Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей. Страница 79

  Госпожа лекарь даже не повернула головы:

  - Некогда!

  Тот же поручик вызвался:

  - Мы сами понесем адмирала!

  Инициатива закончилась плачевно: чрезмерно резвого младшего офицера оттеснили старшие. Конечно же, Неболтай втихомолку проверил людей на негацию. К счастью, вредоносных вокруг не оказалось. Впрочем, офицерик отыгрался на другой ноше: пробился к носилкам, на которых лежала с безучастным взглядом Марья Захаровна.

  Через полчаса процессия из двух носилок, окруженная со всех сторон верховыми с шашками наголо, двинулась к госпиталю.

  Атака на Камчатский люнет с очевидностью была отбита. Неболтай получил толику свободного времени и использовал таковое по своему усмотрению. В этот вечер казак пожелал видеть командора Малаха.

  Надобно заметить, тот с утра заперся в своей комнате, создавая очередной отчет, а потому до вечера вообще не слышал ни о каких новостях.

  Хорунжему хватило одного взгляда, чтобы это понять. Поэтому разговор начался так:

  - Малах Надирович, ты, выходит, ни о чем не ведаешь?

  Уже одно то, что собеседник перешел на 'ты', значило многое. И скорее всего, новости были скверными. Взгляд лейтенанта маэрской армии похолодел.

  - Давай по порядку, Тихон Андропович.

  Доклад был начат по всем правилам. По мере рассказа лицо командора все больше мрачнело. Окончание доклада ничуть не улучшило настроение Малаха.

  - ...а теперь я тебя спрашиваю: куда ж ты смотрел, командир? Почему, интересно знать, щит против пуль не устоял? И отчего это на Мариэлу Захаровну вот уже дважды нападали?

  - Тихон Андропович, щит против пуль испытан был. Наше оружие его не пробивает.

  - Точно сказал: ваше оружие. Как насчет этого?

  И с этими словами казак достал из кармана кусочек бинта, в который была завернута штуцерная пуля.

  - Из нее вышла?

  - Из кого ж еще? Она ее выплюнула у меня на глазах.

  - Дай-ка... Какой диаметр?

  К чести Неболтая будь сказано: или он знал это высокоученое слово, или догадался о его значении. Как бы то ни было, казак ответил впопад:

  - Обычный штуцерный - семь линий.

  Малах был достаточно сведущим офицером, чтобы сообразить: местные винтовки, видимо, посылали пули с большей энергией, чем маэрские. Такие вполне могли пробить защиту, и это целиком вина его как командора. Он обязан был предусмотреть такое. Нужна переделка щита, и еще неизвестно, справится ли Тифор.

  Последовало откровенное:

  - Тихон Андропович, правильно ты сказал: я виноват. Теперь о будущем: нельзя ли нам получить местный штуцер? Тифор Ахмедович, надеюсь, сможет переналадить защиту. А нет, так отошлем в наши края, с порохом и пулями, наши уж точно сумеют что-то предложить. Только ты составь бумагу, чтоб понятно было, как заряжать, как стрелять. Ежели какой припас понадобится для нового щита, то пойдет он за наши деньги.

  - Бумагу я тебе хоть немедля составлю, - отвечал малость поостывший казак, - порох тож труда не составит найти, а вот пули... да еще сам штуцер... не ручаюсь, что прям сей же час и отыщу. Но уж к завтрему добудем.

  - А что на Мариэлу дважды напали: похоже, о ней что-то такое знают. Поговори со своим начальством: охрану бы ей. Думаю, не откажут. И еще дельце осталось, Тихон Андропович. Надо бы нам с тобой на пару к Тарроту заглянуть.

  - Малах Надирович, а я зачем нужен?

  - Затем, что если Таррот Гарринович захочет узнать подробности, то ты для этого самый подходящий человек. Ведь все у тебя на глазах происходило, так?

  Кивок собеседника равно можно было бы интерпретировать как 'Я понял' или 'Я так и знал'.

  - Ну, а капитану Риммеру я сам все обскажу.

  Малах был прав. Тифор был весьма занят: он неотлучно находился при Мариэле, поддерживая ее силы. К тому же он не видел всех подробностей. В результате, когда понадобилось известить дракона о событиях, единственными, кто мог это сделать, были Малах и Неболтай: первый по должности, а второй как очевидец.

  Лейтенант не стал развивать тему. Между тем он знал, что предсказать реакцию дракона в состоянии был бы разве что тот из людей, кто долго с ними общался. Себя он к таковым не относил.

  Вахмистр Цедеркин ошибся в своих предсказаниях. Процессия прошла в госпиталь, а ожидаемой толпы не было. Правда, по пути встретились прохожие, которые, разумеется, узнали Нахимова, лежащего на носилках. Результат не замедлил сказаться.

  У ворот госпиталя процессию встречала если не толпа, то уж верно большое собрание народу. Люди не задавали вопросов, не выкрикивали пожеланий - просто стояли, смотрели, крестились. Многие читали молитву во здравие.

  Доктор Пирогов после краткой консультации вышел за ворота. Его выступление сводилось к следующему: адмирал тяжело ранен пулей в голову, но надежда сохраняется. Доктор Марья Захаровна его вылечит, если сама жива останется, поскольку также ранена.

  В заключение последовала просьба:

  - Прошу соблюдать тишину. Им обоим требуется полный покой.

  История вышла из колеи. Но ее дальнейший путь никто не взялся бы предугадать.

Глава 23

  Распространением новости никто не занимался специально, но это нисколько не уменьшило ее эффект. И часа не прошло, как весть о ранении Нахимова, а также Марьи Захаровны облетела весь осажденный город. Около входа в госпиталь толпились люди, чистосердечно интересовавшиеся состоянием пострадавших. Внутрь, понятное дело, никого не пускали. За отсутствием точных сведений разговоры иным разом обретали совершенно неожиданное направление.

  - ...сам не видел, а вот сосед говорил, что адмиралу в голову...

  - ...Марья Захаровна, бедняга, попала ни за что...

  - ...случайно, что ль, в нее?

  - ...сам слышал, что нарочно по ней целились...

  - Да брось врать-та! Кто ж по бабам палит из ружжа?

  - Не ружжа, а штуцера. Были там особенные стрелки...

  - И как она лечит только?

  - Сам Николай Иваныч ее спасает, а она, значит, Пал Степаныча...

  Среди толпы попадались и офицеры. От одного из них и прозвучало:

  - Слышал я, что Марьзахарне для работы нужны зеленые камни.