Озимый цвет - Елисеева Александра. Страница 15

Я пожала плечами:

— Не вижу в этом ничего дурного.

— На этом ваши претензии закончены? — решил он завершить разговор.

Я едва сдержала улыбку, готовую появиться на губах. Начиналось самое интересное. Я невозмутимо села и сложила руки на коленях. Выдержав паузу, снова повернулась к князю, готовясь к новому раунду.

— «Брак может быть расторгнут, если супругу скомпрометируют», — медленно озвучила я строку, всплывшую в памяти.

— Треокого ради, Арана! Только что вы с жаром отстаивали свое достоинство. Что здесь не так?

— Ничего не сказано о моем будущем супруге, — с готовностью пояснила я.

Князь театрально закатил глаза:

— Он мужчина, огненная!

— И? — спокойно спросила я.

— Есть вещи, заложенные природой. Вы сами поблагодарите меня, когда вниманием Вемура завладеет какая-нибудь барышня, и это избавит вас от его общества. Одной женщины недостаточно для счастья мужчины.

— Меня это не устраивает.

— Арана, мужчины не однолюбы. Нас не устраивают ограничения. Мы охотники, нуждающиеся в большом количестве пойманной дичи, чтобы быть сытыми.

— Князь Ристрих, меня не волнуют предрассудки, которые царят в Льен. Либо моя свобода и моего супруга будет одинаково ограничиваться, либо мы оба будем вольны поступать по собственному усмотрению. Другого варианта нет.

Он тяжело вздохнул:

— Вы невыносимы.

Я улыбнулась, будто услышала комплимент.

— Просто вам не приходилось сталкиваться с теми, кто может проявить несогласие.

— Думаете, это говорит о вашем уме? — скептически произнес Ристрих.

— Не считаю нужным отвечать на подобное. Темной ночи, князь. Надеюсь, к завтрашнему дню вы хорошенько все обдумаете и покажете мне совсем иной документ.

— Арана, не смешите. Если бы противоположную сторону что-то не устраивало, то пришли бы не вы, а ваш поручитель. Значит, это все — лишь ваша личная инициатива. Я волен ничего не менять.

Я досадливо поморщилась, поняв, что он уловил слабину. Наверняка он сразу обо всем догадался. Правда, князь не понимал одного: все решал вовсе не Торви.

Старик здесь пребывает лишь для отвода глаз. Он делает лишь то, что позволяет ему Лили, а она… Я стиснула зубы, вспомнив о несговорчивости компаньонки. Лили мое благополучие совершенно не волнует, как и Грасаля. Он преследует только собственные цели, а для них невеста — расходный материал. Ему все равно, счастлива я или нет, хорошо мне или плохо.

Даже решение сосватать меня принималось второпях. Обычно после помолвки проходит не менее года, прежде чем состоится церемония. Но Нерстеда и меня лишь поставили перед фактом, что нашим родам следует заключить брачный союз. Прежний договор, составленный еще до моего приезда на север, пришлось отменить из-за отсутствия жениха, и теперь Ристрих может творить, что хочет, понимая, что поручителю и Грасалю, стоящему за ним, просто… наплевать, как выражается Эрин.

Мои интересы, кроме меня самой, никто не защитит.

— Господин Торви плохо себя чувствует. Мне показалось неуместным мешать его отдыху.

Ино ничего не ответил, но и без слов было ясно, что моя ложь его не впечатлила. Он устало протер глаза и произнес:

— Идите, огненная.

Я покинула его с колотящимся сердцем. Возможно, сейчас всю мою жизнь решало слово лишь одного человека. Может, мне не стоило дерзить Ристриху, но уже ничего не изменить. Да и не могла я по-другому. Он словно не может не уколоть меня, будто наши перепалки доставляют ему удовольствие. Я же не могла сказать подобного о себе. Наверное… Нет, не могла.

До чего же он несносен! Этот нахальный взгляд, возмутительное поведение, упорство, с которым он отстаивает собственное мнение. Пламенный, он ужасен! За то недолгое время, что мы знакомы, я задыхалась от ненависти и отвращения каждый раз, когда его видела. Плевать на дрожь в коленях и искры, которые разлетаются по всему телу, когда он меня касается, я терпеть не могу Ино Ристриха! Более заносчивого и высокомерного человека я еще не встречала.

Остается лишь уповать, что Вемур Нерстед окажется другим. Хейн всегда говорила: «О человеке, которым ты интересуешься, многое может сказать то, кто его друг, но еще больше — кто его враг». Но кто испытывает неприязнь к князьям больше меня?.. Узурпатор? Дамиан Грасаль? Боюсь, ничьи советы не помогут мне одержать верх в этой войне.

Расстроенная, я вернулась в свои покои. Эрин помогла мне раздеться. Я стряхнула с себя красное платье, как огненная саламандра старую кожу. Тоскливо уставилась на разведенный огонь. Даже он казался в замке необычайно холодным, будто и пламя здесь словно не греет.

В изнеможении я села на кровать. Жаль, что саламандры не могут выдержать столь длинного путешествия на север Льен без подпитки. У нас дома их жило сразу несколько, и я скучала по ним, любуясь на танец оранжевых языков в камине. Протянула руку, касаясь одного из них.

— Миледи! — испуганно вскрикнула камеристка. — Обожжетесь!

Я покачала головой:

— Кровь моя — пламень, Эрин. Говорят, бог создал из огня человека, построившего первый дом в Арманьеле. Потом появились и другие, но Красные дома считаются основой в моей стране.

— Я слышала, что у вас поклоняются огню… — осторожно подала голос Эрин. Наверняка она давно изнывала от желания завязать этот разговор.

Я улыбнулась, вспомнив о родине.

— Мы чтим силу, данную нам Пламенным богом, и оберегаем ее прибежища на земле.

— А какие еще есть дома? — Ее глаза заблестели от любопытства.

— Больше всего, разумеется, Красных, но еще есть Пепельные, Дымчатые и Черные. — Мой голос едва дрогнул на последнем слове, но я постаралась не думать об этом. — Когда находишься в Арманьеле, то кажется, что воздух трещит от волшебства, как бревна в камине.

— А вы умеете колдовать?

Я прикусила язык. Слишком разболталась… Не стоило камеристке рассказывать о родине. На неудобные вопросы совсем не хочется отвечать.

— Нет, — помрачнев, сказала я.

— Жаль… — искренне расстроилась Эрин. — Вот было бы чудесно! Зимой в замке так холодно…

Пожалуй, местные жители считают единственным преимуществом чужестранки на своих землях — возможность сделать из нее ходячую «печку». Неудивительно… На их месте я бы тоже мечтала о подобном.

— Темной ночи, Эрин… — тихо произнесла я.

— Крепких снов, госпожа.

Когда она ушла, я ощутила, как по щеке катится непрошеная слезинка. Я вытерла ее тыльной стороной ладони и подошла к окну, пытаясь успокоиться. Не нужно предаваться слабости. Но как же ужасно, что я, возможно, уже никогда не увижу собственную семью!

Теперь негостеприимный замок — мой единственный дом. Но даже здесь я навсегда останусь чужой. Мне вслед будет постоянно лететь шепот: «Чужестранка…» Если Вемур Нерстед не испытает ко мне хотя бы привязанности, то я пропала.

ГЛАВА 6

Эрин отодвинула гардины, и весеннее солнце осветило комнату. Луч света коснулся лица, и я потянулась, лениво разлепив веки.

— Светлого дня, миледи!

Жизнерадостность камеристки заражала, и я, надеясь на хороший день, поднялась с кровати и умылась принесенной девушкой водой. Капли влаги согнали с меня остатки сна. Я взбодрилась и даже не испытала досады по поводу грядущего завтрака вместе с князем Ристрихом и леди Криссой.

— Его светлость велел передать вам это, — кивнула Эрин на плотный конверт, лежащий на прикроватном столике. Я взяла его в руки и заметила сверху приписку:

Я воспользовалась ножом для бумаги и с нетерпением вскрыла послание. Внутри лежала толстая стопка листов — новый договор. Я начала его читать, к своему сожалению не находя изменений. Князь не любит сдаваться, демоны его…

— Миледи, какое платье вам приготовить?

Я махнула рукой, оставив выбор наряда на усмотрение служанки. Всем моим вниманием завладело содержимое конверта. Я водила взглядом по строчкам, выискивая новшества. Неужели Ристрих передал мне старый вариант?