Звёздная дорога - Гамильтон Питер Ф.. Страница 36

– Не благодари пока что. Я почти уверен, что семья Бринкелль с нами откровенна. Я знаю Бейли – случившееся их потрясло.

– Бейли?

– Он делает для Б-Нортов мою работу.

– Ясно. – Сид потер лоб. – Послушай, я ценю твою поддержку.

– Самое меньшее, что мы могли сделать после твоего отстранения. Я ценю твою осмотрительность в этом вопросе. И не переживай – пост в нашей службе безопасности тебе гарантирован.

– Спасибо.

Альдред кивком указал на спецов-криминалистов, которые медленно продвигались через глубокий снег.

– Это не здесь, верно? Они ничего не найдут.

– Нет, не найдут. Послушай, я знаю, что это тебе неприятно, но мне бы не помешали какие-нибудь неопровержимые факты взамен транснетовых слухов.

– О чем?

– Ох, да ладно – о тебе. О твоих братьях. Твоих сыновьях. Как все на самом деле устроено?

– А-а. – Альдред слабо улыбнулся и уставился на замёрзший парк. – Как все устроено? Ну конечно. Мы, двойки, родились от девочек Августина. В транснете можно узнать всякую хрень о том, что он с ними со всеми спит. Возможно, моих старших братьев так зачали, я не знаю. Но все мы, зачатые за последние семьдесят лет, были результатом искусственного оплодотворения; ему, как ни крути, уже сто тридцать один год. Я хочу сказать, тело-то хорошее, и, Господь свидетель, мы можем позволить себе лучшее антивозрастное лечение. Но я тебя умоляю. Может, была пара естественных зачатий за эти семьдесят лет. Не в моем случае. Моя мать встречалась с отцом только три раза, прежде чем её отправили в клинику.

– Встречалась?

Альдред вздохнул.

– Он проводит собеседования, чтобы убедиться, что из них получатся подходящие матери. Мы же, знаешь ли, растем не в огромных яслях, как в дивном новом мире. Нас взращивают в милых домах среднего класса.

– Нет, вообще-то, я об этом не знал. Но рад слышать.

– Вот так все обстоит с двойками. Нас в живых восемьдесят семь человек, не считая воскресный труп. Пятеро погибли в результате несчастных случаев.

– А они?..

– Нет. Нет ни малейшего шанса, что они выжили и спрятались, понятно?

– Я обязан спрашивать.

– Ага. Но их возраст все равно не соответствует возрасту трупа, – попросту говоря, они все были бы слишком старые, поскольку последний умер пятидесятилетним двадцать восемь лет назад. Так что нет, это не один из них.

– Но с учетом антивозрастного лечения такое становится возможным, верно?

– Ого, да ты на самом деле параноик.

– Я пытаюсь раскрыть дело.

– Биохимические результаты вскрытия не указывают на следы антивозрастного лечения в тканях трупа. – Альдред тяжело вздохнул и опять устремил взгляд сквозь ветровое стекло. – Кроме того, антивозрастные препараты не переводят часы назад, а просто немного замедляют.

– Как с одним-в-десять?

– Тот же принцип, но работает не так хорошо и большей частью косметически. Если хочешь кого-то омолодить, тебе нужна технология, которую разработал Бартрам, а она неимоверно дорога. Ты знаешь, в среднестатистическом человеческом теле примерно сто триллионов клеток – и ещё скажи спасибо, что мы, Норты, не какие-нибудь жирные сукины дети. Для настоящего омоло-жения в ДНК каждой клетки нужно внедрить специально разработанную восстанавливающую последовательность. Чтобы завершить такое лечение, требуется больше десяти лет. Даже «Нортумберленд Интерстеллар» не в состоянии позволить себе такое для восьмидесяти семи двоек.

– Не говоря уже о людях вроде меня.

– Как-то так. В общем, жертва – настоящий Норт-два.

Сид знал, что спрашивать об этом не стоит, но не смог удержаться и не воспользоваться откровенностью Альдреда:

– Зачем все это?

– В смысле?

– Зачем Августин это сделал? И два его брата. Зачем им так много сыновей?

– Ты ведь знаешь, почему родились мой отец и мои два дяди, верно?

– Кейн Норт совершенствовал клонирование человека.

– Да, но почему?

– Понятия не имею. Потому и спрашиваю.

– Норты в те времена представляли собой старые американские деньги, длинную родословную финансистов, банкиров, землевладельцев. Они были верхушкой политической элиты, традиционалистами, консерваторами, БАСП-ами [19] из Лиги плюща [20], и каждый новый маленький Норт должен был стать великим, каждый настойчиво стремился преумножить благосостояние и власть семьи на Уоллстрит и в Вашингтоне. Такова была одна из причин, по которым Кейн отправился в Вест-Пойнт [21]. Служить своей стране – традиция и долг; многие Норты какое-то время провели среди военных, мы точно участвовали в Гражданской войне и, возможно, даже в революции против британцев. Как бы там ни было, дедуля Кейн собственной персоной отправился в Афганистан. Там-то он и подорвался на СВУ – самодельном взрывном устройстве. Его вернули в Штаты и отправили в почетную отставку по причине инвалидности.

– Понимаю.

– Нет, вряд ли. Он выжил, да, но эта дрянь оторвала ему яйца.

– Охренеть!

– Ну да. Он никак не мог иметь детей; всё, приехали – род прервался. Семейное богатство начало бы растворяться по родственникам, адвокатам и управляющим. Что ж, старому Кейну такая перспектива не понравилась. Может, в его мозгах больше не бурлил тестостерон, но он оставался Нортом. И вот он переехал в Шотландию и начал вербовать членов команды Долли – тех ученых, которые впервые клонировали млекопитающее, овцу по имени Долли. У Штатов длинная история официального неприятия всего, что связано с манипуляцией человеческими генами; благодаря свободе вероисповедания этот законодательный кошмар начался уже тогда. В Эдинбурге устроить новаторскую лабораторию куда легче. Не скажу, что все, случившееся за её стенами, было совершенно законным. Отбросим подробности: родились тройняшки, мой отец и два моих дяди. Но конечно, технологии исправления генов в те времена были грубыми, и я – результат случайности. Мы тупик, Сид; эволюция отбраковала наших потомков за три поколения. А если не можешь идти вглубь, иди вширь. Мы, двойки, и есть те, кто на самом деле построил «Нортумберленд Интерстеллар». До раскола нас было примерно две сотни – директоры и менеджеры, которые действовали с одинаковым напором, в одном направлении, одинаково решительно. Этот мир не знал такой целеустремленности со времён королей, которые правили по Божественному дозволению. И поныне Сент-Либра остается единственной планетой, которую открыл индивид, хотя этот индивид представляет собой меня и моих братьев-клонов. Новое Монако – это чушь, мирок для шайки финансистов. Кроме того, у них там убежище, а не общество.

– Но у тебя ведь есть дети.

– Они ошибка, – с горечью ответил Альдред. – Четверки ещё хуже. Но человеческую натуру не перебороть. У нас есть женщины, мы в них нуждаемся, как любые нормальные мужчины; жены, партнерши, любовницы, подружки на одну ночь, даже старые добрые авантюристки, благослови их Господь. К счастью, детей все меньше и меньше. Скоро их совсем не будет.

– Ты этого не знаешь. Я думал, Августин омолаживается. В транснете об этом жужжат уже много лет.

– Так и есть. Но процесс не завершён и нуждается в совершенствовании. Впрочем, какая разница – появляется новое поколение двоек. Правда, они уже не те двойки, что раньше. Бринкелль была первой. Бартрам и его институт наконец-то устранили поломку в его ДНК и преобразили её в нечто более нормальное. Бринкелль – первый настоящий ребенок, которого удалось породить на свет кому-то из тройняшек, пусть даже зачатый в пробирке и с зародышевой линией ручной сборки. И у нее были дети, настоящие дети, не тройки. Мы, изначальные двойки, вымирающий вид, Сид, мы уже не повторимся. Наш век окончен. Семья Бринкелль – вот будущее, и ещё та хрень, которую Константин творит возле Юпитера. После того как он омолодится, я думаю, даже отец в себе все исправит и заведёт настоящих детей.