Англии капец! (СИ) - Устомский Александр. Страница 44

Зал аукциона привели в порядок быстро, унесли кресла и трибуну в другую комнату.

Теперь это было большое просторное помещение для вдумчивой беседы с пленными. С аукционным залом только недавно произошли изменения, и вот новые перестановки. Недавно атланты уважили иностранцев, дополнили порядок торга новыми возможностями, чтобы изменить обстановку вокруг торговли оловом. Иностранные купцы были очень недовольны процессом торга, правилами атлантов. 

'Экие Вы бескультурные! Конкурентов никто не любит, но зачем же сразу по лицу бить?' И атланты стали устраивать закрытые аукционы, на которых за плату можно было приобрести маску, в придачу к табличке, которая указывала персональный номер покупателя. Это только создало еще больше злопыхательства и злорадства среди купцов - приплывали-то они на Торбур на одном судне, возвращались вместе, и волками поглядывали друг на друга, выискивая предполагаемого счастливчика, которому удалось скупить особо ценную партию олова. Олова атланты продавали мало. Олово поднялось в цене. Они бы его вообще не продавали, но его просто стало некуда девать! Строить новые склады? И так уже забили все котловины у Плима - замок буквально стоял на олове. Однажды один, особо хитрый итальянец обратил внимание на эту тему, мол, товар нельзя на складе держать - продавать надо. На что ему ответили. 'Вас жалко. Можем и в Атлантиду возить олово. Атлантида большая'. 

Пленные стояли у дальней от входа стены, под прицелом арбалетов. Неуютно они себя чувствовали, что-то плохое витало в воздухе. Вот в зал вошел высокий человек, 'легат', как уже знали наемники - командующий атлантов, в серебряной маске на лице. У других легионеров маски были проще, у всех темные, только глаза белели злобой и настороженностью. 

'Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы. Кто хочет сегодня живым встретить полдень? Готовьтесь облегчить душу чистосердечным признанием. И кто вас надоумил на эту глупость - нападать на Торбур. Я сказал: 'Вы нужны живыми'. Я обещал жизнь. И я гарантирую жизь. Одну. Атланты не лгут! Dictum - factum - сказано - сделано. Каждый из вас что-то знает, что-то видел, что-то приметил, что-то сообразил. Дураки долго не живут. Не надо дурить атлантов! Каждый из вас получит шанс все рассказать мне. Предупреждаю сразу. Вы все умрете, кроме одного! Один из вас останется жив, вернем оружие, до Англии доставим. Самый честный. Самый умный. Самый глупый, раз решил бросить вызов атлантам. Меня интересует одно: кто вас нанял. Думай. Вспоминай. В костюме с розой Ланкастера ты мог узнать лицо Йорка. Ты мог узнать многое. Отдай это мне. Взамен получишь жизнь', - и легат вышел из залы. И в нее вошли еще пара десятков легионеров, сразу встали, укрывшись большими щитами, из крепкой стены поблескивали сталью мечи, арбалеты целились в пленных, лишая их всякой надежды на спасение. Наемники поняли - смерть пришла, отворяй ворота. Каждый наемник понял - есть шанс - надо думать, надо вспоминать. Азбука не зря учит, что среди согласных много глухих. Каждый, хоть и оглох от страшных бомб, но легата услышал хорошо, и был готов побороться за свою жизнь.

'Разделяй и убивай' - старое правило, римское правило, крепко и верно принятое атлантами к исполнению.

Глава 12 'На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь и делай с ним, что хошь'. Булат Окуджава

Генри Бофорт-Ланкастер, Лорд-канцлер Англии, епископ Винчестера, но все говорило о том, что он обязательно скоро станет новым кардиналом Винчестерским, сидел у большого камина в своем поместье Вулвси в Винчестере и печалился. Печаль пожилого человека спокойна, хотя, прожив пятьдесят один год жизни, никогда еще Генри не был так близок к отчаянию. Казалось, сама Судьба бросила вызов их роду, хотя у него все было хорошо: и по делам, и по дому. Многие давно называли его дом 'дворцом Вулвси'. Да, дом был крепок, богато обставлен, в нем можно должно было совместить все положенное и государственному деятелю и королевскому сановнику. В своей долго жизни Генри Бофорт, ярый противник реформации, уже побывал в той части Европы, где всходили зернышки гуситства, он всегда стоял за привилегии церкви, не боялся спорить с племянником своим - великим королем Генрихом пятым. Когда, для продолжения войны с Францией, король потребовал нового обложения духовенства, Бофорт больше всех воспротивился этой мере. В 1417, находясь на пути к Святым местам, Бофорт принял участие в том Соборе, на котором осудили 'многопапство и раскол', избрали нового папу - Мартина пятого. Недавно Генри получил письмо от старого друга в Риме - он скоро станет кардиналом! Это хорошо, это ему поможет выстоять, поможет всем им выстоять, не только патриарху рода Ланкастер.

Епископ три раза занимал должность Лорд-канцлера, всегда держал руку на пульсе политической жизни Англии, но и дела церкви никогда не упускал из вида, английские служители оказались падки на раскольническую ересь, несколько бунтов заблудших уже подавили. Сейчас Генри остался один. Совсем один из крепкого рода Бофорт-Ланкастеров перед грозным и старым противником - Йорками. Перед новым и грозным противником - Атлантидой. Генри еще не сталкивался лично с атлантами, он был сторонником действий неспешных, сначала предпочитал собрать информацию о своих врагах. Потом он наносил удар - молниеносный и смертельный. Сейчас удары наносили враги Англии. Его старый враг, родной враг, погиб в походе на Корнуолл. 'Старина Хампфри', - грустно улыбнулся епископ, вспомнив кричащего на него Хампфри Глостера Ланкастера герцога Глостер - младшего брата короля Генриха пятого и опекуна малыша-короля, самого ярого поборника войны во Франции! Война - это допустимая часть политики. Жаль, что старина Хампфри не ценил своих союзников - бургундский дом. Не мог он понять ясного для Генри - в одиночку Англия не отстоит свои претензии и права во Франции. Все было так запутанно! Все росло на древних корнях. Сам Генри родился во Франции. Их род стал Бофортом, получив во владение замок Бофор во Франции. Столько крови смешалось, пролилось и утекло с веками борьбы за власть...

'Негоже бодрствовать в такой поздний час пожилому человеку', - прервал его грустные мысли бодрый негромкий голос, на странной, резкой, немного неправильной латыни. 'Атлант по мою душу', - побледнел епископ и оборотился на звук голоса. К нему уже подходил незнакомец, в тканевой полумаске на лице - атланты были бесчестными мерзавцами и скрывали свои лица от всех порядочных людей. Незнакомец с улыбкой нес кресло. Вот он поставил его напротив сидящего Генри, у камина, и присел. Он улыбался улыбкой приятной, совсем не опасной, но епископ давно ненавидел всех этих 'новых норманнов', принесших с моря только боль и печаль для Англии.

- Хороший ты человек, об Англии думаешь, себя не жалеешь, отдохнуть бы тебе надо, - атлант вздохнул. - Но отдыхать тебе некогда.

Епископ почувствовал себя неуютно, вроде бы и верные слова, сказаны они были искренним, заботливым тоном, но был в них какой-то подвох, атлант словно издевался над ним.

Подтверждая его мысли, атлант принялся негромко напевать какие-то дикие слова, и епископ замер: а вдруг и правда, они - колдуны, продавшие душу дьяволу, и сейчас его, епископа спасет только защита Господа. Бофорт схватился за распятие, висевшее на груди. Атлант продолжал улыбаться и напевать: 

'Лап ту бу ди бу ду дай.

Лап ту бу ди бу ду дай.

Лап ту бу ди бу ду дай. дай дай дай,

Лап ту бу ди бу ду дай.

Лап ту бу ди бу ду дай.

Лап ту бу ди бу ду дай. дай дай дай, Аве!' 

- Легат Ринатус, 'Император Атлантиды', это чтобы ты понимал, с кем будешь говорить. Я пришел один, без наших 'пап Атлантских', - на резко изменившееся выражение лица епископа Ринат поспешил пояснить. - Не думай, у нас нет такого отвратительного беспорядка, с которым вы католики разобрались. У нас два папы. Всего два папы. Правительство Атлантиды считает, что честная борьба мнений, споры, допустимы - зато два сановника имеют больше возможностей никогда не допустить умаления Фоминизма.