Джульетта стреляет первой - Литвиновы Анна и Сергей. Страница 10

Пит не смутился: вскочил из кресла. Встал на одно колено. Склонил голову:

– Проси, что хочешь.

В среднем ряду сидели женщина с девочкой. Малявка (лет пяти от силы) с восторгом прошепелявила:

– Мам, это лыцаль, да?

Таня фыркнула:

– Взять бы с тебя штраф. Тысяч десять «зеленых». За вранье. Но – так и быть. Отработаешь. Рассказывай мне. Про Чили, Вальпараисо и про русскую колонию – все, что знаешь.

– Перерыв на обед будет?

– Это уж как я решу.

И он послушно начал. Сразу чувствовалось: человек – фотограф, не лектор. Излагал несколько бессвязно, зато образно. Перескакивал с крашенных во все цвета домов на бродячих собак с особо чилийским, голодным взглядом.

– А еще весь город увешан рекламой тройных бургеров. Тройных, представь! Они огромные – ну как литровая банка примерно. И вообще там много смешного, странного. Например, магазин подержанных игрушек. Очень популярный. Мужики, когда выпьют, обязательно стихи Пабло Неруды читают. А порт, откуда все круизные лайнеры отправляются, считается секретным объектом.

– Как это может быть?

– А у них там все вместе. И военные корабли, и торговые. От круизного терминала до причала – три с половиной километра. Пешком передвигаться нельзя. Увидят – будут стрелять. Так что обязательно дождись автобуса.

Голос у Пита громкий, неплохо поставленный. Девочка из соседнего ряда то и дело отвлекалась от мультфильма, бросала на молодого человека по-взрослому кокетливые взгляды. Он охотно улыбался в ответ. Малявка (ну и поколение растет!) воодушевилась окончательно. Отправилась якобы по салону пройтись и очень картинно потеряла равновесие возле их кресел.

Пит среагировал мгновенно: подхватил девочку на руки. Прижал к груди, рассмотрел ее жирное от чипсов лицо, нежно чмокнул в щеку, прошептал ласково в ухо:

– Ты моя маленькая царевна!

Соплячка (показалось Татьяне) взглянула на нее с превосходством. Обвила обеими руками шею Пита, потребовала:

– Плонеси меня на лутьках по всему самойоту.

– Вы позволите? – обратился Пит к маме ребенка.

Та (увлеченная «Интернами») отмахнулась:

– Хоть в багажное отделение.

Свою борсетку молодой человек оставил на сиденье. Таня притворилась, будто укутывается в одеяло. Ловко вытащила документ, просмотрела. Действительно, Петр Димитриевич Дончев. Двадцать четыре года. Красавец (даже на паспортном фото). Профессионал. Интересный собеседник. И от детей не шарахается. (Сама Татьяна – хотя женщина, и несколько старше – малолетних бандитов с бандитками недолюбливала.)

Прикрываясь одеялом, вернула паспорт обратно.

В Париже у них стыковка на три часа. Может быть, затащить идеального мужчину в отель? Фу, Таня! Прекрати. Ты его еле знаешь. И летишь на серьезную должность. И у вас общий знакомый – Демьян. Хочешь потом, чтобы вся Москва болтала про легко доступную Садовникову?

«Просто возьму у него телефон. Он мужчина, по Южной Америке спец. Кто знает, как дела пойдут? Вдруг пригодится?»

До теплохода Пит ее не проводил. Через час после посадки в аэропорту под гордым именем Артуро Мерино Бенитес его ждал следующий самолет – на остров Пасхи.

– Еще пять часов в воздухе? Я бы не выдержала.

Таню даже после почти сладкого сна в раскладном сиденье-кровати бизнес-класса слегка пошатывало.

Пит взглянул внимательно, усмехнулся:

– Не хочу пугать, но на корабле качает куда больше, чем в самолете.

– А как же стабилизаторы качки? – блеснула познаниями бывавшая в круизах Татьяна.

– На твой Матуа большие лайнеры не ходят. Плывет небольшой кораблик, перевозит в основном местных. Так что вечерних платьев и капитанского вечера тоже не жди.

– Вот не понимаю, – Садовникова повторила давно терзавшую ее мысль, – зачем богатым людям было забираться в такую глушь? Почему на Карибах островка не нашли?

– Возможно, им есть что скрывать, – усмехнулся парень.

– Ты меня пугаешь.

– Я слышал, когда выбирали остров, были варианты куда гламурнее. Мальдивы, те же Карибы. Греция. Но там – хоть ты и собственник – все равно с местными законами надо считаться. Представителя страны на территории селить. И только на Матуа им вместе с землей дали полный карт-бланш. Стройте хоть коммунизм, хоть первобытное общество.

– А у них есть какая-нибудь цель? Пятилетка в три года? Экологические какие-нибудь программы?

– Зачем? – округлил глаза Пит. – Просто живут в свое удовольствие. Ну, еще иногда принимают дурацкие законы. Потом их отменяют.

– Например?

– Одно время максимально разрешенная скорость на острове была сто пятьдесят километров в час.

– Ты шутишь?

– Они абсолютно серьезно решили. На референдуме.

– И что?

– Через неделю сбили подростка на велосипеде. Насмерть.

– Кошмар. А кто?

– Его сосед. Экспертизу там проводить некому, но очевидцы говорили – был пьяный, выезжал задом из гаража. Оборачиваться или в зеркало смотреть не стал – дал полный газ. А мальчик мимо ехал. Его в забор просто впечатало.

– И как у них в таких случаях? Суд, тюрьма?

– Тюрьма на острове мечты? Ты смеешься! Есть только полиция, избранная из граждан. Типа дружинников. И общественный совет.

– Но хотя бы какие-то наказания есть?

– Только одно. Выдворение. Деньги за жилье не возвращаются. Но здесь и до этого не дошло. Стороны примирились.

– То есть родители погибшего ребенка взяли деньги – и простили его убийцу? – опешила Татьяна.

– Говорят, что так.

– И они по-прежнему живут по соседству и смотрят друг другу в глаза?!

– Общественный совет решил: злого умысла не было. За глупость водитель наказан. Угрызениями совести и деньгами. «Мой грех всегда будет со мной, и кошмарные сны теперь постоянно станут терзать меня», – написал убийца в местной газете.

– Откуда ты все это знаешь?

– По крохам собирал. Интернет ведь на острове имеется, некоторые жители ведут блоги. Подписчиков строго фильтруют, но ты уже знаешь: я умею лавировать.

– Там по-прежнему носятся с бешеной скоростью?

– Нет. Закон отменили. Единогласно. Теперь у них шестьдесят кэмэ в час, как у всех. Но все равно: ни одной камеры, ни одного радара. Ни, конечно, дорожной полиции.

– Слушай, может, мне прямо сейчас обратный билет купить? – Таня поежилась.

– Ох, а я бы все отдал, чтоб туда попасть! – Сине-бронзовые глаза азартно блеснули.

– А вот скажи честно. – Она внимательно взглянула на Пита. – Почему ты не бьешься за Эверест? Почему прицепился именно к Матуа?

Он задумался:

– Знаешь, я много где был. В Индонезии, например, в племени дани. Забавные люди. Член, прости за подробность, в специальном чехольчике носят, называется «котека». А когда кто-то из близких гибнет, отрезают себе фалангу пальца. В знак скорби. Но даже у них – представь – есть свои законы. А на этом твоем островке их нет. Мне жутко любопытно посмотреть на абсолютно свободное общество.

Взглянул жалобно:

– Будешь мне писать? Рассказывать, как там у них все?

– Вряд ли, – честно ответила Таня.

– Тебе лень? Или бесплатно не хочешь?

– Что за глупости! Просто в контракте есть пункт о неразглашении.

– Но как они узнают?

– Да просто «жучок» на мой комп поставят – и все.

– Танюш, – он развернул ее к себе. Посмотрел – ничего мальчишеского, почти отеческий, встревоженный взгляд. – Ты береги себя, – улыбнулся беспомощно. – Я думал, ты просто попутчица хорошенькая. А сейчас – прямо сердцебиение, когда твои глаза вижу.

Отвернулся, смутился.

– Выпей валокордину, товарищ фотограф, и сердце твое успокоится, – улыбнулась она.

Поднялась на цыпочки, чмокнула в щеку:

– Спасибо за компанию. Пока.

Оглядываться не стала. Прошла пограничный контроль, получила свой баул, легко нашла автобус до Вальпараисо. Испанского Татьяна не знала, но улыбок, жестов и международного слова «порт» хватило.

Формальности в круизном терминале прошли громогласно, но быстро, и уже к обеду Татьяна ступила на корабль с гордым именем «Подруга Робинзона».