Дзержинский - Тишков Арсений Васильевич. Страница 72

Действия по единому плану и под единым руководством, ликвидация ведомственной разобщенности и распыления сил — таков был один из организационных принципов работы Дзержинского. Этот принцип лежал в основе его работы по обеспечению тыла Юго-Западного фронта. Дзержинский подчинил части ВОХР и железнодорожной обороны начальникам тыла губерний, обязывая командиров без всякого промедления исполнять их приказы.

13 июня Феликс Эдмундович подписал приказ о создании первой легкой подвижной ударной группы для преследования банд Махно, а вскоре были созданы еще пять сильных маневренных отрядов.

Очень скоро «батьки» и «атаманы» почувствовали на своей шкуре все те изменения, которые внес Дзержинский в организацию и тактику борьбы с бандами.

Теперь на стол к Мармузову все чаще и чаще ложились сводки не о выходе банд из боя, а об их уничтожении.

Как-то при очередном докладе Мармузов спросил Дзержинского, не служил ли тот раньше в армии и чем доводилось ему командовать.

Феликс Эдмундович рассмеялся.

— Служить в армии до революции не приходилось. Тюрьма мешала. Но вот уже два с лишним года, как я руковожу войсками внутренней охраны республики, которые несут основную тяжесть борьбы с бандитизмом по всей стране. Так что в этом деле у меня есть опыт. А потом я же не один. И в штабе тыла, и в штабе ВОХР мне помогают военные специалисты…

Феликс Эдмундович побывал в политсекции, созданной при политотделе 13-й армии.

Основная задача секции сводилась к широкой устной и печатной агитации против махновщины среди населения и в частях, занятых борьбой с бандитизмом, организации на территории, очищенной от бандитов, местных партийных и советских органов.

По инициативе Дзержинского ЦК КП(б)У и Реввоенсовет фронта создали политотдел при штабе тыла и политсекции во всех армиях.

— Для достижения полной согласованности действий военных органов и органов гражданского управления мне хотелось бы создать при начальниках тыла постоянные совещания. Их цель — взаимное ознакомление с состоянием дел на внутреннем фронте и оказание полного содействия управлениям тылов фронта в борьбе с бандитизмом и контрреволюционными выступлениями.

Так говорил Дзержинский председателю ЦИК УССР Г. И. Петровскому. Григорию Ивановичу идея такого тесного взаимодействия военных и гражданских властей понравилась. Вместе они наметили состав совещания. В него должны были войти представители ЦК КП(б)У, Наркомвнудела, Наркомпрода, особого отдела фронта, ВУЧК, ближайшего окружного военного комиссариата, политотдела фронта и комиссии по борьбе с дезертирством. Согласовали с ЦК и вместе подписали приказ о ежедневном созыве таких совещаний.

Разоружение населения, наведение порядка на транспорте требовало все новых сил, а между тем части, выделенные для охраны тыла, постепенно отзывались командованием фронта для непосредственного участия в боях с белополяками.

Настал день, когда на приказание командующего фронтом о выделении из войск тыла новых частей для направления на передний край Дзержинский вынужден был ответить, что тыловых частей, приданных ему из войск действующей армии, больше не осталось, а части ВОХР (кроме уже направленных на фронт) при существующей ситуации на Украине передать на внешний фронт невозможно.

Чем меньше оставалось сил, тем напряженнее становилась работа управления начальника тыла. Быстрее реагировать на изменение обстановки, быстрее маневрировать, быстрее снабжать части ВОХР всем необходимым. Быстрее, быстрее, быстрее… — требовал Дзержинский от своих сотрудников и сам работал с величайшим напряжением.

— Предоставляю вам право, — говорил он начальникам управлений и отделов, — задерживать сотрудников сверх установленных часов работы до тех пор, пока вся порученная им работа не будет выполнена, и перераспределять сотрудников между отделами, чтобы обеспечить срочное выполнение наиболее важных заданий.

А вам, — Дзержинский обратился к начальнику снабжения, — необходимо учитывать, что подобная работа потребует исключительного напряжения сил и не может протекать в условиях хронического недоедания, поэтому позаботьтесь, чтобы сотрудники получали полный фронтовой паек, и снабдите столовую более питательными продуктами.

Насчет фронтового пайка приказа Чусоснабарма [58] не было, и Дзержинский подписал такой приказ под свою ответственность.

Сотрудники управления тыла поражались работоспособности и неиссякаемой энергии, которую носил в себе эют физически измученный человек.

— Аккумулятор какой-то! — говорил Мармузов.

В Харькове жили жена его брата Владислава Софья Викторовна Дзержинская с дочерью Зосей. В первые дни после приезда в Харьков он привел их к себе на работу и долго с ними разговаривал.

В одно из воскресений Дзержинский в сопровождении своего курьера Григория Сорокина отправился к родственникам.

В подъезде им встретилась пожилая женщина. Она с трудом тащила полное ведро с водой.

— Хорошая примета! — приветливо улыбнулся ей Дзержинский. — Вы не знаете, где тут живут Дзержинские?

Женщина оказалась соседкой Софьи Викторовны — активная участница революционного движения, человек от природы сдержанный, она неожиданно для себя разговорилась с Феликсом Эдмундовичем, рассказала ему о себе — таково было его умение говорить с людьми, располагать их к себе.

Когда Розалия Моисеевна нагнулась за ведром, Дзержинский опередил ее.

— Позвольте, я помогу вам, а вы покажите нам дорогу.

И они отправились вверх по лестнице. По дороге Розалия Моисеевна продолжала рассказывать. Феликс Эдмундович узнал от нее о том, как трудно сводить концы с концами Софье Викторовне.

Сорокин несколько раз пытался отобрать ведро у Дзержинского.

— Господи! Да нельзя же вам такую тяжесть, — чуть не плача, умолял он.

— Нет, голубок! Теперь уже поздно! Надо быть галантным и вовремя догадаться помочь женщине, — смеялся Феликс Эдмундович.

Софьи Викторовны и Зоси не оказалось дома. Когда они вернулись, то нашли на двери записку: «Был у вас, но увы! не застал вас. Ваш Феликс».

Несколько дней спустя явился Сорокин. Принес Софье Викторовне письмо от Дзержинского.

«Дорогая Зося! Прости, что сам не захожу, но совершенно не хватает времени. Посылаю своего Сорокина, это мой курьер и одновременно друг, который здесь обо мне заботится. Не могу простить себе, что я не догадался до сих пор спросить тебя, в каких условиях вы живете.

Очень прошу тебя, скажи Сорокину, я был бы счастлив, если бы мог вам в чем-либо помочь! Сорокин знает Ядвисю [59] и жену мою, и он сможет рассказать тебе о их жизни и моей.

Сердечно обнимаю вас обеих.

Ваш Феликс».

Вместе с письмом Сорокин передал материал на белье.

А потом был семейный обед у Феликса Эдмундовича. Хозяйничать он попросил племянницу, а сам беседовал с Софьей Викторовной. Вспоминали молодость, потом «Бутырки», куда Софья Викторовна приходила его навещать, расспрашивал о ее жизни в Харькове. Дзержинского интересовали экономические вопросы: как растут цены, много ли перекупщиков-спекулянтов, что везут крестьяне и что предпочитают: продавать за деньги или выменивать, и на что преимущественно, и какие деньги предпочитают — совзнаки или царские кредитки?

Появление на Украине грозного председателя ВЧК повергло в бешенство и растерянность контрреволюционное подполье.

Феликс Эдмундович рассказал Софье Викторовне и Зосе, что спустя несколько дней после его приезда, ранним утром, когда он вышел из машины у подъезда ЧК, к нему подскочила молодая женщина: он ожидал услышать какую-нибудь просьбу, но, увидев озлобленное лицо, понял, в чем дело. А она уже целилась в упор из револьвера. Не спуская с нее взгляда, он мгновенно отвел голову в сторону. Это его и спасло.

— Она, конечно, расстреляна? — спросила Софья Викторовна. Ее потрясло его мужество и самообладание.