Фальшивый наследник (СИ) - Шилов Игорь Александрович. Страница 34

  Течение широкой реки вяло подхватило меня и моих спутников, занявших места на тихоходных корабликах, ближе к полудню, после того, как владелец товара и средств передвижения по воде, внимательным взглядом оценил обе своих посудины, состояние уложенных в них грузов и отдал старшему помощнику приказ на отплытие. Силы воды с трудом хватало на скромное шевеление неповоротливых судов, а ветер так и вовсе дул в противоположную, нашему движению, сторону. Поэтому команда гребцов, севшая вдоль выпуклых бортов ещё в порту, так и продолжала отрабатывать свой хлеб, монотонно ворочая огромные вёсла с длинными и широкими лопастями, занимавшими большую часть тяжеловесной конструкции. Мои предположения по поводу привлечения охраны, к этому нелёгкому труду, не оправдались. Ещё до выхода командир нашей команды указал нам с Братеком места на головной лодке и сейчас мы, стоя на её носу, увенчанному огромной, деревянной головой неизвестного мне злобного чудовища, всматриваемся в горизонт и близлежащий берег, изучая их на предмет подозрительных личностей, и различного рода плавательных средств. Грабёж путешественников, на этой водной дороге, возведён, по словам знающих людей, в ранг обычной работы, а высокое мастерство людей, занимающихся этим рискованным, но прибыльным ремеслом, требует относиться к ним с предельным уважением. Человек определивший меня на место вперёд смотрящего предупреждал, что местные бандиты идут на любые ухищрения лишь бы застать врасплох команду торговых судов. Они могут прикинуться и рыбаками, и коллегами по работе, и сплавщиками леса - это на воде, а на суше эти умельцы даже не пытаются маскироваться, кидаются на причаливших путников без предупреждения, не представившись, и по хамски режут всех подряд, без скидок на авторитет и молодость.

  Первая вахта далась не просто, я не только перенапряг своё зрение, но и подвергся атаке каких то злобных, мелких насекомых, поселившихся на кораблике задолго до моего прихода на него. Что касается глаз, то выступавшие на них, от усилившегося встречного ветра, слёзы, даром пролиты не были. Мне удалось раньше стоящего рядом товарища заметить несколько встречных судов и оперативно предупредить об этом рулевого, за что впоследствии я и удостоился его дружеского кивка. Мелочь, но приятно. А вот микроскопическая живность, даже спасибо не говорила, после общения с моим мускулистым телом. Она грызла его без зазрения совести, оставляя на нём красные отметины, через минуты превращающиеся в неимоверно зудящие волдыри. Уже во второй половине дня чувствовал себя не в своей тарелке и чесался словно заразный, а ближе к вечеру превратился в самую настоящую побитую собаку, ищущую дальний, тёмный угол, в который можно было бы забиться от неожиданно свалившихся на загривок жутких неприятностей. Выход на берег, где всем нам предстоит провести ночь, на какое то время принёс небольшое облегчение. Осмотр местности, сбор хвороста, еда - отвлекли, но стоило этим занятиям закончиться, как последствия укусов вновь вышли на первый план, и попытка заснуть, перед ночным дежурством, не привела к должному результату.

  Утро встретил с паршивым настроением, аллергия на укусы насекомых никуда не делась, а через час с небольшим мне снова предстоит встреча с этими "милыми" созданиями, покрывшими мои ноги, руки и даже лицо фиолетово пунцовыми пятнами. Меня конечно учили стойко переносить трудности армейской жизни, достаточно сильно похожей на теперешнее моё положение и не обращать внимания на мелкие неприятности, периодически возникающие во время службы, но никто из бывших командиров не предупреждал, что от почти невидимых тварей, могут возникнуть такие проблемы и тем более не учил, как их преодолевать. В обычной же жизни я себе и представить не мог, что со мной такое может произойти. К комарам я абсолютно равнодушен, а про другую гадость в нашем доме никогда и не слышали. Непонимание того, каким образом можно обезопасить себя в данной ситуации усугубляло и без того моё возбуждённое состояние, и временами доводило его до психоза. Спрашивать совета, у кого то из сидящих возле затухающего костра, смысла не имеет, они и так смотрят на мои багровые кровоподтёки, как на страшную заразу и стараются держаться от меня по дальше, а если начну приставать с вопросами то, возможно, могут и вовсе оставить на этом диком берегу. Во всяком случае выражение удивлённых и обеспокоенных глаз Братека говорит именно об этом. Странно, но ни у одного из членов экипажа, ничего подобного нет. Неужели даёт о себе знать, моя принадлежность к другому миру? Хотя, до отплытия, ничего подобного со мной не происходило, даже во время ночёвок в лесу, когда по мне ползали полчища разных паразитов, я чувствовал себя великолепно. Вот же хрень, так пострадать из-за каких то мелких тварей!

  К концу вторых суток путешествия меня начало колотить, первый признак того, что поднялась температура. На следующий день я прекратил выполнять свои обязанности, попросту был не в состоянии этим заниматься. Сил не хватало на простое стояние возле головы чудовища, изредка подмигивающего мне своим выпуклым глазом, а о контроле за передвижением по реке и говорить нечего. Ближе к обеду я совсем сдал и мне отвели место на палубе, между плотно уложенными кувшинами, и грязными ногами гребцов, видимо для того, чтобы побыстрее избавиться от странного новичка. Лёжа на голых деревяшках я так и продолжал подвергаться атакам мелких, злобных монстров, физически ощущая ухудшение своего здоровья. Члены нашего небольшого экипажа сторонились меня и до этого, а сейчас полностью перестали со мной контактировать, стараясь лишний раз даже не смотреть в мою сторону. Один Братек и то с большими предосторожностями, приносил мне попить забортной воды, и заглядывая в мои воспалённые глаза, сочувственно интересовался моим самочувствием. Он же доставил и вечернюю пайку, так как энергии, для того чтобы сойти на берег, в моём организме почти не осталось, она вся с бешеной скоростью уходила на беспрерывное чесание, поражённого язвами, тела.

  Следующие два дня прошли, как в тумане. Меня ничего не интересовало и мне было абсолютно всё равно, что кругом твориться, где мы находимся и какая погода на дворе. Жаждал одного, как можно быстрее сдохнуть, чтобы навсегда забыть о нестерпимом зуде и желании постоянно чесаться. Но, как говорится, не судьба. На пятую или шестую ночь мой, ещё достаточно молодой организм собрался и, по всей видимости, начал вырабатывать противоядие от заразы, занесённой в кровь мелкими паразитами. Желание содрать с себя кожу притупилось, температура тела понизилась и мне в первый раз за последние дни удалось по настоящему выспаться, а утренний выход на берег и запоздалый завтрак, придали внутренним резервам дополнительные силы, которые тут же ушли на беспощадную борьбу с хворью. Ближе к середине дня почувствовал, что мне вновь под силу твёрдо стоять на ногах и выбрался из своего убежища. Пошатываясь, от разыгравшегося на реке ветра, дошёл до носовой части судна, где мой приятель в одиночку отрабатывал наш хлеб и занял там свой пост. Пускай мой внешний вид ещё и не позволяет окружающим меня людям уверовать в начало выздоровления своего коллеги, но внутренне я уже настроен на то, что неизвестная мне болезнь вскоре окончательно отступит. Новые укусы корабельных блох, так прозвал гадов, испоганивших тело до неузнаваемости, уже не приносят почти никаких страданий, а старые подсыхают, меняют цвет на более благородный и превращаются в небольшие шрамы, которые, как известно, украшают настоящего мужчину. За ужином обратил внимание, что люди, ещё вчера обходившие место моей лёжки стороной, также переменили ко мне своё отношение. Они, уже без отвращения, не скрывая любопытства, глазели на меня, словно на диковинную зверушку, размером с ноготок, сожравшую на обед огромного слона. И я их понимаю. Мне и самому кажется, что на меня сошло благословение высших сил. Всего пару дней назад, я был готов отдать богу душу и вдруг такие изменения. Братек радовался не меньше моего, болтал без умолку, рассказывая последние новости, прошедшие мимо больного товарища, пытался положить мне добавки, подлить кипятку, а перед сном договорился до того, что сболтнул лишнего. Оказывается, члены нашего маленького коллектива поставили на мне жирный крест уже на третий день моей болезни, а кое кто, в это же самое время и вовсе предлагал по-тихому выкинуть меня за борт, от греха подальше. Вот же сукины дети! Услышав такое заявление от друга, мне захотелось тут же вскочить на ноги и громко высказаться в адрес моих бездушных соратников, о чём то мило болтающих на сон грядущий, но вместо этого я улыбнулся, посмотрел в озорные глаза парня, и тихо сказал ему: