Реквием (СИ) - Единак Евгений Николаевич. Страница 92

Отец ее Иван Жилюк (Укр. — житель) по некоторым данным вел свой род от осевших во второй половине семнадцатого века турок-жилюков. Селились жилюки (колонисты, поселенцы, жители), на тогдашней условной границе, проходившей по широкой полосе между реками Збручом и Жванчиком. Вполне возможно. Жилюков нашего села отличал османский облик: жесткий, слегка вьющийся черный волос, смуглая с оттенком бронзы кожа, черные глаза и удлиненный с горбинкой нос. Баба София своей внешностью вполне соответствовала образу турчанки.

Вскоре после переезда с Подолии в Бессарабию мой дед Иван женился на моей бабушке Софии. Так сомкнулись два рода: Единаков и Жилюков. Старшая их дочь — Гафия (Агафья) умерла до года, простудившись в бордее, в котором жили после переезда. В 1901 году родилась Ганька (Анна).

Дядя Симон появился на свет в девятьсот четвертом. За ним в девятьсот седьмом родилась моя тетка Мария. Павлина, старше отца на четыре года, родилась в начале четырнадцатого года. В конце пятнадцатого родился Михаил. Когда 1 сентября 1918 года родился последыш, мой отец, бабе Софии шел сороковой год.

Тетя Ганька (Анна) в 1920 году вышла замуж в Первомайск за Антона Байдюка. В 1921 году родилась Настаса (Анастасия), в двадцать третьем — сын Николай и в двадцать пятом — Екатерина. После кончины Антона Байдюка через несколько лет тетка Анна вышла замуж за Федора Мостовика из Каралашовки. В тридцать шестом родился мой двоюродный брат Александр (Сяня). Николай погиб во время войны под Николаевым.

У сына Настасы, моего двоюродного племянника и ровесника Бориса Сливки, сохранилась фотография тети Анны. Единственная. Умерла тетя Анна от тяжелого онкозаболевания в возрасте 64 лет в шестьдесят пятом.

Самую массивную ветвь генеалогического дерева деда Ивана образовал дядя Симон, женившийся на Вере Пастух. После свадьбы они переехали в Димитрешты (Новые Аснашаны). Вскоре пошли мои двоюродные братья и сестры, в основном, намного старше меня: Сяня (Александр), Иван, Володя, Стася и Павлина.

Моя двоюродная племянница Галя — дочь Ивана Единака переслала мне генеалогическое древо, основным стволом которого является уже дядя Симон. Галя помогла мне подсчитать. У дяди Симона оказалось пять детей, шестнадцать внуков, тридцать шесть правнуков и восемнадцать праправнуков.

Моя тетка Мария, следующая дочь деда Ивана и бабы Софии, вышла замуж за Навроцкого Петра Филипповича, внука Иосипа — организатора переезда села с Подолии. В 1927 году родился Макар, в 1929 — Штефан и в 1932 — Иван. Это мои, намного старше меня, двоюродные братья.

В главе «Штефан…» я подробно описал, как восьмого июля 1941 Макар едва не был расстрелян немцами из-за своего не по годам раннего развития. От расстрела его спас учитель Елизаветовской школы Шаргу, уроженец села Денжаны. После войны Макар вступил в комсомол. Будучи инструктором райкома комсомола, закончил семь классов, затем получил аттестат зрелости в Тырновской вечерней средней школе.

Уже будучи инструктором райкома партии, был направлен в Высшую партийную школу г. Кишинева. По окончании ВПШ работал председателем расползающегося по швам колхоза в Дрокиевском районе. По воспоминаниям его современников по натуре Макар был сильным лидером, обладал незаурядными организаторскими способностями. Трагически погиб осенью 1962 года.

О Штефане и Иване я довольно подробно писал в главах «Тату» и «Штефан…». В возрасте пятидесяти девяти лет от инфаркта ушел из жизни. Иван после длительного тяжелого заболевания умер в семьдесят. Сохранилось множество фотографий, на которых изображены мои двоюродные братья. В основном это фотокарточки армейского и после-армейского периода. Рослые, красивые, мужественные черты лица.

Тетка Павлина, очередная старшая сестра отца, вышла замуж за мошанского парубка, старше её на девять лет, Еремчука Ивана Тимофеевича. У них было три дочери. Это мои двоюродные сестры. Анна, все её называли Анютой, родилась в тридцать третьем. Вышла замуж в село Димитрешты (Новые Аснашаны). До сорока лет умерла после тяжелого заболевания печени и многократных операций.

Стася (Тая) родилась в тридцать шестом. На год раньше брата Алеши закончила Тырновскую десятилетку. Некоторое время работала в Бричевской школе пионервожатой. Потом до выхода на пенсию работала начальником отдела кадров Кишиневского молочного комбината. В настоящее время с дочерью Наташей и внуком живет в Кишиневе. Младшая Саша, родившаяся в 1945 году, всю жизнь прожила в Елизаветовке. Умерла в 2002 году.

Дядя Миша, старше отца на четыре года, родился в четырнадцатом. В отличие от отца, начавшего самостоятельную жизнь на подворье деда Ивана с девяти лет, дядя Миша до семнадцати лет жил в доме отчима Кордибановского Юська. В семнадцать женился. Спустя две недели после свадьбы на воскресенье ушел пешком в гости к старшей сестре Ганьке в Кайтановку (Первомайск). В Елизаветовку он больше не вернулся. Спустя полгода женился на Мельник Александре (Сянька).

В тридцать шестом родилась моя двоюродная сестра Ада. В сорок шестом родился Броник. Об Аде и Бронике я писал ранее в главе «Первые путешествия». Впоследствии мы с Броником общались довольно часто. Я учился в Дондюшанской школе, а Броник поступил в Дондюшанское ремесленное училище. Я тогда страшно завидовал его черной, очень красивой униформе с форменной фуражкой и широким, с блестящей бляхой, черным ремнем. Фотографии кайтановских родственников в мамином альбоме выделены отдельными закладками. В пятнадцатом после длительного и очень тяжелого заболевания покинул этот мир Броник. Аде уже восемьдесят один. Живет в Первомайске.

Самый младший сын деда Ивана и бабы Софии — мой отец Николай. О нем я довольно подробно писал ранее. Вкусив с детства нищеты и одиночества, с ранних лет привык зарабатывать на жизнь. Следствием его одиночества, возможно, явилась его ранняя, в восемнадцать лет, женитьба на моей маме. У меня хранятся несколько небольших фотографий отца тех лет. Самая старая карточка — изображение моего отца в овале в возрасте пятнадцати- шестнадцати лет.

Моя мама ведет свой род от многочисленного клана Мищишиных, которых еще до переезда с Подолья называли Дидьками (дьяволы, черти). Родителями моего деда Михаська были Мищишин Николай и вышеупомянутая Марция. По различным данным у них было от восьми до десяти детей. Мой дед Михасько был самым старшим.

В числе его братьев и сестер был Иван. О нем и его детях я довольно подробно написал в главе «Реквием». Одна из сестер — Елизавета была женой Суфрая Сергея, жившего на выезде из Елизаветовки в сторону Брайково. Сергей Суфрай во время первой мировой войны был армейским ветеринаром. Долгие годы он успешно лечил домашних животных. Внук Сергея Суфрая и Елизаветы — Иван Пастух, сын Иллариона Пастуха, о котором я писал в главе «Куболта», учился со мной в одном классе.

Сестра моего деда Михаська Екатерина вышла замуж за брата деда Ивана — Якова Единака. О них я писал в главе «Ученик и зять Коваля». У них было семеро детей. Я учился в одном классе с их внуком Броником Единаком. В главе «Одая» я писал о старшем брате Броника — Василии Петровиче Единаке.

В главе «Мой дед» я довольно обстоятельно рассказал о моем дедушке по матери Мищишине Михаиле. Попав под газы на территории Польши во время первой мирово войны, дед был комиссован. Вернувшись с фронта, в шестнадцатом вернулся домой. Вскоре женился на бабе Явдохе.

Моя бабушка Явдоха происходила из немногочисленной семьи Гудымы Ивана. Самая старшая дочь Ивана — Соломия была женой самого старшего из клана Ткачуков — Максима. О Соломии я довольно подробно рассказал в главах «Боба» и «За Сибиром сонце сходить». У меня сохранилась фотография Соломии после повторного возвращения из депортации. Совсем недавно рассматривая фотоальбом, я неожиданно обнаружил поразительное сходство моей мамы с её тетей Соломией.

Один из братьев Гудым — Артем был старшим. Жену его звали Параской. Сельчане же называли её не иначе, как Яртемиха. Маленкая, сухонькая Яртемиха двигалась довольно проворно до преклонного возраста. С раннего утра до позднего вечера темнела в огороде её согбенная серая спина. Умирала Яртемиха долго и очень тяжело. Перед самой смертью неожиданно очнулась и, не принимавшая длительное время пищу, попросила печеной картошки. Обрадованная невестка побежала к соседке, у которой горело в печи.