Памятник - Биггл Ллойд, младший. Страница 12

— Так и сделайте, — ответил Доллман.

Он гулял по пляжу до тех пор, пока не достиг одного из часовых, расставленных вокруг корабля по периметру. Связист, все еще следовавший за ним, внезапно снова обратился к нему:

— Сэр, мы обнаружили туземца.

— «Рирга» вполне способна справиться с одним туземцем без того, чтобы беспокоить своего командира, — небрежно ответил Доллман.

— Можно сказать, это он нашел нас, сэр. Он прошел через оцепление, и никто из наших его не заметил. Сказал, что хочет говорить с капитаном.

— Хочет говорить… А на каком языке?

— Он говорит на галактическом, сэр. Они спрашивают, что с ним делать?

— Думаю, нам следует притвориться, что принимаем его за большую шишку. Пусть подготовятся к приему по всем правилам. Коммодора Протца уже известили?

Офицер-связист покраснел от возмущения.

— Коммодор Протц говорит, что это наверняка местный егерь, который явился с жалобой, что команды разведчиков рыбачат без лицензии.

Доллман вернулся к «Рирге» и натянул на себя парадную форму, украшенную рядами орденских ленточек. Затем он отправился на капитанский мостик, чтобы полюбоваться на туземца с помощью аппаратуры внешнего наблюдения, прежде чем встретиться с ним лицом к лицу. У юноши было умное лицо, а внешне он выглядел почти образцом мужской красоты, хотя и носил всего лишь набедренную повязку из какого-то непонятного материала. Если он и нервничал перед встречей с капитаном «Рирги», то ничем этого не обнаруживал.

Вошел Протц и спросил:

— Готовы, сэр?

— Решил посмотреть на этого туземца, — ответил Доллман. — Очень странно, что на такой Богом забытой планете мы наткнулись на людей, не правда ли? Затерянные колонии, забытые в результате войн или катастроф, излюбленная тема киношников, но я еще не слыхал, чтобы их кто-нибудь встретил в натуре.

— Эта планета слишком далека отовсюду для забытой колонии, — заметил Протц.

— Насчет этого не знаю. Историки считают, что из древних поселений, связанных с первым периодом колонизации, ничего не сохранилось, но ведь какой-нибудь корабль действительно мог сбиться с курса и основать тут свою колонию. Или здесь приземлилась частная экспедиция, а потом не смогла или не захотела вернуться домой. Ее оборудование износилось, корабль разобрали на металл, так как колонисты не нашли залежей железа или забыли, как надо его добывать и плавить. Потомки вполне могли превратиться в настоящих дикарей — вот таких туземцев, как эти. Ты известил Штаб? Тогда пошли поговорим с ним.

Доллман важно прошествовал по трапу и, когда подошел к сооруженному тенту, заметил, что матросы из почетного караула еле удерживаются от смеха. Ему и самому с трудом удавалось сохранять серьезность в сложившейся ситуации. Флотский капитан в полной парадной форме со всеми церемониями встречает дикаря в набедренной повязке — такое несообразное зрелище, что вполне может войти в анналы истории. Палатку соорудили из занавесей, позаимствованных в кают-компании, и расположили в тени деревьев вблизи от корабля. В центре палатки стояли стулья и стол для заседаний, которые выглядели весьма странно в этом лесном окружении, но Доллман надеялся, что на туземца это произведет приятное впечатление и будет способствовать созданию добрососедских чувств.

Почетный караул взял винтовки на плечо, как только Доллман приблизился к тенту. Туземец стоял совершенно спокойно, окруженный радостно улыбающимися офицерами. Доллман бросил на них суровый взгляд, и их улыбки тут же слиняли.

Туземец сделал шаг вперед, чтобы приветствовать капитана.

— Приветствую вас. Мое имя Форнри.

— Капитан Доллман, — ответил офицер. Он вытянулся в струнку и отдал честь по всей форме. Затем отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест. Один из офицеров открыл дверь, ведущую в палатку. Форнри прошел внутрь и повернулся лицом к следовавшим за ним Доллману и Протцу.

Он не обратил внимания на предложенный ему стул и, продолжая стоять, обратился к Доллману с изысканным достоинством.

— Моя печальная обязанность заключается в том, чтобы объявить вам, что вы и вся команда вашего корабля арестованы, — заявил он.

Доллман тяжело опустился в кресло. Пустым взглядом он окинул Протца, который подмигнул ему и улыбнулся. Туземец говорил спокойно и твердо, но офицеры, стоявшие у входа, так и зашлись от хохота.

Полуголый дикарь, у которого, кроме тупого копья, ничего нет, заявляется сюда и объявляет «Риргу» арестованной! Шуточка, которую они будут пересказывать десятки раз, если, конечно, найдется кто-либо, кто в нее поверит!

Доллман рявкнул сердито:

— Отставить! Дело серьезное! — Хохот смолк. Доллман взглянул на Форнри. — И по каким же обвинениям?

Туземец стал спокойно перечислять:

— Вы совершили посадку вне специального иммиграционного пункта, не получив на то официального разрешения. Посадка совершена в закрытой зоне. Нарушены таможенные и карантинные правила. Вы подозреваетесь в контрабанде. Далее, вы носите оружие, не имея разрешения на то соответствующих властей. Будьте добры следовать за мной к месту вашего заключения.

Доллман снова обратился к своим офицерам.

— Будьте добры прекратить свое идиотское хихиканье! — рявкнул он. Ухмылки тут же исчезли.

— Этот человек представляет местные власти, — продолжал капитан. — Если отсутствуют особые причины, военный персонал подчиняется гражданским властям. — Обращаясь к туземцу, капитан спросил: — У вас есть центральное правительство?

— Есть, — ответил тот.

— Команды разведывательных судов вы тоже держите в заключении?

— Разумеется.

— Могу ли я получить разрешение связаться с моим начальством и сообщить ему об этих обвинениях?

— На двух условиях. Все оружие, которое вынесено с корабля, будет сдано и конфисковано. Никому, кроме вас лично, не разрешается вход на корабль.

— Могу ли я рассчитывать на немедленное судебное разбирательство?

— Разумеется.

Доллман повернулся к Протцу:

— Прикажите людям сложить оружие там, где укажет этот человек.

— Вы шутите! — вскричал Протц, и в его голосе прозвучали отчетливые истерические нотки. — Что нам мешает вернуться на корабль и улететь?

— Может, и ничего, — ответил Доллман, — но несколько сот независимых миров впадут в бешенство, когда узнают об этом. Обязательства Федерации по отношению к любому независимому миру зафиксированы во множестве документов.

Доллман открыл дверь в ограждении и вышел. Обернулся к Протцу и повторил:

— Прикажите людям сдать оружие там, где укажет этот человек.

Судебное заседание состоялось на живописном склоне холма, спускавшемся к морю. На склоне толпилось множество туземцев, причем по их виду можно было заключить, что никто из них не понимает, что такое тут происходит. Внизу, за чем-то, что подозрительно напоминало огромную продолговатую тыкву, сидели судьи — девушка и двое мужчин. Кресла, предоставленные защите и обвинению, были тоже сделаны из тыкв. Доллман нашел свое кресло столь удобным, что решил постараться купить его после заседания.

Вердикт, конечно, был предрешен. Не только это, но и вся медленно разворачивающаяся сцена суда производила впечатление плохой пьесы, разыгранной очень плохими актерами-любителями под руководством спятившего режиссера. Нелепые перепутанные реплики. От защиты, видимо, вообще ждали, что она будет глухо молчать, так как любой ее вопрос или замечание вызывали полное недоумение со стороны суда и обвинения. Туземец Форнри — офицер, производивший арест, — сейчас фигурировал в качестве главного обвинителя. К юной девице — главному судье — он то обращался со словами «Ваша Светлость», то, вероятно, позабыв об этом, звал ее просто Даллой. Помощник Форнри — Бану — проспал все время заседания, но когда обвинение или суд начинали путаться в судебной процедуре, Форнри пихал его в бок, шепотом задавал вопрос и после долгого раздумья шепотом же получал ответ.