Орден Креста (СИ) - Махомет Анастасия. Страница 31

- Верни эту тьму в ее логово и прости ее, господи, - прошептал он тихо.

В этот момент было уже темно, и лицо Артэма освещал тусклый свет фонаря, рисуя глубокие тени. Он делал детское лицо взрослее, а сказанным словам придавал глубину. Это произвело на Стена особо сильное впечатление. "Простить Тьму" - подобной молитвы Стенет еще не слышал, более того, он даже не думал, что ее можно прощать и частенько забывал что она и вовсе живая.

Мальчик весело посмотрел на отца и спешно добавил:

- Но главное береги папу.

Стен в очередной раз улыбнулся, показывая тем самым, что чудо действительно случилось и сыну удалось развеять призраков памяти отца.

Аврелару действительно стало легче, словно он, наконец, выдохнул тяжелый ком невысказанной боли и тут же окончательно о ней забыл. У него были дети и работа, а обо всем остальном можно было и подумать, но все же не сегодня.

- Нам пора возвращаться, - проговорил Стен, протягивая сыну руку, - Чтобы ты хотел посмотреть завтра?

Мальчик тут же поймал эту руку и стал быстро и эмоционально рассказывать обо всех своих мыслях, чтобы потом по возвращении крепко уснуть. Этой ночью, и Стен уснул быстро и спокойно. Ему не слышались голоса, и он не видел своих глаз в черном тоне, да и проснулся он ранним утром, словно его никогда ничего не тревожило.

6

Выбор нового епископа был неизбежным, точно так же, как восход солнца. Причем это было делом неотложным, столь важным, что заседание проводилось так скоро, как это только было возможным. Если бы все необходимые главы подразделений были бы в столице, то наверно собрание было бы созвано в тот же час, когда были закрыты веки епископа. Подобное может ужасать, однако речь шла о большом ордене, который, оставшись без главы, мог потерпеть поражение в битве за все человечество. Причем для экзорцистов это были не просто громкие слова. Каждый из них понимал, что главенство необходимо, причем даже самые тщеславные понимали, что это серьезный вопрос, требующий внимательного рассмотрения.

По сути в мире существует три вида принятия решений. Первый - это путь лени, он проявляется в стремлении принять решение, чтобы быстрее избавиться от необходимости его принимать. Такие решения чаще всего принимаются большими людьми и касаются судеб малых. Слишком часто большому начальнику просто нет дела до подчиненного или принимать решение слишком тяжело. Вы скажете, что подобный метод просто опасен для ордена белого креста, но члены ордена тоже люди, им порою просто хочется отдохнуть от суеты вереницы странных ничего не значащих для них вопросов. Да, так частенько подписываются не те бумаги и принимаются неверные решения. Вот только если это случается с экзорцистом, высока вероятность, что он вернется к своей ошибке по той простой причине, что с самой юности его учили помнить, что он не выше людей - он такой же человек. Он предупрежден о своем несовершенстве, он изучил его и на примере сотен чужих историй знает, что все это часть его врага. Поэтому, когда речь касается чего-то действительно важного, каждый экзорцист напоминает себе, что его человеческие слабости так и ждут его ошибки и делает все, что бы ее не допустить. Он стремится напомнить себе, что от этого решения зависит и его личная судьба.

Именно это приводит нас ко второму пути - пути эгоизма. Стремление к принятию выгодных для себя решений так же естественно, как желание человека есть или спать. Кто бы что не говорил, но у каждого из нас есть свои желания и как только что-то прикасается к ним мы очень хотим принять «наше» решение теряя объективность. Предупрежденный о своем несовершенстве, экзорцист не позволит себе подобного? Увы, но позволит. В конце концов, одно дело заставить себя посмотреть на неинтересный предмет, потому что это нужно и совершенно другое заставить отрешиться от своих интересов в важном предмете. Конечно, существуют такие редкие удивительные личности, которые в принятии своих решений легко отказываются и от своего интереса и от глупых рассуждений. Эти люди бесконечно проверяют каждое свое суждение ставя верхом всего истину, справедливость, благородство или честь.

И вот перед нами уже третий путь принятия решения - путь совести, редкий и самый сложный путь. Идти по нему к решению так же трудно, как и описывать его. Он полон подводных камней и опасностей по дороге свернуть к первому или второму или и вовсе в поисках истины и мифической справедливости потеряться в бесконечных коридорах разных взглядов на предмет. Этот третий путь, путь самый верный и самый честный, если быть объективным, просто не досягаем, поэтому вернее и куда логичнее будет признать этим путем стремление к нему, к этому несбыточному идеалу, в котором истина дороже личных мыслей и целей.

Было логично, что именно этот третий путь мог привести к верному решению при выборе епископа, но глядя на Стената Аврелара, мало кто верил, что именно это сейчас движет им. Те кто совсем его не знали, были уверены, что он, если и не согласится сразу, то станет уклоняться только, чтобы поднять свою ценность и польстить себе. Поэтому они готовились осадить молодого, пусть и особенного коллегу. Те же, кто знали, напротив, думали, что нетщеславный Стенет попытается сбежать и готовили аргументы, чтобы удержать названного приемника покойного. Вот только ни те, ни другие не представляли, что именно происходило в  голове Стената. У него было достаточно времени, чтобы все обдумать. Несмотря на то, что это были сложные и сумбурные три дня, он проводил их с сыном, в казалось бы беспечном безделье, а ночами читал и писал распоряжения в родной экзархат. Можно было подумать, что вопрос о назначении его вообще не волновал, словно все это принципиально не имело ни малейшего значения и если честно, в некотором роде, это было правдой. Эти три странных дня показали ему много нового внутри себя и позволили почувствовать себя свободным. Он вдруг снова почувствовал в себе жизнь, способность не просто выполнять свои обязанности, а творить. Словно тот огонь, о котором говорил Онгри, снова вспыхнул в его сердце. Впрочем, исчезало ли это пламя или быть может он сам долго и упорно подавлял его, сдерживал его вместе с болью? Стен не уходил в такие мысли и не мучал себя столь сложным самоанализом, зато он отчетливо видел, что прожил несколько лет, словно в тумане, будто под завесой пелены, которая, наконец, спала. Нет, он не забыл Ани и возможно даже не разлюбил, но он увидел, что все это не так уж и важно, ибо кроме этой любви внутри него было много других сил и чувств, которым он не давал свободы все это время. Теперь, когда он это понял, казалось бы, было самое время, чтобы принять волю покойного и стать главой ордена, чтобы дать ордену свою молодость и сияние, ведь именно этого от него и ждали. Стен же видел все иначе, но пока молчал.

Когда же собрание началось, он очень спокойно слушал доклад о воле покойного епископа и даже не думал возражать, как и спешить, чувствуя, как закипает большинство людей в зале.

- Он слишком молод, ему еще и сорока нет, - тут же возразил глава одного из столичных подразделений. - Нельзя доверять такое дело юнцу.

- Но он уже шесть лет успешно управляет целым округом и значительно улучшил его показатели. Самым бедным и глухим округом, между прочим! - тут же возразили ему.

- Финансирование у Восточного округа такое же ,как у всех.

- Но это глушь, где слишком много совершенно неграмотных людей, не понимающих всей значимости ордена.

- Неграмотные наоборот преувеличивают эту значимость.

- Спор вообще не о том!

Стен только слушал, переводя взгляд с одного говорящего на другого, словно речь шла не о нем. Он задумчиво упирался пальцами в висок и чуть придерживал голову, словно она лениво не желала во всем этом участвовать. Но в действительности им владела отрешенность, позволяющая все происходящее видеть, словно со стороны.

- Да, совсем не о том, мы не можем сделать главой ордена алкоголика!