Дань кровью (Роман) - Юнак Виктор. Страница 24

Призрен, стольный город короля Вукашина, снова содрогался от топота конских копыт и человеческих ног. В который уже раз неожиданно вырастал у самых ворот города жупан Никола со своими сотнями. Народ не знал покоя. Особенно опасен стал Никола после того, как ему удалось (за хорошую плату, разумеется) переманить к себе отряд рыцаря Брюкнера. Тут уж не было никакой пощады. Поэтому все больше и дольше гостил Вукашин в Прилепе, оставляя Призрен на попечение управителя.

По всей Сербской империи началось великое смятение — жглись и грабились города, вольные себры попадали в плен и продавались в рабство. Боснийская бановина и Дубровник тоже не раз испытали на своей спине острые когти обозленного жупана. Особенно доставалось богатым купцам Республики Святого Влаха. Не раз и не два приходилось им вытряхивать перед жупаном Николой свои толстые кошельки. К ним жупан был особенно безжалостен. Вот и сейчас, услышав о приближении отряда Алтомановича, купцы дубровницкие, схватив сумы со своими драгоценностями и даже не повесив замки на лавки — это была бы бессмысленная трата времени, — что есть духу помчались на восток. Там, в трех километрах от Призрена, расположилась крепостица Вишеград с монастырем Святого Архангела, построенным Душаном в 1348–1352 годах. До Вишеграда было недалеко, и купцы, а было их около двух десятков, надеялись благополучно в нем укрыться, пока жупан Никола будет опустошать Призрен. Но не тут-то было. Местным жителям также надоело постоянно выворачивать свои кошельки и дрожать за свои жизни, и они наперегонки с купцами дубровницкими помчались к Вишеграду. Крепость эта отвечала всем требованиям фортификации. Нижний город опоясывал монастырь особенно толстыми стенами у самой воды. Через реку Бистрицу был переброшен подвесной мост, по которому только и можно было войти в город через единственную башню. Между нижним и верхним городом, соединенными крепостной стеной, были неприступные отвесные скаты. Верхний же город, собственно Вишеград, или Призренац, находился на каменистой горе, прямо над монастырем, откуда отлично просматривались все окрестности. В такой крепости можно было чувствовать себя в полной безопасности. Алтоманович, как известно, крепостей брать не умел (или не хотел). Все бы хорошо, но слишком много людей желало избежать свидания с грозным жупаном. Да и жупан был нынче в силе — впервые выехал он на промысел с рыцарями Брюкнера. Те сразу и сообразили, в чем дело. Благо здешние места они знали неплохо.

— Эй, жупан, нечисто здесь. Гляди, куда народ двинул, — Брюкнер, постаревший, но все такой же грозный и громкий, указал рукой на восточную башню. — Так мы все добро растеряем, если будем в пустом городе рыскать.

— Давай туда, — не задумываясь, приказал Алтоманович и сам первый бросился в погоню.

Едва только первые беглецы успели проскочить ворота башни, как показался Алтоманович.

— Скорее, скорее! — кричали стражники на башне.

— Закрыть ворота, поднять мост! — прозвучала команда их начальника.

— Подождите, ради бога! Мы успеем, успеем! Помилуйте, христиане, не губите наши души! — вопили, задыхаясь от бега, купцы и горожане.

Но начальник стражников был неумолим, как неумолим и быстр был Алтоманович. Еще не более десятка успело проскочить за мост перед тем, как он поднялся, скрежеща проржавевшими цепями. Остальные бросились врассыпную. Дубровчане, которым не удалось скрыться за крепостной стеной, бросали в только им известные щели сумы с драгоценностями, предпочитая потерять кое-что, но сохранить основное.

Началось самое увлекательное — охота за людьми. Немногим более часа понадобилось ратникам жупана, чтобы собрать всех оставшихся беглецов и привести их к Николе, который спокойно вернулся в Призрен и разместился во дворце воеводы Димитрия Воиновича, знатного великаша Вукашина. Едва жупан после осмотра дворца успел расположиться в удобном кресле, как в зале появился сотник Черный Джюра, ведя с собою десяток дубровницких купцов.

— Вот, пресветлый, бежать хотели, — прохрипел грубым голосом Черный Джюра. — Все свои драгоценности в ущелье повыбрасывали и выдавали себя за простых горожан.

— Ну, ну, только вот платья свои дорогие выбросить не успели.

Ратники, вошедшие вместе с сотником, засмеялись.

— Да и не верится мне, Черный Джюра, чтобы они просто так, насовсем свои драгоценности выбросили. Они скорее голову свою отдадут, чем драгоценности. Не так ли, купцы дорогие?

— Мы тебе ничего плохого не сделали, жупан. За что ты нас преследуешь? — не выдержал один из купцов.

— Но и хорошего я от вас ничего не видел, — огрызнулся Никола.

— В чем мы перед тобой виноваты? — спросил другой.

— В том, что у вас у всех вон какие животы, а я еще совсем недавно не мог досыта поесть.

— Но сейчас у тебя много земли, много денег, — снова вставил первый купец. — Неужели тебе мало?

— У тебя, я думаю, не меньше, и буду рад, если ты со мной поделишься.

Купцы, словно сговорившись, повалились на пол.

— Видит Бог, — перекрестились они, — не осталось у нас ничего. Все от страха перед тобой в пропасть кинули.

— Коли боялись меня, так надо было деньги не в пропасть, а к ногам моим бросить. И вообще, — жупан поморщился, — надоело мне с ними разговаривать, Черный Джюра. Займись-ка ими, а я пойду подышу свежим воздухом.

Черный Джюра осклабился. Он любил такие минуты, когда жупан оставлял его один на один с жертвой и позволял ему делать все, что он пожелает, лишь бы жертва не лишилась окончательно чувств и не забыла, в каком месте она спрятала драгоценности. Черный Джюра отстегнул и бросил на кресло свой черный плащ, неотъемлемую частицу своего имени, кивнул одному из ратников, тот мигом принес ему тяжелую кожаную суму, позвякивавшую металлом. Купцы испуганно переглянулись и подались назад, словно желая вжаться в стену. Ратники, предчувствуя развлечение, оживились. Черный Джюра развязал мешок, порылся в нем и вынул оттуда пару длинных щипцов и железный обруч для сжимания головы. Купцы вздрогнули, но пока молчали. Черный Джюра прошелся по ним серыми с желтым волчьим блеском глазами, выбирая первую жертву. Один из ратников услужливо принес Черному Джюре два табурета, на один из которых он положил вытащенные из сумы орудия пыток, а на другой сел сам сотник.

— Ну-ка, молодцы, давайте сюда вон того, самого брюхатого, — ткнул пальцем Черный Джюра в купца, вторым вступившего в разговор с Алтомановичем.

И тут же два молодца подбежали к купцу и схватили его за руки. Но тот глухо замычал, уперся ногами в пол и вырвал свои руки у молодцов. Те, обалдев на миг, бессмысленно взглянули сначала на купца, затем на сотника и тут же снова навалились на купца, на сей раз пытаясь заломить ему руки за спину. На помощь им подоспели еще двое ратников, одарив купца для начала мощными тумаками и тычками. Подведя его к Черному Джюре, они повалили купца на колени и связали руки. После этого двое ратников отошли, а двое остались стоять рядом, ожидая приказаний. Черный Джюра еще раз сверкнул глазами, почесал черную голову, поскреб давно не бритый подбородок. Затем рука его потянулась к соседнему табурету и взяла щипцы.

— Ну-ка, откройте ему рот.

Ратники с готовностью принялись выполнять приказ. Впрочем, и сам купец счел за разумное больше не сопротивляться. Черный Джюра опытной рукой зубодера прошелся по нижнему ряду крупных, желтых зубов купца и выбрал два наиболее крепко сидящих. Все остальное произошло в считанные мгновения. Черный Джюра приладил щипцы, нажал что было мочи… Зубовный хруст, дикий вопль и кровавый фонтан родились одновременно. Массивное тело купца тут же обмякло и осело на пол. Черный Джюра был доволен. Сбившиеся в кучу купцы затрепетали.

— Давай следующего, — прохрипел сотник.

Следующие два ратника подхватили ближайшего к себе купца и, пока первые ратники отволакивали потерявшего сознание и лишившегося двух зубов толстяка в угол, поставили новую жертву на колени в самом центре кровавой лужи. Сцена повторилась с той лишь разницей, что одновременно с воплем и фонтаном крови в зале появился Алтоманович.