Мистер Грей младший (СИ) - Янис Каролина. Страница 129

— Привет, малышка, — шепнул я, выходя из машины, счастливо улыбаясь тому, что вижу её. Она встречала меня на пороге своего дома, стоя под навесом. Точно это была лишь слабость — она улыбнулась мне — но, вскоре, сжала губы. Когда я потянулся поцеловать и обнять её, она… Она выставила две руки вперёд, точно защищаясь, выдохнув порывисто и громко:

— Не надо, — она была бледна.

Это слово — нож в моё сердце. Я замер.

— Тед, мы… — шепнула она, — Я… Я хочу сказать, что это… — голос её дрогнул, — Это всё. Это всё, Тед. Мы… мы расстаёмся, — слёзы хлынули из её глаз, точно открыли кран.

Я думал, моё сердце вырвали со всей жизнью и дыханием, что было во мне.

— Айрин, я… Нет. Нет, Айрин, — мои брови сошлись на переносице от боли, это был удар под дых, это была моя смерть, я падал в пропасть, я разбивался вдребезги, ломаясь на миллион, блядь, грёбаных кусков, я потерял способность говорить.

— Да, я… — она всхлипнула, — Я… я думаю, что у нас ничего не… не получится. Мы будем учиться в разных штатах, мы… мы потеряем друг друга и… И всё. Я больше ничего не могу сказать, кроме… будь счастлив, — она рыдала, вытирала слёзы ладонями, а я умирал и не мог подойти к ней.

— Ты же знаешь, что без тебя я не смогу быть счастлив! — закричал я, срывая горло, полностью разрушаясь, — Я люблю тебя! Я всегда буду любить тебя! Я люблю тебя! — слова вылетали из меня, как мантра, я приближался к ней ближе, крича это важное слово, стараясь, чтобы она услышала меня…

Но Айрин лишь отрицательно качала головой, пятилась от меня к двери, придаваясь истошным рыданиям без единого звука, порывисто и судорожно дыша.

— Этого всего мало! — вдруг закричала она, вытирая слёзы.

Я полностью застыл.

— Я не смогу жить так, вдали о тебя, только лишь зная о том, что ты меня любишь. — прошептала она, всхлипывая и вздыхая.

— Айрин, мы всё преодолеем! Мы переживём это! Ведь я люблю тебя, а ты любишь меня!.. — зарычал я, встав впритык к ней и схватив за плечи, резко встряхнул её.

Раздался всхлип. За слезами синевы глаз Айрин уже видно не было. Она… ничего не сказала, а лишь стала отрицательно качать головой, точно пытаясь сказать, что она меня… не любит. Господи. Это был ещё один нож в грудь.

— Нет! — закричал я, точно прогоняя кошмар, — Нет! Нет! Нет!

Айрин зарыдала в голос, сжимаясь напополам, точно от боли. Через какие-то две секунды она вырвалась из моих рук, убежала от меня в дом, спряталась за дверь…

Дверь захлопнулась как гром прогремевший в горах. Она стояла по ту сторону двери, а меня оставила на этой стороне, умирать наедине с собой. Это не мог быть конец! Я отказывался в это верить всеми фибрами своей души, которая сейчас разбивалась на осколки… Я стал тарабанить в её дверь, звать её…

— Айрин! Открой! Я люблю тебя!

Я почувствовал, что не один. Она прямо за дверью… Она прикоснулась к ней рукой или прижалась спиной. Как бы я хотел быть этой грёбаной дверью в те секунды! Она была так близко, но и так далеко одновременно.

— Я люблю тебя! Айрин, детка, ты нужна мне… Я хочу быть с тобой, чувствовать тебя, видеть и слышать тебя… Я хочу быть с тобой всегда! Я тебя люблю, ты слышишь меня?! Айрин!

Сердце ломало мою грудь, я задыхался и хрипел последние слова. Я терял рассудок и контроль. Я думал, что выбью эту дверь к чёртовой матери…

— Айрин! — закричал я, — Впусти меня или отойди от двери, потому что я собираюсь скинуть её с петель!

— Уходи! — вдруг раздался её молящий и плачущий голос, — Я не железная! Уходи!

— Айрин, я не могу… Айрин, я не уйду никуда от тебя! — прошипел я.

— Я убью себя! — закричала она, взрывая меня и заставляя оттолкнуться от двери.

Я замер.

— Я убью себя, если ты сейчас же не уйдёшь… Уходи! Уходи!.. Забудь обо мне! — её голос — истерика.

Мои глаза наполнялись слезами, а охрипшее горло саднило. Сердце превращалось в груду нерасплавленного металла.

— Нет, нет, — пробормотал я, глотая боль, — Если… если я так невыносим тебе, я уйду. Я уйду прямо сейчас. Я готов умереть, если ты будешь счастлива, Айрин. Ты будешь счастлива, если я уйду?..

Звенящая тишина.

— Отвечай! Отвечай мне и не ври! — приказал я.

— Буду! — всхлипнула она отчаянно и рвано, говоря об обратном, но потом, её голос прозвучал ровно, и, относительно, спокойно, — Буду!..

Это меня убило. Кровь отлила от лица, отошла от сердца, застыла в венах.

— Хорошо, — прохрипел я, — Хорошо, я ухожу. Только ты… Ты живи и будь счастлива. Я ухожу, но всегда буду любить тебя. Тебя одну, Айрин. Всегда. Прощай…

Дальше, я не мог дышать. Помню, как выбежал под ледяной осенний дождь, запрыгнул в тачку, и гнал, как ненормальный, с опущенной крышей, промокая насквозь. Глаза залил слёзный застил. Я управлял Ауди на ощупь. Рычание вырывалось из меня. Я проклинал всё и всех в этом городе. Всю свою жизнь. Я умирал и хоронил себя, и, признаться честно, мечтал, чтоб какой-нибудь Айзек перебежал мне дорогу и превратил меня в труп…

Но и это был не конец. Вернувшись домой, я узнал, что пропала Фиби. Отец рвал на себе волосы. Анастейша плакала. Никто не обращал внимания на меня. Мне это было на руку. Только сегодня, отцу пришло почтовое письмо из женского монастыря во Франции, из аббатства Сенанк, расположенного в Провансе. Фиби решила служить Богу… Это накрыло её после смерти Адама. Всё лето она ходила в церковь, а теперь, решила бросить всё. Учёбу, и эту земную, дурацкую и пустую жизнь…

— Здесь написано, что она стала послушницей монастыря и приняла обет молчания на пять лет, Анастейша! На пять лет, ты это слышишь?! — отец рычал, а мама плакала, закрыв глаза рукой.

— Я притащу её за уши оттуда, Ана! Ты поняла меня?!

— Тебя туда не пустят, Кристиан. Это женский монастырь. Но прежде всего, — мама резко поднялась с кресла и пошла на отца, — Прежде всего, я не пущу тебя туда! Ты виноват! Ты погубил нашу дочь! Я не хотела этого говорить, Кристиан, но если бы ты не купил ещё один чёртов билет на этот идиотский самолёт, Адам бы сейчас не валялся разорванный на куски на дне океана, похороненный там с Софи и с сотней других пассажиров! От него остались только разломанные чемоданы, всплывшие на поверхность! Вот и всё, Кристиан! — мама громко кричала, затем, схватила вазу со стола и разбила её об пол.

— Ана! — закричал отец, обнял её, пытаясь успокоить и усмирить её рыдания.

— Отпусти меня! — закричала она, — Отпусти! И Тед не поедет учится с этой Даной, с той, которую он терпеть не может! Ясно?! Он поедет с Айрин!..

— Нет, мам, — прервал её я, — Я не поеду с Айрин… Мы… Она бросила меня, — я со всей болью в душе произнёс три последних слова.

— Айрин тебя… бросила? — мама прищурилась.

— Да, — отрезал я.

Боль пронзала меня насквозь.

Анастейша всхлипнула, утёрла в уголках глаз слёзы и повернулась к Кристиану.