Эпидемия. All Inclusive. (СИ) - Извольский Сергей. Страница 36

Дебил я, а если бы он мне в рог с испуга прописал?

Эмоций кстати не было. Вернее были, но какие-то неправильные, неяркие. Глухие.

Так своим касанием ощущаешь тело после местного обезболивания - вроде есть, а вроде как, но не чувствуется.

За моей спиной послышался шум, какие-то крики, но я не оборачивался.

Шум есть, драки нет. Без меня разберутся.

Когда пройдя метров сто по пальмовой аллее мимо гостиничных корпусов, услышал топот ног, обернулся.

- Я с тобой, - переходя на шаг, выдохнул Махмуд.

- Иди на хуй, - развернулся я, шагая к воротам.

- Иээй, - обиженно протянул Махмуд, - ты слышь...

Снова топот ног - узбек пробежал немного, догоняя меня.

- Я тебе что сказал?

Общаться с Махмудом, у которого в жопе взыграло благородство, и он готов был сопровождать меня совершенно не...

Тот же, остановившись рядом со мной и дернув за плечо, тормозя, потянул вверх штанину.

- Когда? - спросил я, отбрасывая в сторону ненужные мысли, увидев следы зубов на его голени.

- Сегодня, ближе к утру, - вернул футболку на место Махмуд, закрывая следы укуса, - бешеный у корпуса терся, бросился в темноте. Я посмотреть пошел.

- Один что ли? - я уже шагал в сторону вычурных ворот.

- Да.

- Дебил.

- Хули уж теперь.

- Ну да, тоже верно.

- Серег?

- А?

- Ты, если что, меня того... ну, не дашь таким жить?

- Меня раньше укусили.

- Да похуй. Ты обещаешь?

- Угу, - посмотрев на Махмуда, кивнул я.

- Чурка блять, ты скажи по-русски, а! - взорвался невозмутимый узбек.

- Хорошо, если ты станешь бешеным без вариантов, я тебя ебну. Нормально?

- Нормально.

- А ты меня.

- Договорились. Только хуй я тебя завалю.

- И-эй, почему?

- Да ты здоровый как кабан!

- Ну, зайдешь со спины, ебнешь по голове чем-нибудь! Серега, ты же обещал!

- Умный ты дохуя. Обещал, значит сдела... попробую.

- Давай, постарайся если что.

- Угу. Пойдём машину искать.

- Какую?

- Да какую-нибудь, я те чего блять, пешком пойду?

- А сигналка-фуялка?

- Слышь, пока ты своим ишакам значки мерседеса на лоб клеил, я уже номера на движках перебивал влегкую.

- Ух ты, аа?! Расистская свинья.

- Чурка тупая.

- Вон машина нормальная вроде, смотри.

- Не, эту я не вскрою, там...

- Ты же сказал тебе похуй на сигналки-фуялки?

- Не, в этой электроники до жопы, хер она поедет.

- Кто из нас чурка тупой?

- Хотя если ты толкать будешь, то поедет.

- Вы все русские такие, только пиздеть.

- Иди баранам хвосты крути.

- Хвосты ослам крутят, я не баранам. А эта, смотри?

...

- Че, тоже сигналки-фуялки? Мы уже блять десять километров идем, или тебе ВАЗ 2106 надо найти!?

- Не десять, а километра три. Хорош голову ебать, сейчас поедем, вон смотри, стоит.

- Да это корыто старше меня!

- Тебе не насрать на чем ехать?

- А вони то было! Мне похуй на сигналки-фуялки, иди баранам хвосты крутить...

- Ладно, не пизди.

- И-и-э нет, ты давай конкретизируй, кто тут баранам хвосты будет крутить?

- Хера какие слова то ты знаешь! Долго учил?

- Ты трындеть будешь или машину вскрывать?

- Хуле ее вскрывать, вон смотри, ключи торчат.

- Так может, что поприличнее найдем, а? Тоже с ключами?

Марина Иванникова

06 октября, очень раннее утро

Было холодно. Очень холодно.

Марина никогда бы не подумала, что в Африке можно так замерзнуть.

Холод пробирал до костей, стягивал мышцы так, что они ныли от любого движения, и заставлял сжиматься калачиком, ловя малейшие крохи тепла.

Ночь девушка не спала вовсе. Сначала не могла заснуть оттого, что страшное лицо седого доктора так и стояло перед глазами. Потом вроде бы она начала погружаться в состояние, близкое к беспамятству, но понемногу начали раздаваться стоны - сразу двое раненых пришло в себя и теперь не могли держать боль в себе. Марина пыталась зарыться в песок, накрываясь собранным из трех чехлов для сидений одеялом, но страшные стоны все равно догоняли ее, заставляя беззвучно рыдать от страха и бессилия.

Несколько раз Марина поднималась на ноги, но стоило только справиться с закостеневшими мышцами, выпрямиться, как наваливалась мутная пелена подступающего сна. Но уложившись опять, снова заснуть не получалось - Марину только мутило, да понемногу начинали саднить многочисленные болячки. И вот ближе к утру наступила мука холодом. Как ни сжималась девушка, мерзлые, стылые щупальца проникали сквозь одеяла, пронзая все естество.

Когда небо посеребрил рассвет, Марина поднялась и, обойдя автобус, пошла к раненым. Стонала теперь только одна - тучная женщина, которой раздробило ногу, вторая пострадавшая, не умолкавшая всю ночь, вроде бы провалилась в беспамятство.

Здесь, у места аварии, осталось всего восемь человек. Остальные еще вчера к вечеру, когда солнце перестало нещадно жарить, ушли по трассе за помощью - половина в одну сторону, половина в другую.

Рядом с замолкшей раненой как раз в момент, когда Марина вышла из-за угла, сидел тот самый толстый мужчина с рыбьими глазами, который всю ночь провел на ногах, ухаживая за пострадавшими.

Ноги женщины тряслись в конвульсиях.

Пытаясь сморгнуть пелену перед глазами, Марина невольно сделал шаг назад, заходя за скулу автобуса и присмотрелась. Толстый между тем поднялся, шагнув ко второй раненой. С ужасом Марина видела, как он резко, но беззвучно при этом выбросил руку вперед, закрывая раненой рот. Та только лишь судорожно мыкнула, но в этот момент вторая рука толстого метнулась к ее голове, и Марина расслышала шелестящий треск лезвия, пронзившего шею.

"У него нож!"

Удержав рванувшийся из гора крик ужаса, девушка, не в силах двинуться с места продолжала наблюдать. Толстый в это время, прижимая голову раненой к земле, с силой продолжал давить рукой на шею скребущей пятками землю женщины. Марина даже сейчас, в полумраке, видела хлынувший фонтан крови, который щедро забрызгал руку толстого и землю рядом.

Вдруг мужчина развернулся, и Марина встретилась взглядом рыбьими глазами навыкате, в которых сейчас плескалось безумие. Девушка не выдержала, завизжала и, развернувшись, побежала. Не оглядываясь на бегу, она взлетела по осыпающемуся склону и помчалась прочь, в сторону дороги.

Марина бежала так быстро, как никогда раньше в жизни. Захлестнувший паникой страх гнал ее вперед, ноги почти не касались земли. Краем сознания девушка отметила, что со стороны автобуса раздались крики.

"Там же девчонки остались!" - мелькнула мысль у Марины.

С той стороны автобуса, где спала она, расположились еще несколько девчонок и одна семейная пара, которые решили остаться на месте аварии.

При мысли о том, что толстый сейчас двинется убивать остальных, Марина сбилась с ритма бега, попыталась оглянуться, и сразу же поплатилась - нога бухнулась в небольшую ямку, равновесие девушка не удержала грохнулась на жесткую землю. Марина проскользила по твердой, неровной поверхности несколько метров, чувствуя, как сдирается кожа на локтях, ладонях и коленях. Не обращая внимания на боль, девушка сразу же вскочила на ноги, оборачиваясь, и увидела темную фигуру, заметную на фоне белого автобуса.

Всхлипнув от страха и бессилия, Марина вновь вскочила на ноги, и снова сорвалась на бег. Связных мыслей больше не было - всю ее заполнил панический страх и внутри пульсировало лишь одно лишь желание - скрыться как можно дальше от этого страшного места.

Пробежав метров триста вдоль трассы, Марина забрала правее и выскочила на полотно дороги. Страх по-прежнему гнал ее вперед, и девушка бегом пересекла магистраль, перепрыгнула через разделительный барьер. На улице почти рассвело, но Марина видела вокруг себя все мутно - глаза у нее слезились, тени метались вокруг, нагоняя страх, а в звуке запаленного дыхания воображение рисовало топот преследователя.