Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей. Страница 138

  - Кхм-кхм. И теперь Маша дом для покупки присматривает, ибо в здешних краях никак не можно доктору не иметь своего дома. Меня представили здешнему воеводе в полковничьем чине, и он расспрашивал долго, да проверял, каково из винтовки стреляю и пистолета тож, а еще мы с ним на пробу рубились, он ножнами от ихнего палаша, навроде драгунского, но малость подлиннее, а я ножнами от шашки. Сей полковник ловок с палашом изрядно, однако ж я не уступил ему, и тамошние офицеры дружно решили, что вничью рубка прошла...

  Эти слова вызвали горделивые улыбки всех присутствовавших казаков.

  - ...мне же полковник сказал, что с радостию сей же час дал бы место, по-нашему сказать, вахмистра-наставника, но по окончании учебы вполне возможно получить офицерский чин сразу же. Посему поступил я в здешний университет и учусь наукам разным и умениям хитрым, которые в бою тут применяют. Войны здесь нет, однако ж разбойники пошаливают, с моря приходят, на берег высаживаются, людей хватают, да в рабы к себе на острова утаскивают. Правда, то бывает не в тутошних краях, а подалее.

  - Выходит, как татары-людоловы, ишь ты, - заметил старейшина среди Неболтаев, который сам, правда, с таким противником не сталкивался, но слыхал многое. - Давай, Ванятка, читай дале, грамотей.

  - Значит, так... А с божией помощью через три года стану я ба-ка-лав-ром, - чтец остановился, проглядел еще раз письмо и продолжил извиняющимся тоном, - тут так написано.

  - Ништо, продолжай, - снисходительно ободрил отец семейства, явно не желая вдаваться в скользкую тему семантики.

  - ...это здесь так именуется тот, кто университет закончил и должные экзаменации сдал...

  - Ну да, ну да, - небрежно молвил Андроп Анисимович, давая понять, что уж он-то прекрасно знает, кто такие бакалавры.

  - ...и уж тогда на службу поступлю. Но учеба нелегко дается. Бывалоча, прихожу домой и валюсь с копыт, как конь загнанный, только жена и спасает растиркой головы, что легкость мыслям придает и усталость снимает. Сил не хватает даже в питейное заглянуть. Студенты же тамошние после занятий частенько в трактир захаживают и в напитках себе не отказывают. Пиво здешнее вполне хорошее, и вино виноградное ничем нашему не уступит, хлебное же вино, хоть и чище нашего выделано, но дорого весьма, а потому почитается за барскую выпивку. За стопку невеликую тут просят два рубля серебром на наши деньги.

  Все общество, за исключением младшего поколения, дружно ахнуло. Цена показалась невообразимой.

  - ...вино красное идет по пяти тутошних копеек медью за кувшин и то в трактире, а на базаре можно и за копеечку купить.

  Мужская часть аудитории завистливо крякнула.

  - По-нашему здесь мало кто говорит, токмо Маша, да еще наставница, да муж ея, человек высокоученый и потому уважаемый, да те, кто в наших краях бывал, да еще, говорят, живет тут за морем одна купчиха, которая по-русски хорошо знает. Покупает она наши сказки, также повести, иные книги тож, да переводит их, потом печатает и денежку изрядную на том имеет, но с нею я пока не знаком. Дома мы говорим день на нашенском, день на местном языке, а с детьми супружница лишь на местном говорит, я же на русском. И будут они, значит, гутарить на двух языках.

  - Вот это правильно, - поддержал средний брат, - языки вреда не приносят. Ляшский я знаю, так ведь как пригодилось!

  - Дай же читать! Ты, внучок, без останову того... продолжай.

  - Вот тут еще... Привезли мы из Севастополя двух котят, а таких зверей тут не знают. Тифор Ахмедычу, у которого кошечка, Машины подружки заране предложили по два целковых с полтиною за котеночка, когда появится. Наш Кир вырос большой да пушистый, к детям ласковый, и еду не ворует.

  - Нам бы такого... - это прозвучало шепотом от младшей внучки, которая, хоть и пользовалась дедовым расположением, но не настолько, чтобы полностью утратить осторожность.

  - Вот каб добраться до мест, где котята по пяти рублёв пара идут... Но ты читай дале.

  - Тут мало осталось... Мне письмо написать можно, только отсылать надо через его высокоблагородие капитана первого ранга Льва Андреевича Ергомышева в Севастополе, а тот знает. Засим остаюсь почтительным сыном вашим Тихоном Неболтаем. Фу-у-у-х! Вот все, что написано было. Ан нет, тут отдельный листик. Кх-х-х-м. Картину же, что посылаю с письмом вместе, нарисовал не человек, но механизм хитрый, здешними умельцами придуманный, обошлась же она на наши деньги в три рубля. Я же потом еще такие картинки пришлю. Тихон. Теперь точно все.

  К моменту, когда юный чтец закончил, новость о письме Андропу Неболтаю уже облетела станицу. Но потом в доме понадобилась вода, средняя невестка пошла к колодцу и уж тут дала волю языку. Рассказ в письме младшего сына Андропа Анисимовича, обильно приукрашенный в пересказах, сделался всеобщим достоянием. Даже внуки и внучки - и те купались в восторженном внимании сверстников.

  Никто из обитателей станицы Мечётинской не предполагал, что история государства российского должна была пойти по другому пути, когда бы не воздействие пришельцев из другого мира вкупе с усилиями матросов и офицеров Российского флота, а заодно и казаков, в первую очередь Тихона Неболтая.

  Зато наиболее проницательные из казаков предположили, что чужедальние страны окажутся под влиянием, пусть небольшим, пришельца.

  - Уж не верю я, Андроп Анисимыч, что твой Тихон совсем ничему не может научить техних, из далеких краев.

  - То верно, - соглашался старый казак. - Тихон, он хоть в книжки много заглядывает, но науку казацкую я в него вдолбил накрепко. Чужакам есть чему поучиться.

  Мы охотно согласимся с казацкими умозаключениями. И даже больше скажем: при том, что пришельцы из Маэры всеми силами старались блюсти нейтралитет, они невольно изменили настоящее.

  Историю многие полагают наукой, описывающей прошлое. Но измененный ход событий создает вероятность изменения будущего для всех: и для участников, и для свидетелей. И на Земле, и на Маэре.