Театр для Волкодлака (СИ) - Фролова Машенька. Страница 42

Акт 8 - действие 1

Акт 8.

Действие - 1.

~ Акара. Империя Инедия. Поместье правящей ветви. Гостевые покои. ~

Существо шло медленно, с трудом переставляя ноги. А я с трудом подавляла у себя жгучее желание заорать и броситься бежать. Обычно в такие моменты многочисленные авторы, прочитанных мною книг, употребляли словосочетание: «ноги к полу приросли». Фигня! Ни одного нормального человека, который еще не удушил в себе инстинкт самосохранения, не будет просто стоять и смотреть, когда к нему идет такая тварь.

Скажу честно, что кинематограф рядом не стоял в создании монстров. Черное с бурыми пятнами лицо. На скулах и подбородке расходится кожа, открывая сухожилия, а кое-где и кости. Причем это не было разложением, как у зомби. Кожа именно расступалась, словно открывая всем желающим нутро создания. Глаза светятся, как свечи в окружении зеркал, то есть в самом свечении присутствовали преломленные грани, как в отражении. Это смотрелось немного странно в трехмерном пространстве, но завораживало, потому что, как язычок свечки, этот свет жил своей жизнью, гуляя по верхней части лица, как захочется.

Почему я стояла и ждала? А потому что видела, что создание дизайнеров самого Ада, все-таки переключилось на меня. Оно перестало уродовать Анитэю и ее приятеля. Это необъяснимым образом грело душу. Теперь я, кажется, понимаю, почему про русских баб ходит такая присказка про коней и избы, ибо нельзя просто смотреть и не влезть, когда изба горит, а внутри ребенок, нельзя не остановить коня, когда прижало.

Только вот я, в отличии от этих богатырш древности не с огнем дело имею и не с нервным мерином, а с... блин, да я даже в собственном перепуганном мозгу не могла этому живому скелету имя придумать! У такого просто нет названия. Если бы в глубине не теплилась надежа на собственную регенерацию, я бы, честное слово, в штаны наложила или посидела чутка.

Я смотрела пришельцу прямо в глаза, потому что была уверена - стоит потерять зрительный контакт, как его перемкнет. И нам всем это точно не понравится! Интуиция, которой, кстати, я в себе раньше не замечала, была уверена, что трюк с раздиранием лиц только начало, цветочки по сравнению с тем, что этот гад устроит, если по-настоящему психанет.

Он подошел на расстояние вытянутой руки и снова склонил голову к плечу. Смотрел, вроде бы с любопытством, хотя на этом лице не могло быть человеческого выражения эмоций. Я чуть дернула головой, потому что по спине побежали мурашки и покатились мелкие капли ледяного пота. Чувство такое, словно позвоночник попытался смыться из тела, но у него ничего не вышло.

Наверное, именно это мое рефлекторное движение существо восприняло, как призыв к действию или намек на него, что в сущности одно и то же. Он резко шагнул вперед, чуть размазавшись в пространстве, так что глаза не уловили его шага и прижался ко мне. Подчеркиваю, не прижал меня к себе, не обнял одной или двумя руками. А просто вжал в стену. Руки с удлинившимися ногтями, которые медленно превращались в толстые когти, он упер по бокам от меня и вогнал их в стену. Я слышала, как крошится камень, вокруг его ладней.

Он был настолько выше меня, что я буквально ткнулась носом ему в небольшую ямочку под ребрами, под грудину, куда-то в область желудка, я полагаю, если у этой твари есть желудок. Инстинктивно успела поднять руки и уперлась ему в живот. К моему изумлению, сизо-бурая кожа, с черными сосудами не была холодная! Холод был только вокруг монстра, но само тело было теплым, а на ощупь приятным, как кожа у змеи. Нет, серьезно!

В памяти всплыло, как я боялась, будучи маленькой, фотографироваться с питоном. На всю жизнь запомнила свое удивление от того, что в реальности у змеи оказалась теплая, нежная чешуя, ласково нагретая солнцем. Здесь и сейчас было так же.

Монстр пугал и отталкивал, но его кожа была теплой, даже тепловатой. Вроде бы прохладная, а вроде бы и нет. И буквально льнущей к ладоням. Сложно описать происходящее словами, но у меня сложилось впечатление, что та часть его кожи, которая касалась моих пальцев, самостоятельно стремилась прижаться плотнее, если вообще не раствориться во мне.

Я так удивилась, что задрала голову вверх, чтобы заглянуть созданию в глаза. Оказалось, что он навис надо мной этакой аркой. Уперся макушкой в стену и пристально следил за моими ладонями. Из-под черной верхней губы выступили два длинных клыка, но рот он почти не открывал. Спутанные, тонкие прядки русых волос нависали с двух сторон, как своеобразные занавеси, отгораживая от мира и падали мне на плечи.

Какое-то время мы просто пялились друг на друга, потому что у меня как-то пропали все звуки из горла. Он тоже молчал. Потом резко выпрямился, дав мне немного пространства. Подбородок отъехал вниз. Клыки выросли еще больше. Он тихо зашипел и попытался меня куснуть.

Скорее всего, именно здесь повествование и закончилось бы, если бы я была человеком, в смысле в теле человека, потому что скорость реакции у человека намного меньше, чем у волков. Я успела отвести правую руку назад, больно ударив им о стену, и вмазать монстру прямо между клыков, в передние зубы, но снизу. Попробуйте удавить кого-то в зубы снизу и поймете, что они при ударе легко срезают кожу с костяшек.

Я вскрикнула, схватилась за пострадавшую конечность. Создание замерло, застыло в пространстве именно в той позе, в которой его застал мой кулак. Не дернул головой назад, не заорал, не застонал, не отпрянул, не ударил с ответкой, а просто застыл. Сияние в глазницах стало еще ярче.

- Чего вылупился? - несчастным голосом спросила я. Больно же! - Я тебе не слабая девочка-закуска и не горячо любимая невеста, чтобы ты меня жрал. Еще раз так мне клыки покажешь - и я их тебе удалю вместе с челюстью, понял?!

Повисла полная, полнейшая тишина. Мне даже показалось, что время остановилось. А затем... Монстр задрал голову к потолку и закричал. Хотя этот звук нельзя было назвать криком. Может помесь рыка дракона и песни кита. Что-то такое, что частью частот скрывалось даже от меня, что странно, с моим-то слухом.

От этих звуков коленки подогнусь сами. Я сползла на пол и сжалась.

Когда открыла глаза, в комнате не было окон. Их просто вырвало вместе рамами и частью стен. Не было и метра целого пространства, все что могло быть разрушено - развалилось, стены пошли крупными трещинами. Мрамор превратился в крошево. Потолок пошел мелкой сеткой. Ну и главное: в комнате не было никого кроме нас двоих, а две двери наглухо завалены тем, что еще час назад было мебелью.

Создание опустило голову. И я увидела, как чернота буквально впиталась внутрь тела. Вены сначала посветлели, а потом и вовсе пропали под светло-бежевой кожей. Когти стали человеческими прозрачными ногтями. Единственное что не поменялось, так это спутанные длинные русые волосы.

Мужчина оказался таким же высоким. Ну, может на пару сантиметров ниже своего монстроподобного аналога. И очень, просто до пугающего худым. Мне хотелось бы, чтобы вы меня правильно поняли. Мужчина, который стоял рядом не был стройным, не был худощавым. Он был худ, до той стадии, при которой не живут, кости обтянутые вполне здоровой нормальной кожей буквально царапали камзол. Никогда таких худых не видела. Нечто подобное можно встретить только в хрониках про годы Великой Отечественной.

Лицо, вот на нем, стоило бы остановиться подробнее. Лоб высокий, но без мимических поперечных складочек, как будто человек никогда не удивляется, не приподнимает брови. Глаза светло-серые, но с темными крапинками. Миндалевидные, но нижние веки, чуть приподняты. «Улыбаться глазами» - теперь знаю, что это значит. Ресницы черные, длинные. Нос прямой, но с большими подрагивающими, при каждом вдохе и выдохе, ноздрями. Широкие скулы, правильный мужской подбородок. Гладкая кожа, без намека на щетину. Губы большие, без четкого контура, от чего кажутся еще больше. Над верхней губой небольшая припухлость, словно человек постоянно кривится от отвращения, и это уже стало такой привычкой, что даже мышцы лица замерли с легкой гримаской омерзения. Все это в сочетании со смеющимися глазами почему-то притягивало. Такое лицо просто нельзя забыть. Оно врезалось в память именно своей необычностью.