Невеста Перуна (СИ) - Ладица Наталья. Страница 38

-Вставай, соня, пора и честь знать. Домой надо сбираться.

Девушка блаженно перевернулась на спину, потянулась, открыла глаза, ласково улыбнулась своему возлюбленному. Но улыбка тут же сползла с лица, едва она увидела затянутое тучами небо над головой.

-Что это?

-Буря, - коротко ответил Олег. Сам он быстро собирал лыжи, остатки пиршества, котомки и одеяло, дабы быстрее отправиться в город.

-Это я как раз вижу. Почему ты раньше меня не разбудил?

-Наверное, потому, что и сам уснул. Давай лучше собирайся быстрей. Пока буря не разыгралась, нужно поближе к Ладоге подойти. Сильный ветер может до неузнаваемости изменить лик леса, и тогда мы с тобой отсюда точно не выберемся.

-Всё равно не успеем.

-Конечно. Идти будем, покуда сил хватит. Потом с головой укроемся этим одеялом. Снежком ещё присыплет - авось не замерзнем. Главное, чтобы что-нибудь тяжёлое поперёк хребта не прилетело. После выберемся и целёхонькие вернёмся домой.

Доброгнева поёжилась. Пережидать бурю в лесу - не самое приятное приключение, но другого выхода, похоже, не было. Девушка приготовилась уже вновь встать на лыжи, как вдруг какое-то неясное движение в глубине леса привлекло её внимание.

-Олег, посмотри, что это?

Урманин поднял голову, проследил за направлением руки боярышни и застыл на месте: прямо к ним из леса брело странное существо. Издалека оно напоминало снежный столб, но вскоре у фигуры без труда можно было разглядеть голову, руки и ноги, напоминающие человеческие. Вот только там, где полагалось быть лицу, словно переливчатые угли в печи, полыхали два глаза. Само же чудище, казалось было наскоро слеплено из пушистого снега и оживлено чей-то небрежной рукой. Оба путника, будто зачарованные, смотрели на приближающееся страшилище, которое неторопливо, вальяжно, но всё же очень быстро приближалось. Олег совсем уж было собрался заговорить с пришлецом, но тот молча (а был ли вообще дан ему дар речи?) вскинул руку. Только теперь люди увидели, что эта мягкая, пушистая лапа оканчивается невероятно острым и длинным - с человеческую ладонь - лиловым ледяным когтем.

В один миг очнувшись от столбняка, Олег увернулся от прямого удара и выхватил свой меч. Чудовище, не ощутив мягкой человеческой плоти, развернулось и вновь подняло руки для удара, но воин, недолго думая, вонзил меч прямо ему в грудь. Железо легко, точно сквозь снежный сугроб, прошило тело, и злобное создание рассыпалось на тысячи тысяч искристых снежинок. Но в ту же пору из-за деревьев вышли ещё два таких же чудовища. Урманин услышал за спиной тихое шуршание - Доброгнева, очнувшись, наконец, от наваждения, освободила из ножен свой меч.

На поляне закипела нешуточная схватка. Оба воина бились со всем умением, на какое были способны, несколько чудищ уже рассыпалось пушистым снегом, но каждое следующее из них, казалось, было сильнее и умнее предыдущего. К тому же с каждым мгновением крепчающий ветер, стремясь сбить с ног людей, как будто незримо помогал их противникам. Сражаться и с непогодой, и со снежными духами было невероятно тяжело. Вскоре и Олег, и Доброгнева стали заметно уставать. Сразив очередное страшилище, урманин обернулся посмотреть, как обстоят дела у его возлюбленной. Девушка билась с изяществом кошки, ещё миг - и её противник разлетелся по ветру. Боярышня повернулась к урманину, и вдруг её лицо исказилось от ужаса.

-Олег, берегись! - крикнула она, бросаясь между своим возлюбленным и снежной тварью, незаметно подобравшейся со спины.

Мужчина резко повернулся и увидел, как страшный ледяной коготь чудовища вонзился в незащищённый бок девушки. Не издав ни единого звука Доброгнева, будто подкошенная, упала на холодный снег. Страшилище с утробным рычанием кинулось к ней, чтобы добить, но тут же отскочило: над поверженной девицей уже стоял смертельно бледный Олег. С глухим урчанием чудище попыталось зайти за спины урманину,  но тот вновь не подпустил его, отогнав мечом. Некоторое время они в полном молчании кружились по поляне. Наконец чудище, раскинув руки, стремительно кинулось Олегу под ноги, ринуло его наземь и всем телом навалилось, лишая всякой подвижности. Снег тут же залепил урманину лицо, и он скорее почувствовал, нежели увидел, что страшилище замахивается своим жутким когтём, намереваясь точным движением перерубить ему горло. Неимоверным усилием воевода сумел высвободить руку и снизу вверх ударил своего врага мечом. Олегу показалось, что его с головой зашвырнули в колючий снежный сугроб. Изо всех сил урманин рванулся наверх, выныривая из холодного вороха, боясь, что очередное чудовище, выйдя из леса, с лёгкостью лишит жизни и его, и его подругу. Однако более из-за деревьев никто не вышел. Олег внимательно огляделся, но никого не увидел. Холодея от страшного предчувствия, урманин огляделся ещё раз в поисках боярышни. Она лежала в нескольких шагах от него и поила мерзлый снег своей горячей кровью. Вокруг бесновался ветер, стонали деревья, трещали кусты, ломались и падали ветки деревьев, но Олег не видел ничего, кроме своей невесты.

Не нужно было быть всемогущим кудесником, чтобы понять: Доброгнева умирала. От боли сознание покинуло её, грудь еле-еле вздымалась, проталкивая внутрь воздух. Одежда в месте удара потемнела от крови, сама же рана выглядела страшно и неестественно. Её рваные края казались слегка примороженными, а во все стороны по жилам разбегалась сеточка синюшных следов, будто от самой раны по всему телу через кровь расползалась какая-то зараза. От безысходности воевода взвыл, будто раненый зверь.

-Ольга! - закричал он сквозь бушующую вокруг непогоду. - Услышь меня, сестра! Помоги ей, чем сможешь.

По совести сказать, Олег и не ожидал какого-либо ответа на свой безумный призыв. Но почти тотчас же поверх его десницы, ощупывающий раненый бок боярышни, легла лёгкая и тёплая ладошка.

-Отойди, - не глядя на брата, проговорила Ольга.

Мужчина послушно поднялся и отошёл в сторону. Душа его тотчас же успокоилась: раз старшая из сестёр здесь, значит, и впрямь всё будет в порядке. Вновь обретя возможность думать, урманин вдруг всполошился: как Ольга оказалась здесь? Не уж-то морок ему явился? Хотя... глаза тут же подметили странную вещь: на ведунье было лишь лёгкое домашнее платье. В таком в лесу долго не походишь. Да и ревущий вокруг ветер, то и дело старающийся повалить воеводу навзничь, её будто обходил стороной. «Значит, не морок, - вздохнул с облегчением Олег. - Его от правды отличить весьма трудно». После недолгих размышлений Олег догадался: на самом деле девушка сейчас не здесь, а, скорее всего, в Ладоге. На помощь же брату поспешил лишь её дух.

Наконец Ольга оставила Доброгневу, поднялась с колен и повернулась к Олегу. Лицо её не предвещало ничего хорошего.

-Здесь я ничего не смогу сделать, - с сожалением проговорила ведунья. - Всей моей силы не хватит, дабы воскресить твою любушку.

-Так она мертва? - внезапно осипшим голосом спросил воевода.

-Почти.

-И нет никакой надежды спасти её?

-Ну почему, надежда есть, - поколебавшись, ответила девушка. - Только это весьма рискованно, да и получится ли ещё...

-Говори, что это за средство?

-Ты и сам можешь погибнуть, вступив на эту тропу.

-Неважно.

Ольга пристально взглянула в глаза брату.

-Нужно призвать ту, что стоит на границе между мирами, ту, что повелевает мёртвыми, но видит и живых. Справишься?

-Да, - без тени колебания ответил Олег. Ведунья наклонилась и подняла из снега страшный льдисто-лиловый коготь. Все остальные смертоносные полумесяцы рассыпались в ледяную пыль, едва лишились своих хозяев. Но этот, обагрённый кровью Доброгневы, так и остался лежать на снегу.

-Ты знаешь, что делать, - проговорила Перунова невеста и вложила коготь в руку брата. От этого прикосновение всё тело тут же пронзил жестокий холод, а сердце дважды споткнулось. - Только учти, начнёшь ЭТО - обратной дороги не будет.

Урманин, будто заворожённый, смотрел на коготь.

-Спасибо, сестрёнка, я и впрямь знаю, что делать, - проговорил он и поднял глаза на сестру. Но той уже нигде не было видно.