Свобода под свинцовым небом (СИ) - Бельская Луиза. Страница 11
- Выключите, пожалуйста, свет. Мне на вас смотреть тошно, - произнес Веня куда-то в кресло.
- Да пожалуйста, - Феликс щелкнул выключателем, погружая спальню в кромешную темноту, - мне тоже не очень-то радостно на тебя любоваться.
Повисло неловкое молчание.
- Веня? - Феликс первым решился заговорить, - у тебя что, мужчины разве никогда не было?
Веня горько усмехнулся:
- У меня вообще никого не было.
- Что, и девушек тоже?
- Я же сказал: вообще никого.
- Тебе двадцать шесть лет. Так не бывает. Ты что, с луны свалился?
По интонации Вени можно было понять, что он выпрямился в кресле:
- Да, я с луны. Я - суицидник, как вы сами успели заметить, и какой-то там гений. Это же очевидно, что от меня можно ожидать все, что угодно.
В этот момент Феликс почувствовал укол совести. Выходило, что он безжалостно и цинично опорочил невинное существо, полностью вверившее себя ему, развратному и хладнокровному человеку. Феликс не знал, что сейчас нужно говорить, но и молчать в данном случае было худшим из вариантов.
- Хочешь, я тебе картинки красивые покажу? - сказал он, вдруг воспрянув духом.
Веня помолчал, тщательно все обдумывая, и, наконец, выдавил из себя:
- Хочу.
- Иди сюда, не бойся, я не трону, - Феликс переполз на другую сторону кровати и потянулся в сторону тумбочки за ноутбуком.
Веня медленно поднялся с кресла и с опаской присел на краешек постели. Темный экран вспыхнул, загораясь завораживающей заставкой в виде ночного неба, в самом центре которого таинственно бледнел месяц. С его светлого рожка свисали веревочные качели, на которых сидел маленький мальчик. Веня закинул ноги на одеяло и поудобнее устроился, прислонившись спиной к подушкам.
Феликса слегка передернуло от того факта, что он залез на кровать в пыльных джинсах как ни в чем не бывало. Но, решив не нагнетать еще более тяжелую атмосферу, он смирился и предусмотрительно промолчал, отметив про себя непременно сменить постельное белье к следующему вечеру.
- Вот, смотри, - немного повозившись, Феликс нашел нужную папку, - на прошлой неделе в национальной галерее была выставка, посвященная живописи двадцатого века.
Веня придвинулся поближе, с интересом разглядывая изображение на экране: разноцветные животные, созданные пересечением полупрозрачных треугольников и других геометрических фигур, поражали воображение с первого взгляда.
- «Олени в лесу», Франс Марк, - прочитал Феликс текст под картиной, - не помню точно, кажется, - он защелкал пальцами в воздухе, пытаясь вспомнить нужное слово, - кажется, относится к такому стилю в живописи как кубизм.
Веня прыснул от смеха, в азарте хлопнув ладонью себе по коленке. Феликс оторвался от созерцания картины и перевел на него взгляд, полный недоумения.
- Франс Марк и кубизм? Ха-ха! Ни в жизни не поверю, чтобы яркий экспрессионист написал что-либо в другом стиле! Это же школьная программа!
Феликс обиделся:
- Свою школу я давно окончил. Таких подробностей не помню.
- Что тут помнить? Здесь же просто, - оживился Веня, присаживаясь на согнутые в коленях ноги. - В кубизме создается новая реальность, эти работы очень схематичные и написаны особыми тонами, ну, там, серыми, черными, темно-коричневыми, - он уже оседлал своего любимого конька под названием: «А я знаю!» и понесся вперед, пользуясь замешательством своего собеседника. - А здесь же однозначный экспрессионизм - искореженные линии, контрастные цвета, грубые мазки...
- Ты хорошо разбираешься? - перебил его Феликс, сменяя изображение на мониторе, - это что за стиль?
На экране возникла комбинация разноцветных квадратиков, треугольников, плотно состыкованных друг с другом. Картина напоминала пол, выложенный осколочной керамической плиткой разных цветов и размеров.
- Я плохо разбираюсь, поверхностно, - Веня мельком глянул на новое произведение искусства, - классическая абстракция.
Феликс на секунду задумался, а затем произнес:
- По-английски сможешь повторить то, что только что говорил?
Веня слегка пожал плечами:
- Смогу, без проблем.
Диалог завязался. Мало-помалу напряженность обстановки начала спадать, уступая место непринужденной беседе. Продемонстрировав еще десяток картин в самых различных направлениях, Феликс убедился в том, что о живописи Веня имеет достаточно четкое представление.
- В пятницу откроется художественная выставка представителей дадаизма, - медленно произнес он, краем глаза наблюдая за реакцией Вени.
- Живопись или скульптура? - довольно живо осведомился тот.
- Живопись, - при свете монитора Феликс внимательно рассмотрел его лицо: искреннее, оживленное, оно приняло слегка печальное выражение.
- Эх, мне некогда по выставкам ходить. Вы же времени на работу месяц выделили, - не преминул съехидничать Веня.
Феликс устало закатил глаза, услышав очередное упоминание об этом.
- Ну, сделай за полтора, за два, только побыстрее, это я так, к слову сказал, чтобы вы не расслаблялись, понятно?