Колонист - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1". Страница 66

Попытавшись включиться в дела и помочь, достаточно быстро усвоила, насколько характер и воспитание не давали ей переломить ситуацию. Ни знаний, ни умений, да и неинтересно скакать с проверками по полям, разбираться с проблемами рабов и выяснять, где выгоднее сбыть товар. Она не привыкла торговаться и не задумывалась прежде о столь низменных вещах, как цены. Со смертью родителя и вовсе растерялась, оставшись без поддержки.

Ко всем сложностям добавились судебные. Выход имелся, и она его прекрасно знала. Требовалось выйти замуж за хорошего управляющего. Причем ударение именно на последнем слове. По закону все имущество женщины, сочетавшейся браком, переходило мужу. И этого следовало избежать, поставив супруга в четкие рамки. План возник, когда знакомый коммерсант из книжной лавки, где она частенько приобретала Lady’s Magazine и Journal des Luxus,^[49] освещавшие последние моды, а также дававшие рисунки модной мебели, стульев, канапе, бюро и предметов интерьера, в разговоре упомянул полковника Эймса.

Опасный человек, сказал Гильом Брюн. На первый взгляд дикарь, жестокий, грубый и невежественный, но кто-то над ним серьезно поработал, обтесывая. Правда, это не удалось бы, если бы и сам не стремился к знаниям. Он внимательный слушатель и отнюдь не дурак, хорошо разбирающийся в людях. Такого не сбить с намеченного пути, он прочно стоит на ногах. Непременно сделает состояние. Да, безусловно, не привык к чопорному стандартному отношению между людьми из общества, но, полагаю, это дело наживное. А вот то, что за ним идут и этих людей он не бросает сзади за ненадобностью, достаточно говорит о наличии чести. Он держит слово, и это важнее всего.

— Полковник, — сказало прекрасное создание, тихо подойдя, когда Ричард отвалил от общего стола в сторону с рюмкой, устав от бессмысленного пережевывания очередного закидона Парижа.

Не только ополченцы, но и плантаторы с купцами не понимали, зачем было позволять земельную кампанию, разрешать военные действия, а затем отзывать все назад. Скорее всего, в столице имели крайне смутное понимание обстановки и как отреагируют местные жители. Да и плевать хотели на их мнение. Или новый король решил поставить на место заигравшихся буржуа, не подумав о впечатлении. В данном вопросе все партии внутри Альбиона трогательно сходились. Никому не по душе, когда из рук вырывают огромную завоеванную территорию.

— Мадемуазель де Харрингтон, — кланяясь, пробормотал он без особой радости.

Видимо, принял за намек пригласить на следующий танец. В этом смысле он умел разве джигу изобразить. Поэтому вечно удирал на званых вечерах к более пожилым шевалье, пристраиваясь играть в карты. Насколько до нее доходило, неплохо считал, умел блефовать и редко оставался в проигрыше. Особого азарта при том не проявлял, довольно сдержан. Между прочим, большой плюс. Один из прежних кандидатов на место мужа как раз по этой причине был отвергнут. Играть в карты — нормальное времяпрепровождение для благородного человека, но тот не умел остановиться и залез в немалые долги. Супруг-мот ей не требовался.

— Элизабет! — топнув ножкой, потребовала.

— Как пожелаете, — целуя ручку, пробормотал он.

— У меня к вам, — увлекая его в сторону от прочих гостей, к стене, негромко сказала она, — важный разговор.

Ричард Эймс в данный момент на распутье, и для него тоже замечательный шанс таким образом войти в одну из старейших из сотни семей колонии, играющих основную роль в ее делах.

— Это прозвучит несколько странно, — произнесла Элизабет, убедившись в невозможности услышать их беседу, — но мне хотелось бы выяснить, как вы относитесь ко мне.

А вот теперь он насторожился. Не испугался и не смотрел с алчностью, решив, что прямо сейчас она рухнет к нему в объятия.

— Простите за прямоту… — Она милостиво кивнула, правильно уловив легкую заминку. — Но вы не сильно похожи на страстно влюбленную девушку.

Элизабет всегда относилась к нему достаточно доброжелательно, хотя и не шла на сближение. Вообще, насколько доводилось слышать, а в столице тайны долго не хранились, девушка жизнерадостная, любящая проводить время в развлечениях, однако за мужчинами не бегает. И так стаей таскаются за ней. Меньше всего можно ее заподозрить в желании сбежать с сомнительным полковником в лесную хижину. А сейчас заметно нервничала.

— Так и есть, — согласилась она. — У меня деловое предложение, но совершенно не знаю, как подступиться к основной идее, не уточнив важнейшей детали. Только прошу честно, — сознательно перешла она на более фамильярную лексику, скорее принятую среди друзей, — не стараясь обойтись общими словами.

— Вы очень красивы, — ответил Ричард, помолчав. Меньше всего происходящее походило на некую шутку или попытку выставить его в неприятном виде. Но чего ей надо, он понять не мог. Хочет правды? Почему нет. — Неглупы и привыкли жить на широкую ногу.

— Очень хорошо. Пойми меня правильно, если бы ты мне не нравился, никогда бы не завела подобного разговора. Мне, как девушке, отнюдь не просто самой его начать. И все же обстоятельства складываются так. После скоропостижной гибели отца… — Она замолчала, борясь с волнением. — Нет сомнений, что дядя предъявит права на опекунство. А он не лучший представитель рода людского. Пьяница, мот и картежник. Уверена, доходы от плантации пойдут на его развлечения.

А она останется если не нищей, то прежних выездов и трат позволить себе уж точно не сможет. Что очень обидно, мысленно закончил недосказанное Ричард.

— Вам нужен совет непредвзятого человека? Есть выход — женитьба. Разве нет у вас на примете нескольких перспективных юношей?

Он выразительно посмотрел на парочку молодых людей из семей плантаторов, до сих пор не подошедших исключительно по причине явно выраженного недовольства Элизабет. Стояли, переговаривались и косились в эту сторону.

— О, — с горечью произнесла девушка, — их много. Но стоит дяде получить права опекунства — он всех отвадит, найдя причину или без.

— Пока еще суд не сказал своего слова, напоминаю. Есть возможность самой выбрать.

— Что вы знаете о семейном праве? — резко потребовала Элизабет.

— То же, что и все, — ответил он недоуменно.

— Кому принадлежит имущество невесты после свадьбы?

А, молча понимающе кивает. Мужу, естественно. Сглупил. Опять же супруг примется решать, сколько выделить на содержание. Люди достаточно быстро привыкают считать своим еще вчера им не принадлежащее. И тратить в свое удовольствие тоже.

— Существует брачный контракт.

Подобные знания у него исключительно теоретические. Не приходилось сталкиваться, и даже среди договоров, переписываемых в качестве образца и для ознакомления под руководством Дениз, такого рода документ отсутствовал. Достаточно редкий случай. Обычно происходит при неравном браке, когда хотят предусмотреть разные сомнительные ситуации. Черт побери! Неужели… Вот это номер…

Дворяне и плантаторы Альбиона составляли не больше пяти процентов белого населения. А ядро этого сословия и вовсе образовывала сотня семей, якобы происходящих от самых первых переселенцев, получивших лично от тогдашнего короля, как бишь того звали, немалые земельные пожертвования. Они не были замкнутой кастой, даже в метрополии за заслуги или деньги можно было получить титул. Разумеется, любого и каждого возмечтавшего в свой круг не принимали. Тем не менее богатство и талант открывали двери, а женитьба поднимала в разряд своих.

Избранные люди колонии отнюдь не напоминали первого сословия Соединенных Королевств, считающего зазорным все, помимо военной службы и получения ренты с поместья. Конечно, выращиванием, сбором урожая и доставкой на корабли для транспортировки товаров в Европу занимались рабы и свободные на жалованье, но организация и управление считались долгом истинного колониального шевалье.

А самое главное — они присутствовали в органах управления всех уровней. Призрачный полковничий чин, полностью зависящий от расположения неизвестно кого, сменялся реальной возможностью получить власть для начала в своем округе.