Орден Креста (СИ) - Махомет Анастасия. Страница 53
Когда Артэм открыл глаза, ничего уже не было, только воздух казался необычайно легким. Он только успел улыбнуться, как зал наполнился овациями и только тогда поднял глаза и заметил, сотни глаз наблюдавших за ним. От этого он сразу смутился, не в силах теперь бодро реагировать, как бывало прежде.
В случае успеха он нередко радостно вскрикивал, или и вовсе прыгал на месте, как маленький ребенок, сегодня же густо залился краской, чтобы все свои эмоции выдать потом, дома, когда маленьким семейным кругом отмечался триумф юного заклинателя.
- Когда на меня хлынул этот поток, вот клянусь, я дико испугался, - эмоционально рассказывал мальчишка. - У меня были защитные печати, но я на миг поверил, что эта тьма поглотила меня, но когда я запустил эксперементат...
Ему даже не хватало слов.
- Мы ведь не использовали ее на таких объемах, она не проходила через заклинателя, а тут... Я даже описать не могу, что именно почувствовал, но это так... ну вы ведь это видели!
- Это было действительно потрясающе, - сразу признался Стен. - Я все еще под впечатлением.
- Я тоже, - призналась Камилла. - Особо поражает, что все это не привело к перегрузке.
- Все потому, что энергию я тратил только на активацию и немного на направление, а так она черпалась от самой Тьмы, а значит не было никаких лишних затрат.
В этот момент кто-то открыл дверь. Поворот ключа легким эхом донесся до кухни, и Артэм сразу сорвался с места.
- Лейн, неужто, он все-таки пришел!
Воскликнув это, он поспешил встртить строптивого брата, который так глупо ушел из дома.
В коридоре повисла такая тишина, что Стен поспешил за сыном следом.
Это был действительно Лейн. Он стоял в дверях, а подле него рыжеволосая женщина, смотрящая на Артэма.
- Собирайся, тебе говорят! - рявкнул Лейн на брата. - Ты пойдешь с нами!
- Никуда он не пойдет, - строго заявил Стен.
При этом он мягко отстранил Артэма, буквально пряча сына. Но Лейн, как дикий зверь тут же бросился на отца. Хватая ворот сутаны и держа его, со всей силы ударил Стена по лицу и тут же дернул на себя.
- Какая же ты тварь! - рявкнул он.
При этом бесцеремонно толкая Стена к Анне.
- Смотри, вот она живая, скажи ей в лицо, что она умерла, лицемер!
Губы стена вздрогнули, возле глаза спешно наливался багровый синяк, но вместо сопротивления и скандалов, глядя прямо в зеленые глаза, он прошептал:
- Моя Анне умерла тринадцать лет назад...
Та старая рана в его сердце в очередной раз открылась и жалобно заныла на краткий миг и тут же затихла тупым отзвуком. Он мгновенно впал в состояние полной апатии минуя стадию переживания, сразу приходя к отчаянью, от которого так старательно уходил все это время.
- Урод, - прохрипел Лейн и хотел ударить отца, но застыл, видя блеск металла, смотрящий прямо на него.
Артэм, о котором все забыли, стоял теперь направив меч на брата.
- Отпусти отца и убирайся, - сказал он безапелляционно.
- Артэм! Ты?.. - пораженно шептал старший. - Тебе врали всю жизнь, твоя мать жива, вот она, посмотри на нее.
Он отпустил отца и метнулся к матери.
- Хорошо. Я знаю. Но я останусь с отцом, - совершенно спокойно ответил мальчишка, опуская оружие.
- Артэм, сынок, послушай, - начала было Анне, но мальчишка не желал ничего слушать.
- Я ничего не хочу слушать. У меня есть отец и этого мне достаточно.
- Но он не твой отец! - вдруг вскрикнула Анне. - Зато я настоящая, твоя родная мама.
- Уходите, - прошептал мальчишка. - Я никуда не пойду.
В нем явно все оборвалось, а радость успеха мгновенно рассеялась. Ему уже не было дела до того, что мог сказать Лейн, Стен, эта странная женщина, называющая себя матерью. Ему просто хотелось побыть одному.
Он не соврал, говоря, что знает о матери. Как не соврала и Камилла, утверждая, что не так уж и трудно узнать правду, если пожелать. Еще тогда, выискивая схожесть с отцом и не находя, он задумался о матери.
- Скажи, а я похож на мать? - спросил он Лейна, как только тот прибыл в столицу.
- Нет, - буркнул тот неуверенно. - Я ее, конечно, плохо помню, но мне кажется, что нет.
Подобный ответ не удовлетворил мальчишку, но он не стал пытать брата, а обратился к архивным документам. Так он узнал, что мать служила ордену, будучи информатором, ибо обладала особой способностью чувствовать Тьму. Не один темный не мог ее обмануть и потому ее еще юной девочкой прозвали белой ведьмой, а после просто ведьмой. Он узнал о том, что она пропала и что сделала, прежде чем сбежать. Он узнал все это, но молчал, оставив эту правду при себе. Хотя неоднократно, пытался представить себе разговор с отцом и не мог найти подходящих слов, но успокоил свою душу другим случайным разговором.
- Не могу я слушать нашего епископа, - говорил как-то один из послушников. - Они такие лицемерные. Он говорит о праведности, а сам нагло крутит роман прямо в стенах ордена.
- И что? - вдруг спросил Артэм, обнаруживая свое присутствие.
Болтающие подростки тут же напряглись, но прятаться было уже поздно.
- Давайте я расскажу вам правду, - проговорил он, присаживаясь на краешек стола подле ребят. - Моей матери нет рядом с ним с самого моего рождения. За всю свою жизнь я никогда не видел отца счастливым. Ни одна женщина не бывала в нашем доме, не было ни одного романа и ни одной сплетни, пока не появилась Камилла.
Он посмотрел на того, кто посмел назвать его отца лицемером и, глядя ему в глаза, продолжил:
- Он не крутит с ней роман, он живет с ней, он заботиться о ней, и я впервые вижу в его глазах проблески легкости.
Он выдохнул, понимая, что должен был все это сказать самому себе, а не этим ребятам, которые все равно ничего не поймут.
- У моего отца есть причины не вступать в брак, но у него нет причин не любить. Хотите верьте, хотите нет, но нет ничего честнее отношений моего отца и Камиллы Верен.
Тихий шепот и хихиканье стало ему ответом. Артэм вздохнул, спрыгнул на пол, сделал несколько шагов, а после резко развернулся.
- В следующий раз, если я услышу от вас нечто подобное, вместо объяснений я вызову вас на бой, а мечом я владею не хуже печатей.
Сказав это и не дожидаясь реакции, он поспешил удалиться, осознав все для себя самого. Перед его глазами мелькало множество разных сцен из детства. Он вспоминал минуты своей слабости и беспомощности, когда отец защищал его. Ему вспоминалось, как совсем маленьким во время болезни он тянулся к отцу, а тот отменял все дела, чтобы сидеть с трехлетним Артэмом. Ему вспоминалось, как он бежал к отцу и говорил «Хочу в Кергут на выставку минералов!», а тот становился серьезным, доставал записную книжку, что-то выискивал и говорил: «В следующую субботу, ладно?» - и оставалось только дождаться субботы. Он даже сам однажды слышал в разговоре отца с коллегами: «Я не могу, я уже обещал сыну». Он слышал смех в ответ, но в выражении лица Стенета ничего не менялось. Тогда зачем сейчас Артэм думал о непонятных деталях прошлого? Что он хотел для себя решить, если у него был отец, который всю свою жизнь посвятил ему?
Вот только что теперь с появлением этой странной женщины? Зачем она сказала эти страшные слова? Он не сын Аврелара? А чей тогда? Артэм не представлял и не хотел представлять другого отца. Он действительно был сыном Стенета, может и не по крови, но по манере, по науке, по развитию. Он стал невольно продолжением Стена, его моральным наследником и это было так очевидно, что никто не смог бы это оспорить. Ведь мальчик как губка впитал в себя каждую отцовскую мысль, пропустил ее сквозь себя и осознал.
А теперь, пришла какая-то женщина, бросившая его, пытавшаяся убить его и захотела отнять у него все. В тот миг Артэму впервые за многие годы захотелось рыдать. У него наворачивались слезы, он кусал губы и держался, но в дверь постучали. Мальчик вздрогнул и с ресниц сразу сорвались крупные капли соленой воды. Он спешно вытирал их руками и вжимал в плечи голову. Теперь в его голове всплывали всякие страшные, дикие истории о том, что бывало, когда отцы узнавали, что их дети совсем не их дети, и ему становилось жутко, а главное стыдно и за эти мысли и за свое происхождение, стыдно за свое молчание, свои сомнения в прошлом и отчаянье в настоящем.