Сфера Маальфаса - Долгова Елена. Страница 22

– Я хотела знать правду.

– Ну, вот и узнала, ни к чему теперь жаловаться. Ты получила желаемое.

Ограждение почти совсем рухнуло. Всего в двух шагах зияло сквозное отверстие шахты. Из гостеприимной преисподней поддувал слабый сквозной ветерок.

Нора представила собственное – бесконечно медленное – падение в разинутый пастью черный провал и заплакала, прижимаясь лицом к куртке недавнего врага.

Глава 10

Враги, союзники и дипломаты

(Уэсток, декабрь 6999 года от Сотворения Мира)

Уэсток – небольшое королевство. Расположено оно необычайно удачно, на полуострове, с трех сторон окруженном Западным океаном. Узкий перешеек соединяет кусок суши с материком. Триста лет назад сюда пришли завоеватели – вожди отколовшейся от империи провинции привели с материка мятежную армию.

Терять мятежникам было нечего, и их солдаты, закованные в железо, легко смели храбрые, но разрозненные племена низкорослых варваров и установили единую власть – ту самую, против которой бунтовали в Империи.

В иных местах полуострова до сих пор мокнут под моросящим пологом туманов стоячие дольмены и менгиры, слывущие местами черного, безусловно запретного колдовства и белой, отчасти разрешенной магии. Камни – наследие побежденных, порабощенных и в конце концов слившихся с пришельцами варваров. Говорят, иногда глубокой ночью меж крошащихся от собственной древности и загадочности менгиров призывно пляшут юркие синие огоньки или беззвучно плывут странные, зыбкие тени – но редки желающие приходить туда по ночам и на собственном опыте проверять, насколько лгут эти рассказы.

Давно залита кровью мятежная провинция, пожар неповиновения на материке выдохся до следующего раза, а на полуострове примостилось крепкое государство – полусоюзник-полувраг Церена.

Язык уэстеров похож на имперский, но кажется смешным и искаженным подданным Гизельгера. Храмы же и дома на полуострове возводят по-своему – у храмов вытянутые нефы, замки, напротив, ставят в виде округлых башен. Простые, высокие и объемные постройки украшены по фасаду каменной резьбой. В остальном Империя и Уэсток схожи – как раз до такой степени, при которой вид преуспевающего соседа начинает вызывать некоторое подспудное раздражение…

В год семитысячный от Сотворения Мира в Уэстоке царствовал король Эдвард III Безумный. Царствовал, но не правил, прозвище более чем соответствовало действительному положению вещей – полоумие короля было самой высокой пробы и не подлежало ни малейшему сомнению. Сумасшедший государь оставался бездетен, и вся власть в Уэстоке фактически принадлежала официальному наследнику трона – принцу Хьюго, брату короля.

Билвиц вздохнул и отложил перо, передвинул бумаги на столе орехового дерева. Не позвать ли Макса с докладом? Нет, пожалуй, не стоит его чрезмерно торопить.

В Карлионе, столице Уэстока, посольство Церена обитало уже более двух месяцев. Гостей встретили радушно; официальный повод – отправка в Церен уэстокских наемников – вызвал вежливое понимание (о, да, конечно!) и сдержанный скепсис. Непроницаемый, сам как менгир, Билвиц лишь слегка опускал воспаленные ночной работой веки.

Миссия увязла – сидение в Карлионе безнадежно затягивалось, превращаясь в томительное ожидание случая, который бы одним махом изменил все.

Прошла торжественная встреча, миновали пиры и турниры, устроенные знатью уэстеров в честь гостей. У церенцев из посольства нашлись родственники – знать Империи давно породнилась с домами полуострова. Гостей принимали дружелюбно, церемонии проводили пышно. Уэсток, существенно уступая Империи в землях, был тем не менее с точки зрения Билвица великолепной страной. Великолепной и очень опасной. Компактная территория, сильные замки, отличные, хоть и меньшие по численности, чем у Империи, войска, недавно обновленный военный флот.

Советник всем сердцем ненавидел охоту, предпочитая утонченные интриги дипломатической игры азарту бесполезного гона, однако принял участие в нескольких увеселениях, заодно рассматривая окрестности столицы. Стены Карлиона, очень высокие, имели внушительную толщину со всех сторон и содержались в образцовом порядке.

Сонно-равнодушный на вид дипломат, трясясь в седле, про себя прикидывал возможность штурма. Результат получался неутешительным. Таковой штурм обернулся бы немалыми трудностями и потерями, и это на чужой территории, вдали от запасов Империи, отделенной от полуострова узким, как жердочка, хорошо укрепленным перешейком… Сидел на этой «жердочке» и свой «скворушка» – перешеек запирали две новенькие крепости.

Билвиц не стремился к войне с Уэстоком.

Милость императора, невероятное упорство и редкие, скупые улыбки целомудренной фортуны вознесли младшего сына мелкого барона до второго (после императора) человека в иерархии канцелярии короны. Безграничная преданность Гизельгеру и интересы Империи сделались для Билвица смыслом жизни. Сейчас Церен нуждался в помощи – но не на любых условиях.

Фробург ждал своего часа – Билвиц придерживал в уме тайное поручение императора. Ступор официальной миссии начинал тревожить. Дни шли за днями, увеселения сменялись праздниками, неизменно любезный принц Хьюго не отвечал ничем, кроме устных заверений. Билвицу не нравился этот худощавый маленький человек с близко посаженными горящими глазами, однако выбирать не приходилось. Рассмотрению предложения имперцев был дан ход, объявлено об очередном созыве штатов, а пока приходилось ждать.

Билвиц вытянул руки, грея широкие, плоские ладони у камина. Зимы Уэстока суровее имперских. С моря, от холодного течения, омывающего северную оконечность полуострова, дул пронизывающий ветер, сердито гудел во всех многочисленных щелях посольского дворца. В неплотные стыки окон задувало мелкий снежок. У дверей деликатно постучали, секретарь – долговязый молодой человек в черном – почтительно протянул Билвицу записку.

– Личное послание императора.

Билвиц придвинул листок почти вплотную к близоруким глазам, быстро, цепко просмотрел…

Итак, рассказ бургомистра Файля подтвердился – замечательно, это первое. Военная операция Церена против Hortus Alvis – решенное дело. Это второе. Ситуация упростилась, более нет необходимости «добиваться помощи» уэстеров, лучше некуда. Осталось только последнее – тайное поручение императора.

– Что сообщают наши «глаза и уши», Макс?

– Одно пронырливое «око» дожидается в приемной, господин. Возжаждал лично переговорить с вами.

Билвиц опустил тяжелые веки, скрывая острую досаду. Беспокойному «оку» следовало выждать несколько дней и словно бы случайно в толпе, в суете людной улицы столицы, отдать письменный донос кому-то из людей Макса. То, что сотворил шпион, было по меньшей мере неосторожностью, плавно переходящей в непростительную глупость.

Видимо, произошло нечто, заставившее доносчика отчаянно спешить.

– Пусть войдет.

Билвиц почему-то ожидал, что вошедший будет маленьким, юрким, серым типом, как нельзя более пригодным к шпионскому ремеслу, но тот оказался жизнелюбивым, розовощеким крепышом. Толстячок, впрочем, совершенно растерялся.

– Ну и…?

– Простите за дерзость, господин советник, – новости чрезвычайной важности.

– Надеюсь, что важные – ради вас. Иначе мне придется отказаться от услуг глупца. Постарайтесь быть кратким.

Толстяк решил заменить краткость скоростью и затараторил по-сорочьи:

– За мной долгие годы верной службы государю Церена, господин советник. Здесь я – просто булочник, господин советник. Вчера относил товар в резиденцию принца Хьюго – самый отборный товар, по заказу…

– Лишние подробности следует пропускать.

– Простите, господин советник. Навстречу мне, прямо из дворца, выбрались двое в плащах, лица под капюшонами – это днем-то, до чего дошел упадок нравов!

– Ближе к делу, любезный.

– Я порой, знаете ли, бываю так неловок… Один из незнакомцев столкнулся со мной, ручка корзины невзначай попала ему прямо в любимое… ребро.