Федералист - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1". Страница 15

— Странная у вас шляпа, — сказал он внезапно.

— Могу иметь маленькие слабости, выделяясь?

— Это тщеславие. Грех.

— Еще и возможность жить для местных, — с нажимом возразил я, зная его слабость проклинать роскошь, приходящую из Европы, и показную любовь к простым людям, — ремесленников. Благодаря моей щедрости у них будет возможность накормить семью.

— Текст получите незамедлительно, — сухо заверил он.

Пастор изобразил легкий поклон. Можно считать, одно из многих соглашений состоялось. Он тоже на поверку оказался не упертым полностью. Политика укладывает в одну постель и противоположности.

Тяжелую дверь при моем приближении поспешно открыл вышибала. Огромный мужик с многократно сломанным носом и зверской физиономией. Несмотря на грозный вид и деревянную дубинку на поясе, в душе Боксер Ян был мягким и добрым человеком. Жену с двумя дочерьми нежно любил и даже тещу стоически терпел наперекор вечным придиркам. Может быть, потому что агрессию выплескивал в иных местах. Раньше участвовал в боях за деньги, потом перешел на более спокойное и денежное место. Сложности с посетителями здесь случались не так часто, но тем больнее приходилось неправильно оценившим обстановку.

— Как Барбара? — спросил я про старшую дочку, задержавшись у порога.

— Большое спасибо, полковник, — с искренним чувством, воскликнул он. — На днях письмо получили, у них все в лучшем виде. Хорошего мальчика подарила мужу.

В шестнадцать лет та выскочила замуж за очередного прекрасного принца без штанов, спустившегося с трапа в толпе нищих шотландцев и ирландцев. В качестве свадебного подарка устроил им участок в долине Шенандоа в собственность. Они неплохо обжились, и, судя по рассказам отца, исправно рожают. Третий вроде.

Не то чтобы так уж важно хорошее отношение вышибалы, но обычно я не отказываю в просьбах, а иногда и сам смотрю, чем можно помочь окружающим. Политика вещь достаточно странная. Очень быстро становишься связан со всеми и каждым. В кого ни ткнешь — либо мой бывший раб, либо должник, клиент, кредитор, враг, друг или деловой партнер.

Внутри было светло, уютно, негромко играла музыка и присутствовало довольно много посетителей. Ничего удивительного. Изначально здесь собирались люди, поставленные запретом нового монарха на печатанье денежных знаков колониями в тяжелейшее положение. За неимением достаточного количества золота или серебра вынужденно повсеместно развился натуральный обмен. Табак на пшеницу, а рыбу на соль. Неудобно и куча споров. Поэтому достаточно быстро перешли на расписки. По определенным дням солидные хозяева собирались и проводили взаимозачеты. За месяц общий оборот товара на миллион ливров, двести тысяч разной недвижимости и пятнадцать тысяч монетами. Приблизительно в такой пропорции.

Естественно, все стремились заработать настоящие монеты да частенько тут же их спрятать, расплачиваясь чем-то не особо ценным. Отсюда огромный рост контрабандной торговли с Южной Америкой и островами Вест-Индии, где хватало песо из тамошних рудников. У кого получалось, стремился нечто создавать на месте, плюя на любые запреты и правила. В Европу наш экспорт заметно упал, лишив тамошних коммерсантов прибыли и серьезно урезав пошлины, получаемые казной. Неудивительно, что через два года глупейшие правила полностью отменили. Но ресторан остался местом деловых встреч, да и заметно выросший флот контрабандистов никуда не делся.

Сидевшая у бара стайка симпатичных девиц самого разного цвета кожи, и даже две молоденькие китаянки в их числе, встрепенулись при моем появлении и тут же увяли. Здесь случайные проститутки не встречаются и давно любая знает в лицо. Не пользуюсь их услугами. И не из великой добродетели, а по совсем иным причинам. Полагаю, о них знает каждая собака в Акиндеке и Альбионе. Уверен, за спиной неоднократно обсуждали верность постоянной любовнице.

Подошел, приветствуя знакомых и отвечая на их слова, к столику, моментально попав в объятия Адама. Я вообще не хлюпик, но не до такой же степени! За эти годы он заматерел, превратившись из Геракла в Зевса по всем параметрам. Моряки утверждали, что и молнии с мостика умеет метать. Убедиться как-то случая не имелось.

— Давно не виделись! — радостно шумел приятель.

Не так чтобы очень. Месяца два. Когда он в плаванье, гораздо реже встречаемся.

— Мне рыбы морской, — сказал я появившемуся Мюнцеру, не собираясь выслушивать рекомендации и стандартный набор блюд.

Тот слегка скривился. Знаю. Речная, выловленная в водах Потомака камбала приравнивалась по цене к двум макрелям или скумбриям, а нежнейшего чудесного вкуса морской язык стоил куда меньше, чем минога и речной окунь. Карп, лосось и форель всегда обходятся дороже, чем тюрбо или дорадо. Уж такие вещи прекрасно известны, раз сам продаю выловленную. Но мне хочется чего-то нового по вкусу, а не надоевшего.

Хорошо быть богатым и иметь возможность разборчиво ковыряться в тарелке. Хариус прекрасен, но еще не так давно, и я этого не забыл, в Англии мы могли себе позволить разве жесткое китовое мясо или напоминающую слизняка каракатицу. А то еще хуже — тресковые внутренности. И ничего, жрали за милую душу, не представляя, сколько на свете существует вкусностей.

Мой прежний английский быт диктовал не особо изысканное меню, так что гурмана не вышло, даже когда это уже не представляло ничего странного и мог позволить себе любые изыски. Полукочевая жизнь приветствовала простоту и практичность питания. Жареное, острое, жирное. Обожали крайне редкие для бедных фрукты. Ягод не варили, овощей не солили, но старики заготавливали отличную солонину и вкусный холодец. По-настоящему голодными мы в семье не были никогда, однако разборчивости не наблюдалось. Что нашлось, то и проваливалось в желудок без участия вилок и прочих столовых приборов. До сих пор в них путаюсь, предпочитая ложку с ножом и пуще руки.

— Еще картофель, зажаренный в масле, зелень и приличного вина.

На фоне иных знакомых меня считали почти трезвенником. Большинство в убеждении, что бренди — для стимуляции сердца. Шерри — от усталости. А алкоголь в принципе очень помогает от малярии. Возражать бессмысленно. Но за обедом стаканчик-другой вина нормальное дело. Любой франк вам это без всяких сомнений скажет. Уж точно лучше некипяченой воды. Вторая дизентерия или чего похуже от немытых продуктов без надобности.

— Сделаем.

— Ну как продвигаются дела на верфи? — спросил я Адама в ожидании пищи.

Он моментально принялся в подробностях излагать многочисленные цифры. Длина, ширина, грузоподъемность, предполагаемая скорость. И еще множество сведений, интересных профессионалам. Я, конечно, море видел и брига со шхуной не перепутаю, но все-таки подобные вещи вне сферы моего интереса. Мое дело сидеть на берегу и ждать товар. А для хождения по морям есть специалисты, получающие деньги. Достаточно и доли на «Форте», а также трех наших общих судах. По моему скромному мнению, иметь в собственности не что-то одно, а пай в нескольких кораблях снижает риск.

В каком-то смысле есть моя вина за происходящее. Деньги нужны были позарез, и, покопавшись в памяти, я обнаружил прекрасный источник. Как обычно, Бэзил нечто ляпнул и забыл, а у меня отложилось. Только это было в его мире, а у нас в тех местах до недавних пор вечно воевали. В Тихом океане плавали эскадры, в Индии шли бесконечные бои. Если кто и занимался такими вещами, то точно не отсутствующая Британская Ост-Индская компания. Но если ее нет, почему не занять пустое место?

Как только появилась возможность, я объяснил все в подробностях Адаму, и его «Форт» отправился в дальнее путешествие. В Персии он взял на борт три тонны опиума, которые моментально уплыли в руки жаждущих в Кантоне в четыре раза дороже. После всех выплат и премий морякам чистая прибыль пять тысяч фунтов. Это притом, что двенадцатипушечный шлюп стоит четыре-шесть тысяч. Ко всему на большую часть вырученного серебра Адам закупил на месте чай, шелк, хлопчатобумажных тканей и фарфора. Последний был по бросовой цене, и его использовали вместо балласта. Бэзил при виде посуды поморщился и заявил: «Фаянс».