии полураспада, перемежаемой спазматическими периодами тирании, но, как правило, бессильна была установить на бесчисленных планетах сколько-нибудь эффективное управление. Правительство вынуждено полагаться в своем эдикте на аргументы вроде летящего сюда крейсера.

— Если по-прежнему не веришь мне, — негромко добавил информатор, — то каждые два часа объявление.

— В таких обстоятельствах, — заметил Вооз, — рассчитывать на высадку там не может никто.

— Некоторым кажется, что могут. Законы эконосферы мало что здесь значат, в глуши; крейсеру далеко лететь. Прошел слух, что те, кому удастся наперед выяснить координаты Мейрджайна, готовы наплевать на ее законы.

Разум Вооза обратился к наиболее вероятному истолкованию панического запретительного эдикта. Мейрджайн, планета погибшей цивилизации, сулил неисчислимые богатства. Но самым ценным из них считалось то, за которым и прилетел Вооз: времяпреломляющие кристаллы, драгоценные камни, способные преломлять свет не только в пространстве, а и во времени. Единственный известный пример модификации временного потока физическими средствами. Наверняка — искусственный.

Кристаллы почему-то внушали правительству эконосферы смертельный ужас: таково было заключение Вооза. Он пытался проследить судьбу некоторых камней из партии, привезенной с Мейрджайна первооткрывателями три века назад; насколько ему удалось выяснить, все кристаллы исчезли, спрятаны или, возможно, даже уничтожены правительственными агентами.

Вывод внушал надежду. Если власти так боятся кристаллов, значит, у камней есть применение...

— Этого парня звать Ханзард [3], — сообщил информатор. — Хочешь, я тебя с ним сведу?

— У меня нет суммы, которую он, скорее всего, запросит.

— У тебя есть корабль. Отличный корабль.

Вооз фыркнул.

— Какой мне прок от координат без корабля?

— Предоставь это мне.

Вооз проследил, как коротышка подходит к Ханзарду и наклоняется поговорить с ним. Ханзард взглянул на Вооза недоверчивым, хищным взглядом, но кивнул и снова уставился в столик.

Коротышка поманил его. Остальные поднялись, освободив Воозу место. Взгляд Ханзарда метнулся к нему, потом вернулся к игральным костям. Он улыбнулся своим мыслям.

— Говорят, у тебя хороший корабль. Как он называется?

— Это мой корабль; у него нет нужды в имени.

— Ну ладно...

Ханзард расчистил место на столе среди блоков игральных костей и полез в карман. Вытащил куб памяти и взвесил его на ладони.

— У меня таких было четыре. Осталось два. Я за них дорого заплатил и хотел бы получить прибыль, но это не принципиально. Пусть решают боги.

— Это нормальная бизнес-практика.

— Ты прав. Но я игрок. Банк плюс банк — или ничего. Один бросок. Если ты выиграешь, координаты достанутся тебе, и ты сохранишь свой корабль. Если выиграю я, то заберу твой корабль. Впрочем, координатами воспользоваться ты в этом случае все равно не сумеешь.

— Надо полагать, не сумею, — согласился Вооз. Идея поставить корабль на кон его слегка позабавила. Он с самого начала подозревал неладное, а теперь и корабль подтвердил его догадку по лучу с космодрома.

Он мошенник; кости утяжеленные, сказал корабль. И: А то, что он предлагает, не имеет ценности.

Ханзард был не просто мошенник, а глупый мошенник. Он громоздил блеф на блеф, умножая свои риски.

— Ты переигрываешь сам себя, — вслух проговорил Вооз. — Хорошая афера не нуждается в страховании рисков.

Он встал и вышел из ресторана. В переулке его догнало официальное объявление. ВСЕМ ГРАЖДАНАМ НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТСЯ... Прохожие останавливались, поднимали головы к мерцающим символам, желая четче разглядеть новостную ленту, потом невозмутимо возобновляли движение.

В мозгу Вооза сложилась целостная картина. Уайлдхарт кишел дилерами, предлагающими поддельные координаты. А настоящие? У скольких они есть? У полудюжины? У двух или трех? Или только у одного?

Он больше не сомневался, что новость о правительственном крейсере подлинная. В противном случае интерес к координатам не был бы так велик.

Похоже, трудности только начинаются.

Ромри и позабыл, как своеобразны окраинные миры. В империях прошлого распад начинался из центра, в эконосфере же гнилостные процессы, по впечатлению, зарождались на периферии, в почти неконтролируемом беззаконии, и постепенно проедали себе дорогу к центру через ткань моральности.

Девушка сняла его в ресторане, в вечер прилета. Кухня заведения предлагала прянокраба, блюдо, запрещенное на многих более консервативных мирах: мясо этого животного содержало производные L-дофамина и α-андростенола. Ромри не считался с затратами; после прибытия на Сарсус он впал в эйфорию и стремился к новым ощущениям.

Но девушка, которую звали Мэйси, стремилась к тому, что он счел чересчур новомодным. Конечно, нельзя было списывать со счетов α-андростенол (потому-то она к нему и приблудилась: феромоны ее возбудили). Однако позднее, в съемной комнате, даже L-дофамин не сумел его настроить на то, чего она от него потребовала. Ей хотелось, чтоб он ее убил.

Ромри никогда еще ни в чем подобном не участвовал. Идея сексуального убийства возмущала его. Он так и сказал девушке. Парадоксальным образом (а может, это снова прянокраб?) отказ ее распалил еще сильней.