Соратницы - Чиркова Вера Андреевна. Страница 4

— Почетные гости ее величества Зантарии Риталены Селваронской — магистр Вирденс и магистр Лангорис! — произнес церемониймейстер и скосил взор на появившихся прямо из воздуха мужчин в вызывающе легкомысленной одежде, подобающей разве что рыбакам или торговцам из Торема.

Маги учтиво поклонились королеве и ее советникам, сели поодаль на возникшие из ниоткуда высокие стулья и подняли перед собой похожее на клок тумана полотно, не обращая более внимания ни на королеву, ни на помрачневших заговорщиков.

— Королевские фрейлины, — важно произнес старик, но имен называть не стал — лишь, полуобернувшись, с истинным удовольствием следил за стайкой ярких, словно букет южных цветов, девушек, с очаровательными улыбками занимающих остальные кресла.

Заговорщики потрясенно смотрели на незнакомых, сказочно хорошеньких фрейлин, и их взгляды, первоначально по-мужски заинтересованные, постепенно, по мере понимания, откуда у королевы и ее советников могли появиться такие невероятные возможности, начали темнеть, как отгоревшие головешки.

— Ваше величество, — дождавшись, пока церемониймейстер важно покинет зал, учтиво произнес беловолосый маг в возмутительно фривольном наряде — невозможно яркой и свободной тунике и не доходящих даже до щиколоток светлых штанах, — у меня имеется важное сообщение.

— Наше величество собиралось сначала выслушать требования почтивших нас визитом глав самых знатных домов Тальзии, — еле заметно нахмурилась Зантария.

— Простите, — продолжал настаивать маг, — но лишь третья часть ваших знатных гостей смогут говорить о том, чего желают они сами. Все остальные, начиная с князя Галтено, находятся под заклинанием подчинения и даже сами об этом не знают. Их нужно сначала лечить, только потом они смогут отвечать за свои поступки.

— Как — подчинение? — ошеломленно переспросила Зантария и начала бледнеть. — И они тоже?

— Увы, — сочувствующе вздохнул Вирденс, знавший, почему так расстроилась королева.

Все старшие слуги в ее дворце, включая поваров и личных охранников, сейчас отсыпаются после того, как Лангорис напоил их принесенным с плато зельем, возвращающим способность действовать по своему желанию. После памятных всем амнистий мятежников Ардага маги плато очень тщательно изучили приготовленные черными алхимиками зелья и давно нашли простой способ выявлять подчиненных людей. Приготовили и зелья, способные быстро, всего за несколько часов, возвращать несчастным их собственную память и желания.

Однако в этот раз те, кто собирался заполучить в свое владение целый полуостров, действовали осторожнее и хитрее. Не заставляли людей, выбранных ими марионетками, забывать семью и имя, а просто внушали им горячее желание выгнать из дворца законную королеву и отдать власть на полуострове троюродному дядюшке ее погибшего мужа, князю Галтено.

А теперь оказалось, что он и сам ничуть не более виноват, чем главный повар, свято верующий, что хранит в крохотной бутылочке очень ценную приправу, которую можно добавлять только в блюда королевы и принцев.

— Начинайте их лечить, а разговаривать будем позже, — твердо заявил, вставая с места, герцог Шаграйн. — Всем, кому не нужно возвращать память, будут предоставлены комнаты для отдыха.

— А как узнать, у кого нет этого подчинения? — недоверчиво прищурился богатый маркиз Огьердский и тут же получил ответ Лангориса:

— Всех пострадавших можно отличить по обручу на правом запястье, через него они сейчас получают исцеляющее зелье. Вы этой участи избежали, поэтому можете пока отдыхать, вашим друзьям нужно поспать два-три часа, чтобы вернуть собственный взгляд на жизнь.

— Не может быть… — с ужасом, как на смертельно опасный амулет, смотрели господа, обнаружившие на своих руках незнакомое украшение, словно соткавшееся из плотного тумана. — Это неправда!

— К сожалению, правда. — Лангорис был мрачен не менее несчастных тальзийцев, до сих пор он считал, что плато неспособно проглядеть так хорошо подготовленный переворот на огромном, богатом природными дарами полуострове.

— Вы… вы все дураки набитые! — вскочив на ноги, бросился к двери князь Галтено, но неожиданно замер, не пробежав и половины.

Несколько раз дернулся, силясь оторвать от пола как будто приклеившиеся ноги, потом, уверившись в бесполезности этих попыток, выхватил из ножен оружие. И тут же его правую руку словно парализовало, и хотя он ощущал каждый сустав и палец, но поднять ее так и не смог. Злобно взрыкнув, князь стремительно сунул в карман левую руку, но и она сразу же перестала его слушаться.

Все присутствующие: и советники королевы с ее величеством во главе, и маги плато, непонятно что разглядевшие в своем туманном зеркале, и заговорщики, еще ошарашенно сидевшие за столом, и их телохранители, давно связанные воздушными плетьми, — молча смотрели на эту безнадежную попытку бегства.

И постепенно все бунтари с растущей четкостью начинали догадываться, как тщетно всякое сопротивление и как наивен был предложенный князем план. Да он на поверку даже яйца выеденного не стоил, несмотря на все загадочные намеки и уверенные обещания Галтено.

— Мне жаль вас, Сарлит, — наконец тихо и печально произнесла ее величество. — Поверьте, я даже не подозревала. Но поговорим мы об этом, когда вас вылечат… сейчас, как я понимаю, любые слова напрасны.

— Напрасны? — вдруг высокомерно и злобно заухмылялся ее родственник. — Ты даже не знаешь насколько! Подлая потаскушка, присушившая моего глупого племянника черными контрабандными зельями! Вы все уже приговорены — и ты, и твой незаконнорожденный щенок, и все эти бесстыжие маги, нагло лезущие в чужие дела!

— Галтено! — сурово рявкнул герцог Лаверно. — Помолчи, не говори слов, за которые тебе потом будет неловко!

— Скоро все мы предстанем голыми перед Святой Тишиной, а там стыдно не бывает! — Глаза Сарлита горели безумным огнем, лицо кривилось от ужаса и небывалой возможности безнаказанно выплеснуть все чужие тайны, которые он столько времени вынужден был носить в себе. — Посмотрите на ее любимчика, на свежесостряпанного герцога! Вы все думаете, он ее любовник? Как бы не так, эту комедию они разыграли, считая всех полными дураками. На самом деле он ее выродок, сын контрабандиста из Дройвии, и не зря она почти десять лет дурачила Иглунда, не давая ему согласия и не отталкивая окончательно! А вы думали, ради чего она столько времени сидела в монастыре и изображала из себя святую невинность?! Ждала, пока вернется ее любовничек!

— Вирденс! — с нажимом процедил разбойник, яростно сжимая в руке выхваченный из трости длинный тонкий кинжал. — Если он не заткнется…

— То чем ты ответишь мне, ублюдок? Прибежишь убивать беззащитного? Так не успеешь, мне достаточно лишь слово сказать, — грязно ухмыльнулся Сарлит и с отчаянием обреченного выкрикнул, словно плюнув: — Дабарр!

Все невольно затаили дыхание, но в ответ на этот призыв не стряслось ничего страшного или хотя бы ощутимого. Не раздался грохот, каким сопровождается взрыв гномьего порошка, не вспыхнуло призрачное черное пламя проклятий, не озарились зеркала и окна светом неистовых молний.

Из фрейлин лишь Тэри каким-то неведомым чутьем ощутила произошедшую в зале перемену. Словно перед грозой, запахло свежестью и пылью, устало поблекло сияние начищенной позолоты и потускнели краски картин и ковров. Да еще окна разом утратили праздничную прозрачность.

— Год? — встревоженно посмотрела девушка на мага и прикусила язык, разглядев его разведенные в разные стороны руки и нахмурившееся, напряженное лицо, словно дроу тащил из невидимой реки сеть с невероятно тяжелой рыбиной.

Перевела взор на магов плато и покрепче стиснула губы, почетные гости тоже больше не сидели вальяжно на своих стульях. Подняв под потолок плотный клок тумана, они торопливо растягивали его, как полог громадного шатра, спеша накрыть им всех присутствующих и одновременно подтягивая к столу обмякшие тела спящих охранников.

И все-таки успели, прежде чем под самым куполом возник соткавшийся, казалось, из пустоты, черный как сажа смерч. Все набирая скорость и постепенно расширяя круги, он понесся над почти прозрачным магическим шатром, пытаясь запустить сквозь него тонкие, как иглы, и как будто разумные щупальца.