Фальшивый наследник (СИ) - Шилов Игорь Александрович. Страница 41

  Поудобнее облокотившись спиной, на начавший раскачиваться борт корабля, пристально смотрел на медленно проплывающие в высоком небе, белые облака и думал о том, как мне свезло. Это же надо было так приглянуться охраннику, выбравшему именно меня из такой огромной массы, одинакового народа. И чего он во мне нашёл?

  Соревнование, по скоростному заглатыванию пищи, среди проголодавшихся членов вновь образованного коллектива, я выиграл с большим отрывом и поэтому сейчас позволил себе немного расслабиться, полюбоваться красотами природы, а за одно и поразмышлять о жизни. Может всё же не зря судьба уберегла меня от необдуманных действий, несколько часов назад? Чем бы занимался, в это же самое время, завершись удачно мой несостоявшийся побег? Наверняка бы не лопал сочное мясо с просто таящей во рту лепёшкой. В лучшем случае удовлетворился пресной водичкой и то, если бы сумел отыскать её на морском берегу. Да, поди угадай, где тебе лучше будет, а с чем стоит повременить. Внимание моё, от небесных красот и внутренних переживаний, отвлёк лёгкий гул, внезапно разнёсшийся по судну. Это ещё, что за новости? В прошлую поездку нам разговаривать шёпотом не разрешали, а здесь такие вольности. Хотя, находимся мы тут уже достаточно долго, а связывать по ногам нас никто так и не пытается. Может на этом корабле совсем другие правила поведения? Разгадка невероятного события пришла ко мне минут через пять, после его возникновения, когда ко мне в руки попала глиняная кружка. Сунул её всё тот же представительный мужчина, что немногим ранее оделил меня мясом и хлебом. Вроде бы самая заурядная ёмкость была до краёв наполнена не пресной водой, что было бы вполне логичным, а настоящим, красным вином, кислым и с каким то горьким привкусом, но вином же. Вот это сюрприз, так сюрприз. Даже предположить боюсь, с чего это наш новый владелец проявляет, по отношению к своим рядовым рабам, такую щедрость.

  Санаторий, в котором я оказался, продолжался все четырнадцать дней плавания. Конечно, питание в последние дней пять пути, отличалось от первой половины хождения по морю, но всё равно сухофруктов, сменивших хлеб и мясо, давали не в пример больше, чем в прошлый раз, а порция вина так и вовсе увеличивалась с каждым днём. Понятно, что за все эти прелести беззаботной жизни придётся расплачиваться собственным потом и возможно даже кровью, но задумываться об этом я начал, как оказалось, за пару дней до швартовки судна в порту приписки. Всё остальное время тихо радовался свалившемуся на меня счастью, возможности свободно передвигаться по трюму и лопотать на плохо изученном языке, какой то неизвестной мне народности, в весёлой компании небритых мужчин, выбравших уголок для общения, недалеко от места моего постоянного базирования. Много узнать от словоохотливых аборигенов, не знающих ни слова по гралтийски, естественно не получилось, но их предположение, что нас везут в местность с мягким климатом, не изменяющимся в течении всего года, высказанное не раз и не два, мне, с горем пополам, расшифровать удалось. Ну хотя бы, что то. Знать, где придётся отрабатывать хлеб, вино, мясо и финики уже не мало, есть возможность морально подготовиться к встрече с незнакомой землёй. А в том, что нам именно на ней предстоит раскрыть свои таланты, никто не сомневался. Здесь всем известно, что вино, фрукты, орехи и ещё много чего, о чём я только могу догадываться, распространяется по миру в основном из тех краёв. Стало быть, нас и везут туда, в помощь уставшим пахарям, сеятелям и всем остальным, кто там, у них, ещё работает на земле. Смирившись с предстоящим вступлением в фермерское хозяйство, я всё же не забывал о побеге, но следует честно признаться, хотя бы себе самому, хорошее питание, лояльное отношение и перспектива жрать витамины от пуза, в течении всего календарного года, притупило желание бежать прямо по прибытии в порт. У меня всё чаще брали верх мысли другого плана: "Зачем куда то торопиться? Поживу немного на новом месте, присмотрюсь к порядкам, разработаю беспроигрышную схему подрыва, в конце концов сделаю продуктовые запасы, а если удастся и денежные, и только после этого аккуратненько сбегу". Примерно в таком духе я уговаривал себя не совершать необдуманных поступков и это мне не всегда нравилось. Но так уж устроен человек, заплывшие жиром мозги, всегда работают хуже, чем у голодного и судьбой обиженного. В общем встречи с новым я уже не опасался и был к ней готов морально и, что немаловажно, физически, а вот ломиться, куда попало сломя голову уже нет. Слава богу хватило ума на то, чтобы и на этом судне продолжать гимнастику для ног, и сварганить комплекс нехитрых упражнений для обленившихся рук, иначе бы точно превратился в кота, обожравшегося сметаны.

  Состояние моё, да и всех остальных членов клана "жители трюма", во время схода по трапу на причал, было близким к тому, что испытывали переселенцы, плывшие из старого света, за счастьем, на новый континент, у нас дома. Эйфория - другого слова и не подобрать, охватила меня с ног до головы. И ничего в этом нет зазорного, должен же человек, переживший столько трудностей, хотя бы на короткое время почувствовать себя счастливым? Конечно же должен, что за разговор.

   - Разве он не достоин, в муках преодолев огромную, чёрную полосу, краешком ботинка, вступить на белую, манящую своей чистотой и непорочностью. Достоин! - говорил я себе, топая по трапу и улыбаясь яркому, тёплому солнцу, казалось залившему своими лучами всё вокруг.

   - А вот, хрен тебе! - хором ответили мне товарищи, уже освоившие узкую полоску берега, тыкая пальцем куда то в даль и испуганно озираясь по сторонам.

  Гомон, стоявший в распоясавшейся за время льготного плавания толпе, привлёк и моё внимание. Подошёл ближе, пытаясь хотя бы по выражению лиц понять, о чём идёт речь, но и не забывая при этом прямо на ходу вылавливать знакомые слова, из сверх меры оживлённого разговора. Физиономии почти у всех напряжённо серьёзные, глаза стреляют страхом и ужасом, а слов знакомых, как на зло, нет совсем. Предельно сосредотачиваюсь, прикрываю веки и терпеливо жду, когда слух выхватит что нибудь уже ранее слышанное. Вскоре удаётся перевести несколько простеньких выражений, но они сумели внести лишь ещё большую сумятицу в мои путанные мысли. Внимательно посмотрел по сторонам, затем перевёл взгляд в том направлении, куда глазела основная масса сошедших на берег рабов. Да вроде бы всё нормально, никаких злобных рож не вижу, у нескольких, необычно узких причалов пришвартованы два кораблика, размером чуть поменьше стоящего за спиной, на берегу пара каменных построек, самого простого проекта, немного поодаль обычная, грунтовая дорога, врезающаяся жёлтой, извилистой линией в глубь материка. И что тогда взволновало моих друзей по несчастью, чьё странное поведение испортило и моё, почти праздничное, настроение? Осматриваюсь ещё раз. Ну, не от свежего же воздуха все они вдруг, так нервно задёргались? И так, что тут у нас имеется? Корабли на месте, причалы в рабочем состоянии, здания, как и в любом другом порту, присутствуют, дорога для доставки грузов существует. И в чём тогда подвох? Ну да, портик так себе, пирсы хиленькие, судов мало. Ну и что? Стоп. А почему грузчиков не видно и на берегу прохлаждаются одни вооружённые люди? Где телеги, повозки, тюки и корзины? Нет, это не торговый порт. А что тогда?

  - Слышь, чего это? - спросил я знакомого парня, вытащив его из объятий толпы, здраво решив, что разговаривать самому с собой время у меня ещё будет.

  Мужчина, находящийся под воздействием все общего психоза, затараторил словно перевозбуждённый итальянец, покидавший футбольный стадион, после победы его любимой команды, вырванной на последних секундах игры.

  - Да ты медленнее говори. Я же ни хрена по вашему не понимаю - посоветовал я ему.

  Парень кивнул головой и тут же, резко провёл большим пальцем правой руки себе по горлу.

  - Что это значит? - удивившись необычному жесту спросил я, спинным мозгом почувствовав неладное.