Сезон охоты - Воронов Никита. Страница 8

Опять помолчали. Виноградов – напряженно просчитывая реакцию на свои слова, а собеседник – просто по привычке никуда не торопиться.

– Хорошо… Слушай внимательно, – ушастый опять вернулся к доверительной форме общения, – повторять не буду. Человек, которого ты знал как Полковника, когда-то работал с нами. Он был очень толковым офицером, еще при Брежневе принимал участие в специальных операциях, в основном на Ближнем Востоке. Турецким владел, по-арабски мог объясниться… Два ранения!

– Достойная биография…

– А мы троечников не держим, в конце концов получается себе дороже. Лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

– Расцениваю это как комплимент, – приложил руку к сердцу Владимир Александрович. – Признателен за высокую оценку.

– Ну и нахал! – хмыкнул собеседник. Возразить, впрочем, было нечего – факт сегодняшней беседы говорил сам за себя. – Поскромнее надо, понял? Из любого правила возможны исключения… Так вот, про Полковника. Он просто-напросто заигрался. Когда создавалось «сафари»…

– Это была его идея?

– Да! Идея создать фирму, которая под крышей туристического агентства организовывала бы безнаказанную охоту на людей во всевозможных «горячих точках», принадлежала Полковнику. Спрос был: благополучные европейцы и американцы, просматривая по телевизору хронику из Хорватии или Руанды, соображали, что под шумок боевых действий и массовых беспорядков там можно творить такое! За что на их сытой родине ближайший полицейский просто шлепнет без предупреждения. Мно-огие, многие хотели без риска попасть за решетку или на электрический стул, совершить нечто мерзкое… Например, выстрелить пленному в затылок или сжечь напалмом семейство беженцев. Или – просто изнасиловать монахиню да попытать старосту деревни электрическим шоком… Был и другой потенциальный контингент – ветераны различных войн, больные люди, на всю жизнь поломавшие себе психику. Они уже просто не могли без крови! В какой-то степени идея Полковника казалась даже благородной: «сафари» избавляло цивилизованный мир от десятков и сотен потенциальных садистов и маньяков.

– За счет нецивилизованного мира?

– А на то он и нецивилизованный… Ведь там, в зонах малых войн, расовых чисток и межнациональных конфликтов все это и так происходит? Убивают, насилуют, жгут! И если нет возможности подобные безобразия прекратить, почему бы не делать на этом деньги? Кроме того, через Полковника планировалось решать и наши, сугубо профессиональные задачи.

– Корректировка ситуации… «Точечные» удары? – Убивать чужими руками было вполне в стиле спецслужб по обе стороны Атлантики. Впрочем, азиаты тоже не отставали.

– Не только! – Ушастый нравоучительно поднял палец. Сейчас он больше всего напоминал преподавателя Академии Генерального штаба. Где, кстати, и служил в свое время. – Не только… Вообрази себе благополучного бюргера, сотрудника какого-нибудь важного министерства в одной из тихих европейских стран. Который воспользовался услугами «сафари»… Согласимся – ему ведь крайне неприятно было бы увидеть опубликованными в газетах снимки с собственным портретом: сначала в тренировочном лагере, потом – целящегося в спину сербской старухе или позирующего рядом с виселицей, на которой только что казнили кастрированного подростка? И если кто-то попросит этого господина о невинной услуге информационного характера взамен на негативы… Вряд ли последует отказ.

Виноградов кивнул – шантаж как форма агентурно-разведывательной деятельности лично ему не нравился, но по эффективности мог сравниться только с вербовками на идейной основе:

– Первоначальный капитал был ваш?

– Разумеется! Тогда у Полковника не только ни копейки за душой не было… на нем и долги висели астрономические, заигрался со своими земляками-сепаратистами. Хорошо, что потом все на войну списали.

– Кавказ… Нефть?

– И это тоже. – Собеседник мотнул подбородком, отгоняя ненужные воспоминания. – Словом, решили, что идея плодотворная. Фактически мы же сами и обеспечили – инфраструктуру, связи, базы тренировочные, каналы привлечения «клиентуры»…

– Это я уже застал! – не удержался от напоминания Виноградов. – Только считал, что Полковник действует сам по себе, от какой-то мафиозной группировки.

– Ну к тому моменту, когда решили тебя использовать, он уже вышел из-под контроля. Оброс охраной, связями… И уверовал в собственную неуязвимость.

– Почему же вы его просто не ликвидировали?

– Тогда рухнуло бы то, что создавалось годами! А следовало устранить его так, что бы как можно меньше страдала система. Нечто вроде удаления злокачественной опухоли: сначала нужно взять анализы, сделать рентген, обследовать…

– И тогда под руку подвернулся я? В качестве эдакого желудочного зонда!

– Радуйтесь, что мы не медики, – расплылся в улыбке собеседник. – А то у них теперь в основном инструменты одноразовые. Вы меня понимаете?

– Понимаю… – Собственно, то, что после использования Владимира Александровича не списали в утиль, не зависело от доброй воли руководства. Просто повезло. – Понимаю…

Майору милиции Виноградову действительно было что вспомнить. Полтора года назад, абсолютно случайно столкнувшись с неведомой силой, он и представить себе не мог, как круто и рискованно переплетется его собственная судьба с тайной деятельностью других.

Казалось бы, рядовой эпизод… Горы, служебная командировка в очередную автономию на юге – и перевал. Перестрелка, скоротечная и бестолковая, как все на войне.

Труп врага – в котором безошибочно опознан земляк, в прошлом офицер-десантник, а теперь «новый русский» по прозвищу Батя. Впрочем, труп почти сразу же куда-то исчез – а вернувшийся домой в отпуск Владимир Александрович с удивлением узнал, что подстреленный им покойник числится погибшим в автомобильной катастрофе на солнечном и далеком побережье Кипра… И завертелось: ушастый «представитель вдовы» с соблазнительными посулами, оплаченная якобы страховой фирмой поездка на теплое Средиземное море, похищение, лагерь, похожий одновременно на базу повстанцев и на тюрьму… Полковник и его люди со странными псевдонимами: Рэмбо, Кондор, Освальд… Потом опять были горы – и смерть вокруг, и вовремя появившийся русский спецназ, и пьяные слезы в простуженном грузовом самолете.

Так получилось, что вскоре майор Виноградов уже принимал дела. Официально – в новой должности заместителя редактора учрежденного главком «Криминального обозрения». И неофициально – восстанавливая потрепанное хозяйство шагнувшего в иной мир из окна отеля Полковника.

И если на поприще милицейской журналистики все складывалось в целом благополучно, то негласная карьера Владимира Александровича не походила на ведущий вверх эскалатор.

– Знаете, Виноградов… Я не устаю удивляться тому, что вы все еще живы! – развел как-то руки негласный «куратор» майора, тот самый, что сидел сейчас напротив.

– Очевидно, – констатировал без промедления Владимир Александрович, – я вам симпатичен. Вы, скорее всего, находите во мне то, чего лишали себя, будучи молодым капитаном…

– Тогда время другое было! Попробуй вякни…

– Так я же не осуждаю. Просто вы спросили, а я пытаюсь ответить – с точки зрения психоанализа. Наука такая…

– Сопляк! Я Фрейда в подлиннике читал, еще когда твоя мама в комсомол вступала.

Виноградов и не сомневался – то, что он знал о собеседнике, внушало уважение. Кроме панциря из боевых орденов на груди, ушастый имел за плечами несколько войн, кабинет на Старой площади и солидный тюремный стаж – в Англии, за шпионаж в пользу СССР, и у себя дома, за измену Родине в форме того же шпионажа…

– Кроме того, – попытался загладить неловкость Владимир Александрович, – у меня коэффициент полезного действия очень высокий. Больше, чем у паровоза!

– Больше чего? – переспросил тогда собеседник и с тех пор периодически интересовался у Виноградова его познаниями в области элементарной школьной физики.

Впрочем, обычно это происходило, когда шеф был доволен.

Сегодняшняя же обстановка к шуткам не располагала.