Игра Энды - Доктороу Кори. Страница 7

– Меня не исключат?

– Нет, цыпленок, не исключат. Я думаю, ты поступила правильно.

Это значило, что исключат Люси. Пролилась кровь Фаренгейта – это не прощается. Правила! Энда сглотнула.

– Если исключат Люси, я тоже уйду, – сказала она скороговоркой, боясь передумать.

Лайза рассмеялась.

– Какой храбрый цыпленок! Никого не исключат, не бойся. Но я хочу поговорить с этим Рэймондом.

***

Энда вернулась с хоккея уставшая, но не такая, как в прошлый раз, и далеко не такая, как в позапрошлый. Теперь она могла без труда дважды пересечь все поле, хотя поначалу ей кое-как удавалось доковылять лишь до середины, где она хваталась за бок и нянчила свои жиры, покуда они не переставали ныть. Она серьезно сбросила вес; свободно перемещаясь по полю, Энда могла позволить себе следить за игрой, прицельно бить по мячу, ее удары были сильны и точны, и все это доставляло почти столько же удовольствия, как и игра за компьютером.

Когда Энда умылась и переоделась, в ее комнату постучался отец.

– Как там моя дочка?

– В трудах. – Энда швырнула в него учебником математики.

– Как хоккей?

– Тебе интересно, не отдавили ли мне голову?

– Типа того.

– Отдавили, конечно. Но я тоже много кого затоптала.

Эти бестолковые хоккеистки не умели работать в команде. Энда же, успевшая побывать на войне, быстро поняла, кого прикрыть, а кому доверить прикрытие.

– Умница какая... – Отец задумчиво уставился в стену рядом с выключателем. – На весах мы сегодня стояли?

Стояли, конечно: в школе, утром, под наблюдением врачихи и десятка жирных девчонок.

– Да, папа.

– И?..

– Почти шесть кэгэ сбросила.

Вообще-то почти семь. Вчера она без труда влезла в прошлогодние джинсы.

Она уже месяц не покупала сладкого. А когда думала о шоколадках, вспоминала темнокожих мексиканских девочек. Кондитерская рядом со школой не могла не соблазнять маленьких невинных деточек. Их, конечно, никто не заставлял покупать сладости, но ведь это всего лишь дети, а за детьми, по идее, кто-то должен присматривать. К примеру, взрослые.

Папа просиял.

– Я и сам полтора килограмма сбросил, – гордо сказал он, похлопывая себя по брюху. – На твоей диете сижу.

– Знаю, папа... – Как же все-таки стыдно обсуждать такие вещи с отцом.

Взрослые эксплуатировали детей, заставляя работать их на фабриках. Дикая ситуация: тот, кто должен присматривать за детьми, держит их за рабов.

– Просто хотел сказать, что горжусь тобою. И мама тоже. И уже завтра компьютер переедет обратно в твою комнату. Ты его заслужила.

Энда порозовела. Она уже и надеяться перестала. Ее пальчики сжали невидимый геймпад.

– Ох, папочка...

Он успокаивающе выставил ладони.

– Ничего не говори, детка. Мы так тобой гордимся.

***

Энда не включала машину ни в первый день, ни во второй. Эти дети в Игре... Она не знала, как им помочь. На третий день, постояв под душем после хоккея и переодевшись, она уселась в кресло и надела наушники.

– Привет, Энда.

– Привет, сержант.

Люси отследила момент, когда Энда вошла в игру, – это значило, что Энда по-прежнему была у Люси в друзьях. Что ж, хороший знак.

– Не называй меня сержантом. Мы теперь в одном звании.

Энда открыла меню и убедилась: за время отсутствия ее действительно повысили до сержанта. Она улыбнулась.

– Ух ты.

– Ну, ты заслужила, – сказала Люси. – Я долго говорила с Рэймондом о том, каково это – работать на такой фабрике, и...

Она замолчала.

– Прости меня, Энда.

– И ты меня, Люси.

– Мне не за что тебя прощать.

Они углубились в Игру, выполнили несколько стандартных заданий. Весело, но по сравнению с прошлыми кампаниями – бледно и пресновато.

– Ужас, конечно, – сказала Энда, – но я скучаю по прежним делам.

– Ну слава богу! – откликнулась Люси. – А то я уж думала, я одна такая. Клево было, правда? Крутые драчки, высокие ставки...

– Так что, скучать всю оставшуюся жизнь? Чего делать-то будем?

– Я надеялась, ты что-нибудь придумаешь.

Энда задумалась. Ей понравились слова про общего врага, про взрослых, не играющих в Игру, а делающих на ней деньги. Ломающих ее. Достойные соперники, и их убийство ни у кого не вызовет угрызений совести.

– Спросим у Рэймонда, как ему помочь, – сказала она.

***

– Я хотел, чтобы они покинули цех – устроили забастовку, – сказал Рэймонд. – Только так можно чего-то добиться: объединившись, отказаться работать.

У Рэймонда был отчетливый мексиканский акцент, требующий привыкания, но по-английски он говорил очень правильно – уж точно лучше Люси.

– Выйти из фабрики в игре? – спросила Люси.

– Нет, – ответил Рэймонд. – Неэффективно. Я предлагал им выйти из компьютерных подвалов в Тихуане и Сьюдад-Хуаресе. Я собрал бы журналистов, и мы подняли бы большой шум. Мы можем победить – я уверен.

– Так в чем проблема? – спросила Энда.

– Как всегда. В организации. Я думал, в Игре это будет легче, ведь мы годами пытались поднять девчонок с ткацких и игрушечных фабрик, но владельцы закрывали ворота, девочки шли домой, и родители запрещали им иметь с нами дело. А вот в Игре, я думал, общаться будет куда проще...

– Хозяева не дают подобраться?

– Меня каждый раз убивают. Я тренируюсь, специально прокачиваю владение мечом, но это так трудно...

– Ха! Будет весело, – сказала Энда. – Пошли.

– Куда? – спросила Люси.

– На фабрику. Мы твои новые телохранители. – Хозяева брали профессиональных наемников, и Энда хорошо это знала – сама такой была. Вот с этими драться будет интересно.

Аватар Рэймонда запрыгал по всему экрану, чмокнул Энду в щеку. Аватар Энды дружески ткнул его в грудь, от чего Рэймонд растянулся на земле.

– Люси, сбегай-ка за парочкой BFG...

***

This work is licensed under a Creative Commons License