Дважды два — четыре - Фэллон Джейн. Страница 2

Когда вслух задаюсь вопросом, как там Изабелл поживает, или прямо спрашиваю, что его подтолкнуло к такому крутому решению, он резко обрывает разговор. Только когда заговариваешь про близнецов, подхватывает тему. Скучает по ним, не представляет без них своей жизни, но разве из-за этого стоит сохранять неудачный брак? Я ни разу не выразила ему сочувствия. Он сам себе постель постелил.

Дэн любит близняшек не меньше, чем я. «Суррогатные» сестрички двух наших отпрысков — тринадцатилетней Зои и одиннадцатилетнего Уильяма — на протяжении всей своей жизни присутствуют в нашем повседневном существовании. Я спрашиваю, как Алекс мог с ними так поступить? Как мог так поступить не с кем-нибудь, а с Изабелл? Иногда задумываюсь, что скажет Дэн, если я настою на своем, приглашу к нам Изу, объявлю ему, что не хочу видеть Алекса, не могу простить. Согласится он или старая дружба все-таки победит? Это кажется несправедливым, но не в том дело. Дело в том, что Дэниел и Алекс вроде братьев.

И вот как Алекс ему отплатил.

Прежде чем он торжественно признался мне в любви, прежде чем произнес три слова, которые все навсегда изменили, вечер начался вполне приятно.

Я взяла его в качестве «второго лица», упомянутого в пригласительном билете, на премьеру клиентского спектакля. Я говорю «клиентского» так, будто у меня есть клиенты — актеры и драматурги, которые ловят каждое мое слово, ожидая ценного для карьеры совета. Нет. Советуют мои боссы, а я — ассистентка, ставшая полноценным сотрудником театрально-литературного агентства недавно, когда Уильям перешел в среднюю школу. Боссы — Джошуа и Мелани — значатся на дверной табличке как «Мортимер и Шиди». В целом они представляют сорок с чем-то актеров и «персон», улыбающиеся физиономии которых пялятся на меня со стен в приемной, где стоит мой стол, а также горстку авторов с разной степенью компетентности и успеха. Я люблю свою работу. В университете занималась драмой, несколько лет после выпуска называла себя актрисой, несмотря на тот факт, что получала деньги только в ресторанах, подрабатывая официанткой, и на теле-распродажах. Однажды играла Корделию в постановке «Короля Лира», которую в течение шести недель возили по Дальнему Востоку. Это был мой звездный момент. В остальном я просто сидела в ожидании телефонных звонков, которых так и не было. По правде сказать, забеременев Зоей, я поторопилась с этим покончить. Стала домашней наседкой и ни на секунду не пожалела. Потом, когда вновь набралась храбрости вернуться к работе, обнаружила, что мне гораздо приятней стоять, так сказать, по ту сторону камеры. Не то чтобы когда-нибудь я в самом деле стояла перед камерой, но вы меня понимаете. Я не несу реальной ответственности, и меня это вполне устраивает. Не хочу ее нести. В основном принимаю и передаю сообщения, назначаю время встреч и прослушиваний, делаю фотокопии рукописей и сводок с кастингов. Но до сих пор влюблена в мир зрелищ, где с каждым телефонным звонком открываются волнующие возможности. Предложения поработать на телевидении, приглашения на прослушивания для спектаклей, первые разведывательные вопросы театральных компаний по поводу прав на пьесу кого-нибудь из наших авторов… Честно сказать, большинство наших клиентов зарабатывает не слишком много. Очень немногие поют, танцуют, преуспевают в местных музыкальных кругах. Двое стали дикторами. Горстка актеров пробуется почти каждую неделю, время от времени получая роль с текстом, например «второго банковского служащего» или «ограбленной женщины» в каком-нибудь сериале. Почти все наши писатели все еще ждут находки Святого Грааля, то есть высокооплачиваемой работы на телевидении, изо всех сил трудясь над шедеврами, которые когда-нибудь, возможно, прочтут два-три человека.

Имеются у нас и «звезды». Крохотная элита, которая умудрилась сделать успешную, прибыльную, долговременную карьеру и которую еще не переманили крупные агентства. С нами часто такое случается — выкармливаешь кого-нибудь, веришь в него, когда никто больше не верит, а он при первом дуновении славы бежит в Ай-си-эм. И даже открыточку с благодарностью не пришлет.

Нынешняя премьера связана с успешной историей до сих пор верного нам Гэри Макферсона, бывшего участника мыльных опер, который стал крупной фигурой, благодаря громкому сексуальному скандалу с участием наркотиков класса А и несовершеннолетних девочек. Ярко освещенный средствами массовой информации, Гэри получил роль брата ловеласа в римейке фарса тридцатых годов, который после стремительных провинциальных гастролей довольно неожиданно попал на ограниченный срок в пять недель на сцену театра на Шафтсбери-авеню в лондонском Уэст-Энде. Фактически спектаклем заткнули дыру в репертуаре, внезапно возникшую в связи с задержкой постановки нового произведения Эндрю Ллойда Уэббера [1]. Естественно, приглашая на просмотр специалистов по кастингу и критиков, мы об этом не упоминали. Просто говорили, что Гэри долго ждал выступления в Уэст-Энде и нам очень хотелось бы видеть их в театре.

Дэниел, на протяжении многих лет слишком часто вынужденный посещать подобные мероприятия, в последнюю минуту сослался на вымышленную головную боль. Просить Изабелл найти для близнецов сиделку поздно, и Дэн предложил мне взять с собой Алекса. Я подумала: мысль хорошая, пусть слегка развлечется. Страшно видеть дорогого тебе человека в подобном упадке, даже если он сам навлек беду на свою голову, о чем напомнил критический голосок в подсознании.

Вечером меня ожидали не одни удовольствия. На банкете после премьеры в мансарде под крышей клуба «Сенчури» мне было поручено следить, чтоб Гэри подошел и представился каждому, кто может в не слишком отдаленном будущем предложить ему работу. Планом предусматривалось, что эти обязанности разделит со мной другая наша ассистентка, Лорна. Я уже упоминала о Лорне? Когда я сказала, что люблю свою работу, вы не уловили дальнейшего но? Я люблю свою работу, но… Это самое но и есть эта самая Лорна. Я люблю свою работу, но не хочу сидеть в одной комнате с Лорной. Не скажу, что она стерва, просто… надоедливая. Раздражает. С ума сводит, бесит. Без умолку болтает. Буквально ни на секунду не умолкает. Тараторит ни о чем. Мало что меня так заводит, как люди, которые не понимают, когда надо заткнуться. Которые в каждый свободный момент описывают свой путь на работу, свой вчерашний потешный облом у Моррисона, излагают свой взгляд на ограничение кредита. Если честно, то можно назвать ее стервой. Возможно, она и есть стерва. Фактически время от времени она и впрямь обращается со мной как стерва. Но об этом дальше.

Так или иначе, Лорна должна была мне помочь присматривать за Гэри, обеспечивая его дальнейшее продвижение. Нам удалось сразу распределить обязанности, за что я ей была благодарна, не желая надолго оставлять в одиночестве Алекса. Он несколько непредсказуем, не умеет общаться с людьми, кроме меня и Дэна. После нескольких взаимных реплик принимается полностью излагать свою собственную историю: «Я очень долго состоял в несчастливом браке. Изо всех сил старался. Не пойму, что такого плохого я сделал. То есть не говорите, будто она сама никогда не подумывала об уходе…» Не может остановиться, хоть нельзя не заметить выражение лиц собеседников, варьирующееся от сочувствия до скуки и до опасения, что он никогда не умолкнет. Мастер-класс в трех кратких актах. Поэтому, стараясь подходить к нему каждые пять минут, я чаще всего обнаруживала его одного у стойки бесплатного бара. В последнее время Алекс слишком много пьет.

— Ну, как ты? — спросила я в десятый раз.

— Отлично. Прекрасно провожу время. — Алекс выхлебнул остатки красного вина и потянулся за новым бокалом. Я невольно проследила глазами за его рукой, забеспокоившись, что он напьется и опозорит меня. — Всего второй, — объявил он, оправдываясь.

— Я и не возражаю… — начала я и прикусила язык, ибо было понятно, что возражаю. — Хочешь уйти? Ничего страшного, можешь идти, если хочешь.