Погружение в Пламя (СИ) - Крахин Алексей. Страница 121

— Тебе видней, это земляков учат находить труппы в завалах…

— Эрик, если ты сейчас же не сдвинешься с места, я тебя вырублю и понесу на плечах. Но так у нас будет меньше шансов на то, чтобы ещё хоть раз увидеть солнышко.

Видя критическое состояние друга, Эрик оставил пререкания и сомнения в стороне. Ему самому до сих пор не казалось хорошим решение согласиться на уговоры незнакомца. Да как он вообще мог согласиться? Как Фил мог согласиться?! Такое ощущение, что мужик в чёрном применил гипноз.

А место и впрямь больше похоже на могильник… только для живых.

Шторы громко забряцали, стоило только приложить к ним усилие. Скрипя зубами от создаваемого шума, парни вышли в тёмный коридор. Теперь понятно, зачем здесь висят эти шторы, наверняка те, кому надо, уже знают о том, что гости покинули убежище. А может тюрьму?

— Будем что‑то выяснять или валим? — Эрик ещё надеялся задержаться, не хотелось уходить лишь из‑за крика, но в тоже время он отчётливо понимал, что оставаться нельзя.

Обратный путь сам собой выстраивался в последовательность поворотов и развилок, ту самую, по которой шли сюда. Память работала без усилий, сначала они поворачивали, потом понимали, что повернули правильно. Кусочек воспоминаний восстанавливался. Пустынные коридоры угрожали каждым тёмным углом, казалось, опасность может поджидать где угодно. Парни шли быстро, часто оглядывались, ожидая погони. Эрик ощутил давно забытый оттенок волнения, похожий на тот, что испытывал, убегая из чужого сада с полной сумкой яблок за плечом, но значительно острее и интенсивней. Волнение породило странную метаморфозу сознания: глаза ускорили вращение, подмечая каждую маленькую деталь на пути. Мозг стремительно анализировал всё, что происходило вокруг, на множестве вариантов развития ситуации, концентрировался на тёмных местах и провалах комнат, контролировал громкость шагов.

Иногда, пробегая мимо развилок, из правого направления слышались голоса, монотонно тянущие невнятный мотив. К счастью, поворотов в ту сторону удавалось избежать — незнакомец вёл другой дорогой.

На одном из таких разветвлений навстречу беглецам вышел мужчина в чёрном балахоне, мешковатый капюшон скрывал лицо. От неожиданной встречи все трое вздрогнули.

— Новенькие? — придя в себя, просипел голос из‑под капюшона, выдавая преклонный возраст говорившего и неподдельную нервозность. — Я как раз за вами. Где тот, кто вас привёл? Вы, что покинули комнату самовольно?

Промедление — равносильно смерти. Эрик сделал шаг вперёд в намерении вырубить старика.

— Не понял! Так мы же гости, нам что, и прогуляться нельзя? Или вы тут прячете что‑то нехорошее?

На распутье вышли ещё двое. Оба в чёрных плащах и шляпах, лица молодые, но бледные.

— Проводите гостей в церемониальный зал. Им скоро приступать, — раздражённо обратился старик к парочке в чёрном, из‑под капюшона сверкнули злые глаза, остерегая Эрика от заготовленной глупости.

Эльф радостно улыбнулся, в попытке сбить подозрительного старикана с толку.

— Ну, наконец‑то. Уж сил нет ждать в таком холоде.

Придётся строить план побега на ходу. Двое провожатых вполне могут обладать опасными навыками, скрутить самоучку для них проще простого. Но если действовать вместе с Филом, то возможно удастся быстро убрать сразу двоих. Тем более ситуация благоприятствует — чёрные плащи самоуверенно движутся впереди — хоть сейчас бей в затылок и беги. Одна проблема — как об этом сообщить эльфу, чтобы они не услышали? Но действовать нужно сейчас, иначе потом придётся пробиваться через целую свору подобных весельчаков в чёрном. Эрик усмехнулся собственным мыслям: "Пробиваться через свору! Хватит и одного, чтобы остановить беглецов, остальные буду покуривать в сторонке. Пробиваться — это для великих героев, а мы бьём в спину!". Толкнув Фила локтем в бок, Эрик принялся жестами объяснять, что делать: куда и когда бить. Фил закивал прежде, чем пояснения закончились. Хорошо дружить с понятливым эльфом.

Контрольный взгляд назад, на проверку ненужных свидетелей, привёл Эрика в оцепенение и разрушил весь план. Старик в балахоне следовал за ними. Бесшумно скользя по земле, волочил почерневшие края балахона. Гневные глазки — все, что виднелось под тенью капюшона.

Эрик мысленно выругался и свернул старику шею. Немного подумал и оторвал голову. Руки и ноги. Конечно же, тоже мысленно. "Чёртов падлец всё видел! Что же он подумал, о моих жестах? Тьфу! К чему эти иллюзии! Всё он понял! Надо срочно что‑то делать! Кого‑то бить и бежать! Но кого первого? Первым должен пасть самый опасный, вот только кто?…"

Процессия вошла в освещённый свечами зал, наполненный до отказа людьми в чёрных одеяниях. Паника шаг за шагом крушила бастионы спокойствия в голове Эрика. На лице Фила, под фальшивой заинтересованностью происходящим, читался один вопрос: "Что делать теперь?".

Свечи, беспорядочной массой расставленные на камнях и уступах по краям зала, могли освещать лишь небольшие кусочки пространства вокруг себя. Основным же источником света служил светящийся багряным многоугольный рисунок, напоминавший звезду силы, но значительно сложней. Сразу за рисунком стояла каменная глыба, издали казавшаяся причудливым пнём, сверкала влажными боками в отблесках странного рисунка. Эрик присмотрелся, пытаясь разобрать, толи это от багряных бликов камень казался покрасневшим, то ли от…

Крупный мужчина в пышном балахоне с широкими наплечниками и высоким, заострённым воротником, стоял у камня, держа в руке тесак. Резким движением он стряхнул с ножа капли влаги на рисунок и тот ярко полыхнул, обрадовавшись подачке.

— Жертва принята! — громогласно воззвал мужчина, воздев руки, потом окинул собравшихся суровым взглядом из‑под кустистых бровей. — Ведите следующего прислужника!

Толпа зароптала, в левой части зала началось волнение. Голос, явно принадлежавший молодому парню, пронёсся по — над головами собравшихся.

— Не хочу ни буду! Пажаласта, не нада!

— Заткнись, щенок! Ты даже не понимаешь, какой дар тебе будет преподнесён! — перекрыл слезливые вопли парня, густой бас мужика с ножом. — Хуже бабы гомонишь! Руку давай.

Фил наклонился ближе к Эрику, чтобы слов не расслышали стоявший позади старикан и парочка чёрных плащей, застывших чуть спереди.

— Эрик! Кажется мне, мы по уши в дерьме. Посмотри, там кровищей всё залито…

— Вижу, — хмуро брякнул Эрик. — Надо убирать деда и валить. Эти двое не заметят, если всё быстро сделать.

Рычащим голосом по залу потекли слова заклинания, произносимые суровым жрецом.

— Тогда лучше это сделаю я.

— Фил, у нас нет права на ошибку…

— У меня реакция лучше и удар резче. А ты будь готов помочь.

Эрик кивнул.

Фил обернулся к хмурому дедушке и подошёл на расстояние полутора шагов, на беспечно — глуповатом эльфийском лице читались интерес и озабоченность.

— Нож‑то зачем? Капельки крови берёте?

— А ты смотри, — ухмыльнулся старик.

Жрец занёс нож над растянутой на жертвенной глыбе рукой. Движение, резкое и стремительное…

— А — а-а — а-а — а-а — а-а — а-а — разнёсся пронзительный крик, прерванный хлёсткой пощёчиной.

Фил не досмотрел. И не только из отвращения и страха. В такой ответственный момент дед никак не ожидал подвоха. Вместе с пронзительным воплем бедного паренька до деда долетел пинок, угодивший прямо в причинное место. Фил не дал старцу согнуться, подхватил под локоть одной рукой, а другой зажал рот. Подскочил Эрик, и вдвоём они утащили деда за угол. Эльф надавил сбоку на шею корчащегося старца, и тот в беспамятстве сполз по стене на пол.

— Ты полон сюрпризов, — шепнул Эрик, отступая к проходу.

— Лишь самую малость.

Юноши помчались прочь, а весь зал пристально следил за ритуалом, за тем, как жрец, не боясь обжечься, погружает отрубленную руку неофита в огонь рисунка, как та пузырится и конвульсивно сжимает немеющие пальцы. Жрец ждёт ещё пару мгновений и достает из пламени жуткую почерневшую клешню, лишь отдалённо напоминающую человеческую конечность. Он смыкает её с раной жертвы. Клешня тут же врастает вплоть, не оставляя и шва, лишь постепенный переход почерневшей кожи распространяется до шеи.