Янтарная комната (ЛП) - Конзалик Хайнц. Страница 38

— Тогда закройте рот! — Слова прозвучали, как пушечный выстрел, а для доктора Филиппа — как звонкая пощёчина. Красавица-медсестра оторвала взгляд от пишущей машинки. Их взгляды встретились только на секунду, но этого хватило, чтобы доктор Филипп почувствовал дрожь. — Я доложу об этом главврачу.

— Старшая сестра…

— Что вам ещё надо?!

Каждое слово звучало как удар. Каждый звук доктор Филипп воспринимал болезненно. Ему хотелось ответить резко, но что это изменит? Против этой глыбы, осознающей свою власть, выступать бесполезно. Доктор Панкратц попытался в начале своей деятельности. В результате Фрида Вильгельми перестала замечать хирургию и распределяла сестёр в терапию и гинекологию, не обращая внимания на его протесты. Это продолжалось довольно долго, пока доктор Панкратц не пришёл к Фриде с извинениями. Фрида приняла скрытую капитуляцию, и режим работы хирургии вернулся в норму.

— Позвольте спросить, можно ли решить вопрос с новой сотрудницей в ближайшее время? — произнёс доктор Филипп сдавленным тоном. Он с трудом сдерживал ярость после такого унижения.

— Нет! Можете на это не рассчитывать. Вы разве не слышали? Я изменила своё решение.

Этим она дала понять доктору Филиппу, что разговор окончен. Он повернулся, бросил взгляд на Яну, которая смотрела на него большими чёрными глазами и, не попрощавшись, вышел. Замок громко щелкнул, как будто доктор не удержал дверь.

— Грубиян! — громко сказала Фрида.

Доктор Филипп был уже в коридоре и этого не слышал.

— Кто это был? — спросила Яна и смущённо улыбнулась. Теперь она понимала, что имел в виду санитар Блудеккер, когда говорил о том, что в больнице все боятся Фриду Вильгельми.

— Доктор Филипп. Пользуется дурной славой. Этот тип живёт иллюзией, что мужчина — венец творения. — Фрида снова занялась бумагами. — Упражняйся дальше, дитя моё. Не думай о нём. А когда он начнёт на тебя охотиться, сразу скажи мне. Ни одна юбка не может перед ним устоять.

Яна кивнула и продолжила печатать, искать буквы, с трудом набирая текст упражнения. Она понимала исходящую от доктора Филиппа опасность. Отныне он будет ее обхаживать, следить за ней и преследовать. С сегодняшнего дня она в безопасности только рядом с Фридой Вильгельми. Теперь всё зависит от неожиданных материнских чувств и загадочной расположенности старшей медсестры Вильгельми. Это дверь, через которую можно проникнуть в тёплую и укромную пещеру, чтобы выжить.

Теперь в соседней комнате у неё есть кровать, шкаф, стул, стол и торшер. Она не будет голодать и мерзнуть зимой, и у неё есть заступница. Если ничего не изменится, то можно дождаться окончания войны.

Через несколько дней она может увидеться с Михаилом Игоревичем. Сейчас он в замке, рядом со своей Янтарной комнатой, верный клятве, которую дали королю его предки — где Янтарная комната, там и Вахтеры.

Господи, позволь Николаю выжить в Ленинграде. Мы тоже должны произвести на свет сына. Пока существует Янтарная комната, рядом с ней должен находиться Вахтер.

Голос Фриды вывел её из задумчивости.

— О чём ты задумалась, дитя?

— Мне не понравился доктор Филипп, старшая медсестра.

— Повторяй это себе постоянно. — Фрида Вильгельми посмотрела на настенные часы. Близился обед, важное время для неё и всего персонала в больнице. — И не думай больше о нём… Он и правда не заслуживает внимания.

Уже на следующий день в десять утра состоялось первое совещание между гауляйтером Кохом, доктором Финдлингом, доктором Руннефельдтом и доктором Волтерсом. Как всегда присутствовал и Бруно Велленшлаг, он сидел за столом и молча слушал. Свидетель, которого Кох привлекал сознательно, чтобы застраховаться перед Гитлером, Борманом, фон Риббентропом и Розенбергом. Правда, со штаб-квартирой фюрера было достигнуто соглашение, что Янтарная комната останется в Кёнигсберге, но достаточно одного намёка Бормана, и её увезут.

Доктор Финдлинг прибыл на совещание бледный и явно усталый. Растительное масло погасило изжогу и тошноту, но тяжесть в голове не прошла. Остальные выглядели так же, кроме Коха, который был бодр и свеж, как будто пил только воду и проспал больше двенадцати часов. Он переночевал в своей квартире в замке и не поехал на роскошную виллу, вызывающую негодование населения. Конечно, безмолвное, сдержанное негодование, иначе Кох расценил бы его как вызов и немедленно принял самые жёсткие меры. «Король Восточной Пруссии» не терпел возражений.

Кох открыл совещание с принципиального вопроса к доктору Финдлингу:

— Сколько времени вам понадобится, чтобы смонтировать Янтарную комнату в замке, доктор Финдлинг?

— От пяти до шести месяцев, герр гауляйтер! — сразу ответил тот.

Он был готов к этому вопросу и предвидел реакцию Коха. Поэтому он не удивился, когда Кох уставился на него, и не уступил, даже когда Кох заорал:

— Да вы сошли с ума?! Шесть месяцев?! Я даю вам шесть недель.

— Это невозможно.

— Нет ничего невозможного! Доктор Руннефельдт, сколько времени длился демонтаж в Пушкине?

— Шесть дней.

Доктор Руннефельдт бросил ободряющий взгляд на доктора Финдлинга.

— А вы, Финдлинг, болтаете о шести месяцах? — в ярости завопил Кох. — До сих пор не протрезвели?!

— Я должен согласиться с моим коллегой доктором Финдлингом. — Доктор Руннефельдт не боялся Коха, поскольку он выполнял поручение Гитлера, Бормана и министра иностранных дел, гневные взгляды Коха его не смущали. — Разбирать значительно проще, чем собирать. За несколько часов можно разрушить дом, а новый не построишь. Это я к тому, что панели не так-то просто установить. Комнату нужно воссоздать очень тщательно. Панель к панели, фигурка к фигурке. И нужно исследовать и внести в каталог каждую деталь. Над комнатой работали мастера различных эпох, от резчика по янтарю Готфрида Волфрама и данцигских мастеров Эрнста Шахта и Готфрида Турова в 1707 году, до Растрелли в 1760 году в Царском селе, когда комнату установили там при императрице Елизавете. А с 1763 года над янтарными панелями работали пять резчиков по янтарю из Кёнигсберга, Фридрих и Иоганн Роггенбух, Клеменц, Генрих Вильгельм Фридрих и Иоганн Вельпендорфы. Мы должны зарегистрировать каждый предмет, прежде чем начнём снова собирать Янтарную комнату.

— Наши суперспециалисты! — Кох почесал нос и погладил усы. — А вы что скажете по этому поводу, доктор Волтерс?

— Я соглашусь с предложением коллеги, господин гауляйтер, — осторожно ответил ротмистр. — Я вижу в нем единственную возможность досконально исследовать Янтарную комнату и дать ее художественно-историческую оценку.

— Иметь дело с учеными — сущее наказание! — Кох снова обратился к доктору Финдлингу: — Все работы нужно закончить как можно скорее. Иначе мы успеем победить, прежде чем установим в замке Янтарную комнату. Вы же знаете, что комнату могли отправить в Линц, в Австрию. Я добивался, чтобы это единственное в своём роде сокровище осталось здесь, в замке… навсегда! Если она останется разобранной, её будет легче вывезти, а если ее уже установят, то побоятся разбирать и снова повредить. Поторопитесь, доктор Финдлинг. А кто вырезал фигурку — мастер Такой или мастер Сякой, это без разницы!

— Но не для науки, господин гауляйтер, — смело заявил доктор Руннефельдт.

— Говорю же, вы, учёные, сущее наказание. — Кох треснул кулаком по столу, так что задрожали кофейные чашки, принесенные ординарцем. — Когда я смогу хотя бы взглянуть на янтарные панели? Это мне позволено?

— Мы откроем один ящик и вытащим одну панель. Правда, пока положим ее на пол, господин гауляйтер.

— Как вам угодно. — Кох резко поднялся.

Первое совещание по Янтарной комнате на этом было закончено. Остальные тоже вскочили.

— Когда? — спросил Кох.

— Я постараюсь сегодня после обеда.

— Постарайтесь, доктор Финдлинг. — В голосе Коха прозвучала грубая насмешка. — Куда мне прийти?

— Я предлагаю одну панель разложить на полу тридцать седьмой комнаты, где мы будем устанавливать Янтарную комнату.