Янтарная комната (ЛП) - Конзалик Хайнц. Страница 9

— Ненавижу царей-эксплуататоров, но увы, эти творения дарят им бессмертие.

А Вахтер ответил:

— Это подарок немецких королей, товарищ Ленин. Мы за ней только присматриваем.

— Будете присматривать за ней и дальше.

Ленин подал ему руку к удивлению окружавших его комиссаров, поскольку пожать руку Владимиру Ильичу Ульянову, отцу новой России, страны рабочих и крестьян, было большой честью.

С тех пор прошел двадцать один год. Не такой уж долгий срок, но сколько всего произошло! В 1918 году родился сын Николай, семнадцатого июля, как раз в этот день, около часа ночи, а в Ипатьевском доме в Екатеринбурге большевики расстреляли царскую семью, расчленили, сожгли и закопали в лесу. Это место называют урочище «У четырёх братьев». В честь царя он назвал своего сына Николаем, но никто об этом не знает, даже сын. Старая семейная традиция, мой мальчик, так заведено у нас, Вахтеров.

Давным-давно всё это было.

А что произшло в 1929 году? Здесь, в Янтарной комнате стоял Сталин, в высоких сапогах и галифе, в гимнастерке с широким ремнём. Всесильный Иосиф Виссарионович Джугашвили похлопал его по плечу и сказал:

— Мне рассказали вашу историю, Михаил Игоревич. Царь Пётр получил вас в подарок вместе с Янтарной комнатой. Пусть это так и останется. У вас есть сын?

— Ему одиннадцать.

— Где он?

— Спрятался. Где-то во дворце. Испугался, он же ребёнок.

— Испугался? Меня? — Сталин засмеялся, его густые усы задрожали, а тёмные грузинские глаза заблестели. — Найдите его. Хочу на него посмотреть. Испугался! Меня никто не должен бояться.

Николая искали по всему дворцу, но так и не нашли. В огромном Екатерининском дворце сотни уголков, закоулков и подвалов, где может спрятаться ребёнок. Николай Вахтеровский познакомился со Сталиным позже, в 1937 году. Николай превратился в долговязого девятнадцатилетнего юношу с русыми волосами — как у матери, Лидии Александровны, и её же лазурного цвета глазами. И здесь же, в Янтарной комнате, стоя перед вазой с золотистой мозаикой из янтаря, Сталин сказал:

— Ты теперь последний из Вахтеровских. В этот раз не стал прятаться? — Он не забыл тот случай, и Николая пронзило холодом. — Вот видишь, меня нет нужды бояться.

Пару дней назад Сталин расстрелял за шпионаж маршала Михаила Тухачевского и ряд высокопоставленных офицеров. Просто убрал с дороги неудобных людей.

А теперь Сталин возглавлял борьбу против немцев, сдерживал их натиск, пытаясь спасти Советский Союз и Ленинград, который должен превратится в гигантскую крепость.

Всего четыре года прошло с тех пор, воспоминания еще свежи. Тогда Сталин в последний раз посетил Янтарную комнату и восхищался её красотой.

В предрассветных сумерках загрохотала немецкая артиллерия. Снаряды щадили дворец, взрываясь в городе. Немцы бомбили улицы и дороги на подступах к Ленинграду, уничтожая отступающие советские войска. Танки Первой танковой дивизии двигались к Пушкину, к Екатерининскому дворцу. Не встретив сопротивления, они вошли на окраину города и оказались на широкой, красивой аллее, ведущей ко дворцу.

Михаил Вахтер покинул Янтарную комнату и опять стоял у входа с колоннами, как в ту ночь, когда провожал полковника Лимонова. При виде грохочущих серо-зелёные стальных колоссов и башен с чёрно-белыми крестами его сердце заныло. Командиры танков разглядывали сказочный дворец из открытых люков. Перед большой лестницей танки остановились, немцы спрыгнули на землю и двинулись на Вахтера с пистолетами в руках. Первый офицер остановился перед Вахтером и ткнул его дулом пистолета в грудь, остальные побежали прямо во дворец.

— Чего встал? — рявкнул ему офицер. — Где остальные? Где русские?

— Я не русский, герр капитан, — спокойно и без страха отозвался Вахтер. — Я немец, как и вы. Добро пожаловать в Царское Село.

Во второй половине дня залы и роскошные комнаты, хозяйственные помещения и комнаты для прислуги, императорские покои и библиотеки заполонили люди в немецкой форме. Они стекались отовсюду, чтобы поселиться во дворце, прекрасной достопримечательности, построенной еще в царские времена. Во дворце располагались и занимали роскошные залы в основном штабы с высокопоставленными офицерами. Солдаты молотками прибивали к резным дверям с позолотой рукописные таблички с наименованиями подразделений, стрелками налево-направо или именами офицеров. Например, «Канцелярия» или «ОиМ», что означало «Оружие и матчасть».

В Екатерининском дворце расположились пять штабов: 28-го армейского корпуса, 16-й армии, 41-го танкового корпуса и штабы 96-й и 121-й пехотных дивизий. Полицейская дивизия СС и Первая танковая дивизия уже двинулись дальше по пятам советских войск. Грохот орудий разносился над землёй как далёкий гром, в небе гудели немецкие бомбардировщики, летящие к Ленинграду.

Михаил Вахтер облегчённо вздохнул, когда дивизия СС миновала дворец и двинулась в северную часть Пушкина, где держали оборону последние красноармейцы. У этого жалкого заслона была только одна цель — выиграть время, ведь каждый час означал на одну траншею, на один бункер, на одну огневую точку больше в оборонительном щите Ленинграда.

Шестнадцатого сентября 1941 года Янтарная комната оказалась в руках немцев, но невредимой под деревянными щитами и картоном. Война покатилась дальше, а комната уцелела. В эти часы Михаил Вахтер был самым счастливым человеком.

Семнадцатого сентября в северной части Пушкина не осталось советских войск. Полицейская дивизия СС победным маршем прошла по городу, и её штаб собирался разместиться в Екатерининском дворце. Вахтер в ужасе уставился на форму с нашивками-черепами. Он в первый раз увидел офицеров и солдат СС элитной немецкой дивизии, о которой и до войны, и сейчас так много писали. Военные с черепами были самыми опасными, вооружены лучше всех в немецкой армии — сжатый кулак со смертельным ударом.

По ступенькам поднимался группенфюрер СС (это звание соответствовало званию армейского генерала), а у крыльца выстроились штабные машины.

Генерал СС не поднялся и до половины лестницы, как у входа показался командующий 28-го армейского корпуса и приложил ладонь к фуражке. В ответ группенфюрер вскинул руку в нацистском приветствии.

— Как я вижу, генерал, — довольно резко сказал командующий, — вы намерены разместить здесь свой штаб.

Группенфюрер СС остановился, бросил быстрый взгляд на внушительный фасад дворца и кивнул.

— Браунфельд, — представился он, — Генрих Браунфельд.

Командующий улыбнулся. Вот именно, Браунфельд, хоть и командир дивизии СС. И зовут его Генрихом, как его шефа, Генриха Гиммлера. Полный комплект.

— Фон Кортте, — сказал он ещё резче. — Сожалею, но вынужден сообщить, что у нас нет места ещё для одного штаба.

Группенфюрер СС Браунфельд снова оглядел фасад дворца и покачал головой. Чего хочет эта обезьяна с красными лампасами на брюках?

— Дворец достаточно большой. Вы же не хотите сказать, что ваш штаб занимает сотню комнат.

— Сейчас в Екатерининском дворце пять штабов. А ещё и общий обоз. Утром прибывают мастерские для двух танковых корпусов. Рекомендую разместиться в соседнем Александровском дворце. Там пока немноголюдно. — Генерал фон Кортте с сожалением пожал плечами. — Группенфюрер, мне жаль. Так распорядился нынешний хозяин дворца, командующий 16-й армией генерал-полковник Буш.

— Тогда я поговорю с Бушем! — Браунфельд чувствовал себя униженным.

«Он сказал просто «Буш», так неуважительно. Какой грубиян!», — отметил фон Кортте.

— Генерал занят, — ответил он холодно. — Пожалуйста, поезжайте дальше, к Александровскому дворцу.

— Вы отказываете в размещении штабу СС? — возмутился Браунфельд. — Герр фон Кортте, я этого так не оставлю. Я доложу лично рейхсфюреру! Неслыханное отношение к воюющей части! Вас поставят на место.

Группенфюрер СС Браунфельд повернулся и, не отдав честь, стал спускаться по лестнице. Кортте не разобрал слова, которые группенфюрер бросил своему начальнику штаба, стоящему у машины. Он только увидел, как штандартенфюрер СС поднял голову, бросил пронизывающий взгляд на Кортте и сел в машину. Браунфельд последовал за ним. Через десять минут площадь перед крыльцом с колоннами опустела. Осталось лишь большое масляное пятно — у какой-то машины подтекал маслопровод.