Цена ошибки. Трилогия (СИ) - Грибанов Роман Борисович. Страница 120

   Но советский перехватчик проектировался для боя с такими огромными и прочными самолетами, как В-50, В-47 и В-36. Поэтому на Як-25М стояли по две 37-миллиметровых пушки Н-37Л, каждый снаряд которых весил, примерно как четыре американских. И Яки первыми открыли огонь. Ведущий "Демон" казалось, остановился в воздухе, получив сразу два почти килограммовых "подарка". В следующее мгновение он рассыпался в воздухе, даже не успев загореться. Нервы у ведомого не выдержали, и он отвалил резким разворотом вправо. Но "Четыреста десятый" радовался победе считанные доли секунды. В следующие мгновения на его машине сошлись трассы сразу восьми стволов второй пары. Правое крыло, как пилой отрезало по самый двигатель, и он закувыркался вниз. От перегрузок при таком быстром вращении пилот не успел выпрыгнуть, и самолет вместе с ним поднял белопенный столб воды, воткнувшись в море. "Четыреста одиннадцатый", продолжая жать гашетку, упрямо шел вперед, на оставшуюся пару врагов. Все это заняло считанные секунды, но для четырех людей, сидевших в кабинах трех самолетов с белыми и красными звездами, эти секунды показались вечностью. Капитан Антюхин, пилотировавший Як-25, не замечая прокушенной до крови губы, от которой уже потекла кровь по подбородку, "ловил" ручкой отметку ведущего пары противника. Его уже было видно визуально, вернее не его, а темную точку, из которой густо выходили трассы пушечного огня, из кабины Яка видные, как светящиеся жгуты, которые шарили по небу и все никак не могли нащупать их Як. Правая рука его все время давила на гашетку, до боли в пальцах под кожей перчатки, не замечая, что все, пушки уже не стреляют, выпустив все снаряды "до железки". На заднем кресле что-то отчаянно-яростно орал его штурман-оператор. А американец все увеличивался в прицеле с каждым ударом сердца. Наконец, в последний миг, глаза Антюхина успели передать в мозг картину темного силуэта самолета противника прямо перед носом Яка, с характерной "бородой" под фюзеляжем, из которой вырывались вспышки выстрелов. "Демон", успел подумать капитан, как по глазам ударила яркая вспышка и наступила темнота. Последние очереди "Демона" попали в "Четыреста одиннадцатый", но это уже не имело никакого значения. Разваливающийся и горящий Як всеми 12 тоннами веса врезался в F-3С. Летевшая позади и выше четверка "Скайхоков" увидела лишь красно-багровую вспышку взрыва. Но своей гибелью последняя пара Яков дала прикрываемым катерам призрачный, но шанс. Пока пилоты в уцелевшей в убийственной лобовой атаке паре "Демонов" приходили в себя, пока пилоты "Скайхоки", впечатленные гигантской яркой вспышкой мешкали, выясняя, что это было, утекали секунды. Общую сумятицу усугубляло то, что никакого целеуказания не было, самолет ДЛРО был сбит, и сейчас с "Лексингтона" ему на замену спешно поднимали резервный. Но когда он долетит до места сражения? В конце концов сумятицу прекратил ведущий четверки штурмовиков, выделив один "Скайхок" для сброса САБов, он погнал его на высоту, под прикрытие единственного F-3C. Второй "Демон", находящийся слишком близко при огненном таране Яка, при взрыве получил пару дырок и ушел на посадку. Вражеских истребителей вроде бы больше не было видно, да командир четверки А-4С особо их и не опасался. В конце концов, во вчерашнем бою парни с "Форрестола" на двух "Скайхоках" уже расстреляли из пушек одного "бандита", не дожидаясь, пока эти олухи из истребительных эскадрилий снизойдут прийти на помощь. А его ребята ничем не хуже. Ну вот, наконец, залезший на 5 миль вверх А-4С сбросил первый САБ и дело пошло. Через шесть минут они обнаружили первый катер. "Скайхоки" на этот раз были увешаны различным вооружением, что твоя рождественская елка, спасибо гениальному конструктору Эду Хайнеману. На двух узлах подвески каждый А-4С нес две противокорабельные ракеты AGM-12В "Буллпап", еще на двух по шесть стофунтовых САБ Мк26 и еще на одном узле- по три обычных 500 фунтовых фугаски Мк82. Первым был обнаружен и потоплен ракетный катер Р-123, он последним отстрелялся и лег на обратный курс позже всех. Когда над точно ним вспыхнуло очередное "солнце" в виде ослепительно яркой горящей мертвенно-белым светом Мк26, медленно спускавшимся на парашюте, командир катера, пока не видя других целей, приказал расстрелять САБ из двух новейших спаренных 30-миллиметровых зенитных автоматов АК-230. Что и было сделано, но через минуту, немного справа и выше вспыхнул еще один САБ. Оператор системы управления МР-104 "Рысь" только матерился. Цели были, два самолета ходили над ними, на высоте около восьми километров, еще три неспешно заходили на катер с кормовых углов. Но тоже на высоте около четырех километров, а дальность до них была все восемь. Пушки же зенитных автоматов НН-30, или как их обозначали в промышленности, 291П, имели всего максимальную табличную дальность 4738 метров при угле возвышения 45 градусов. Внезапно СУ "Рысь" захватила еще одну цель, летящую со скоростью почти в два Маха, гораздо ближе, всего в 4 километрах. Привода кормовой спарки развернулись навстречу новой угрозе, стволы задрались вверх на требуемый угол возвышения, но очереди не последовало. СУ потеряла цель. Произошло точно тоже, что происходило часом ранее, только РЛС на этот раз была советская, а ракета американская. Радиолокатор "Рыси" просто не мог уверенно удерживать в захвате маленький, длиной чуть более трех метров и диаметром всего 305 миллиметров, корпус AGM-12В. Еще через пять секунд взрыватель 114-килограммовой полубронебойной части ракеты сработал, когда она, попав в палубу носовой части, фактически уже входила под водой, возле форштевня, практически проткнув катер насквозь. Р-123 споткнулся на мгновение, а потом исчез в вспышке взрыва.

   Ведущий четверки А-4С, дождавшись, пока в эфире не смолкнут крики пилотов, обсуждавших потопление катера комми, как гол, забитый на стадионе "Янки" любимой команды, сухо скомандовал начать новый поиск. Он был не очень доволен, его группа потратила шесть САБов и целых четыре "Буллпапа", чтобы утопить одну лоханку красных. Наводить ракету по радиокомандам, удерживая все время марку оптического прицела на крохотной цели, едва видимой в мерцающей и все время меняющейся подсветке непрерывно снижающегося САБа оказалось чертовски тяжело. Еще тяжелей оказалось совмещать джойстиком наведения с еле различимой целью метки слабеньких трассеров ракеты. Три ракеты ушли в "молоко", полетев в итоге черте куда, они даже разрывов не наблюдали. Второй раз лоханки красных они обнаружили еще через пять минут. К тому времени "Скайхоки" поменялись на высоте местами, САБы у первого кончились. Но зато у него были нерастраченными "Буллпапы". На этот раз командир четверки полез на высоту сам. Ему уже ясно стало, что катера красных рассредоточились и следуют на базу поодиночке, в первую очередь, надеясь на скрытность. Такая тактика давала свои плоды, он раз за разом, сбрасывая САБ, видел только под собой темные волны. И лишь когда он сбросил уже предпоследний, освещающий опять только пустоту, на краю освещенного пространства он краем глаза увидел появившиеся белые росчерки бурунов.

   У командира ТК-47, идущего средним ходом 25 узлов, когда на высоте, справа от него загорелось рукотворное "солнце" САБа, не выдержали нервы. И он приказал дать полный ход, чтобы быстрее уйти из освещенного пространства. ТК-1287, идущий рядом, с отставанием на пару секунд сделал тоже самое. Но буруны, поднятые на полном ходу, в 48 узлов, и выдали местонахождение катеров американцам. 48 узлов, очень большая скорость для корабля, но самолет гораздо быстрее. И следующий САБ повис прямо над торпедными катерами. А дальше все повторилось снова, с той разницей, что у советских моряков даже призрачного шанса отбиться не было. Стрелять из спаренных 25-миллиметровых автоматов с визуальным наведением ночью по 2-х Маховой ракете никто даже не пытался. Правда на этот раз или американские пилоты преуспели в наведении, или большие, в рост катера, белопенные буруны облегчали наведение. На два катера пилоты "Скайхоков" израсходовали всего по паре "Буллпапов". Капитан 3 ранга Балобанов, чей катер шел южнее, с отчаянием и болью наблюдал, как постепенно, но неотвратимо погибают катера его отряда. Свои истребители прикрытия или сбиты, или ушли, они остались без прикрытия с воздуха. Все происходило по одной схеме, сначала, с большой высоты, катер оказывался освещен, как днем, как тело, неподвижно лежащее в морге на столе у прозектора. А потом к катеру, с высоты, из невидимой темноты, начинали тянуться огненные росчерки факелов двигателей ракет. Один, другой, в конце концов какой-то из росчерков упирался в темный силуэт катера, который тут же исчезал в багровой вспышке взрыва. И эта картина больше всего била по нервам от ощущения своего полного бессилия, невозможности что-либо сделать. И, наконец, то, что его команда подспудно все время желала избежать, произошло. Над Р-108 вспыхнул очередной САБ, заливший все вокруг мертвенно-белым, слепящим светом. Владимир Балобанов глубоко вздохнул, глупо было вообще надеяться, что американцы позволят им уйти после таких потерь. Ну что же, теперь остается только максимально затруднить американским пилотам свое убийство. Ведь пока их будут топить, с каждой лишней секундой шансы остальных катеров его отряда становятся все менее призрачными. Он, стараясь, чтобы его голос не дрожал, скомандовал: